Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
Горы Чойрен — сильно выветренный гранитный массив — походили на виденное вблизи Улугей-хида скопище странных скал. Монастырь Чойрен-хид когда-то строился — так же как и Улугей-хид — в местности, внушающей страх перед богами.
Размытый гранит тяжело громоздился гребнями, башнями, хребтами и головами чудовищ, грозными мордами. Зрелище было поистине удивительное и устрашающее. Отдельно стоявшие глыбы были похожи на грубые статуи сидящих и стоящих людей. Все эти естественные «изображения» искусно использовались ламами — кое-где уцелевшие подмалевки краской оттеняли демонические черты слепого камня или умело положенные кучки камней превращали безымянные глыбы в обо и субурганы.
Тибетские надписи, палки с хвостами яков, укрепленные в расщелинах камней, еще местами сохранились по сторонам дороги, указывая путь к монастырю. Почти все постройки монастыря были разобраны на дрова, только три-четыре здания были заняты под жилье и склады. Огромные толстые балки, разгораживавшие двор, указывали на былую солидную постройку. Бронзовые вазы старинной китайской работы использовались под сосуды для воды. Во дворе стояли две юрты, из них крайняя — деревянная, была огромной, по меньшей мере в два раза большего диаметра, чем обычная аратская юрта. Внутри юрты оказались аккуратно расстеленные кошмы, расставленные скамеечки, большая топящаяся печь…
Пока кипятился чай, я побродил вокруг с фотоаппаратом. Монголы проявили свою любовь к воздвиганию обо и здесь, обставив въезд на автомобильную станцию горками камней или буддийскими ступами с воткнутыми в них коленчатыми валами, полуосями, валиками, рычагами коробки скоростей и другими вполне современными предметами, как-то слившимися с общим ансамблем старых обо, субурганов и прочих остатков монастыря в забавную и характерную смесь.
Очень удивили меня две колоссальные груды заготовленного на зиму аргала. Сложенные прямоугольниками в два метра высоты и прикрытые от бурь балками и тесинами, они походили на гробницы великанов. Заготовка такого количества сухого навоза казалась непостижимой здесь, среди гор и степей, при отсутствии оседлых хозяйств. Слава чойренской воды из колодца, пробитого в гранитах, в котором лед сохранялся все лето. была вполне заслуженна. Давно, очень давно мы не пили такого вкусного и очень горячего, как нельзя кстати, чая. После чая поехали дальше — ночевать здесь, приехав так рано, было бы нелепо. Дорога за Чойреном стала лучше. После Сумбур сомона («Сомон храмовой трубы») началась гигантская плоская котловина протяжением в семьдесят километров, и Пронин ехал по ней на максимальной скорости. Терпеть холод на таком ходу стало очень трудно — мороз пробирался в каждую щелку одежды. Особенно страдали ноги. и плохо пришлось нам с Данзаном, несмотря на кошму, постланную между передним бортом и сиденьем. На меня не нашлось подходящих валенок среди изделий монгольского промкомбината, а Данзан вообще никогда в них не ходил. Наши гобийские сильно изношенные ботинки пропускали мороз сквозь разодранные подошвы. Поэтому мы с Данзаном еще вчера, сидя рядом, походили на нетерпеливых зрителей в кино. Сегодня Данзан забрался до половины в спальный мешок, а я беспрерывно и упорно «работал» ногами, изображая бег на месте.
В степных котловинах появилось много мелких грызунов — песчанок. Как всегда, песчанкам сопутствовали орлы. Всей этой живности мы совершенно не встречали в Восточной Гоби. Только раз на Хара-Хутуле мы с Данзаном нашли исполинское гнездо, по-видимому грифа. скрытое под нависшей стеной песчаника. К пяти часам вечера мороз усилился. Вдали показались какие-то постройки, частью развалившиеся. Над длинным и низким зданием вился дымок. Мы подъехали туда и попали на военный пост, где и попросили разрешения обогреться. Цирики любезно пригласили нас к плите, вскипятили соленый чай. После двух кружек почти кипящего чая и двух выкуренных подряд козьих ножек оказалось, что жизнь не так уж плоха и все-таки стоит продолжения.
Пронин распалился желанием «дотянуть» сегодня до Улан-Батора, мы же, прельщенные перспективой спать дома, в тепле, нисколько не возражали. Пронин принял хозяйский тон и, покрикивая, беспощадно выгнал нас, разнежившихся в тепле, на мороз. Мы поблагодарили приветливых солдат и оставили им свой запас хлеба и мяса — для Улан-Батора нам незачем было беречь продукты.
Темнело. Ветреный алый закат освещал мрачную равнину, изрытую какими-то ямами и усеянную буграми. Скоро дорога пошла на подъем, темнота ограничила наш кругозор полосой света фар. С каждым часом прибавлялось снега. Уже не отдельные белые пятна проглядывали сквозь тьму, а сплошной белый покров лег на землю. Молодая луна поднялась по-зимнему высоко, ее бледный свет, усиленный снегом, открыл однообразные гряды гор, обступивших дорогу. На длинном спуске с перевала в узкую долину оба склона были покрыты толстой снежной пеленой до полуметра толщины. Мы точно сразу попали в Арктику.
Я промерз насквозь и только подумал, что следовало бы остановить машину, дать людям покурить и погреться, как Пронин затормозил. Все поспешно попрыгали с машины. Долгое время шел молчаливый пляс. Если кто-нибудь посмотрел бы на нас со стороны, то, ручаюсь, навсегда запомнил бы это зрелище. Мрачные фигуры в косматых дохах и полушубках сосредоточенно, со злобным упорством плясали на заснеженном перевале, под светом высокой луны. Наконец ноги стали отходить. Мы закурили, с наслаждением затягиваясь. Дорога уходила вниз длинным пологим спуском, ветер разгуливал но ущелью, начиная свистеть все сильнее, мелкий снег летел под луной серебристо-ледяной пылью. Данзан, единственный из нас, проезжавший здесь ранее, объявил, что до Улан-Батора осталось сорок километров. Справа, за горами, проходила главная дорога, ведшая к угольным копям Налайхи и дальше на Керулен, Но ничего не было видно впереди — дикое безлюдье и морозная пустыня окружали пас.
Я подошел погреть руки о теплый радиатор «Дзерена»и с нежностью погладил верную машину, безотказно перенесшую нас из Гоби сюда, к преддверию монгольской столицы. Поднималась метель. Вспыхнули фары, и мы стали спускаться в море крутящегося снега, крошечными огоньками сверкавшего в свете фар. Вдали показались электрические огни. Машина выехала на широкое шоссе с настоящими мостами, по которому мы и понеслись полным ходом. Вот слева показалась цепочка огней, расширилась, и появился весь Улан-Батор. Огни группировались горящими пятнами с темными или слабо освещенными прогалинами. В них мы угадывали тот или другой из районов ставшего знакомым города.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
