Охотники на волков - Кервуд Джеймс Оливер

Будить товарищей было слишком поздно. В тот миг, когда Род схватил ружье, ползущая фигура вдруг поднялась, словно собираясь прыгнуть. Выстрел прозвучал как раскат грома. Крик боли – и через миг все уже были на ногах.

– На нас напали! – закричал Род. – Скорее! Ваби, Мукоки!

Он так и стоял на одном колене, с прижатым к щеке дымящимся ружьем, направленным в сторону скалы. В сумраке, поодаль от костра, кто-то корчился в снегу в предсмертных муках.

Жилистая фигура старого индейца опустилась на колено рядом с Родом, подняв ружье, а у них над головой встал Ваби, направляя в темноту свой огромный револьвер.

После минуты напряженного ожидания Ваби прошептал:

– Похоже, ушли.

Род, дрожа от волнения, ответил:

– Я убил одного.

Мукоки отступил, проделал отверстие в задней стенке шалаша и выскользнул наружу, держа винтовку наготове. Ваби и Род слышали, как скрипит снег под его ногами. Старый воин фут за футом крался во мраке. Вот он уже рядом со скалой…

Молодые охотники увидели, как Мукоки внезапно выпрямился, и услышали тихое хихиканье. Затем индеец наклонился, поднял что-то с земли и швырнул в сторону костра.

– Много большой вунга! Род убить славный толстый рысь!

Род издал стон разочарования и упал навзничь на кучу веток. Ваби испустил боевой вопль, эхом раскатившийся в ночи. Лицо Мукоки расплылось в широкой ухмылке.

– Много-много вунга! – повторил он, посмеиваясь. – Славный толстый рысь, хороший выстрел – прямо в морда! Мукоки кажется, совсем не похож на бандит-вунга!

Род наконец выбрался из шалаша, чтобы взглянуть на свою жертву. Вид у него был пристыженный, щеки раскраснелись, на губах играла смущенная улыбка.

– Давайте, смейтесь надо мной! – заявил он с вызовом. – А если бы это были вунги? Ей-богу, если на нас опять кто-нибудь нападет, я и пальцем не шевельну! Будет ваш черед отбиваться!

Впрочем, несмотря на насмешки друзей, Род безмерно гордился своим метким выстрелом. Рысь была довольно крупным хищником; очевидно, ее привлек запах остатков ужина у костра. Ее осторожные шаги и услышал Род. Что касается Волка, едва почуяв рысь, он спрятался и сидел тихо, отлично представляя, чем ему грозит встреча с заклятым врагом его племени.

Мукоки, не теряя времени, с индейской сноровкой принялся снимать шкуру с еще теплого животного.

– Идите спать, – сказал он юношам. – Я опять разводить большой костер, а потом спать тоже.

От этого приключения была по крайней мере одна польза: оно избавило Рода от ночных кошмаров. Он крепко заснул и на следующее утро проснулся поздно. День был ясный, солнце сияло в чистом небе. Ваби и старый индеец готовили завтрак у костра. Ваби весело насвистывал, и этот свист, как ничто другое, убедил Рода, что теперь вунгов опасаться нечего. Стряхнув остатки сна, молодой охотник присоединился к товарищам.

Вокруг, куда ни посмотри, простирался зимний пейзаж. Скалы и лес, укрытые глубоким снегом, ослепительно сверкали на солнце. Только теперь Род увидел Север во всем его величии. Лагерь был разбит на самой вершине хребта, и перед глазами юноши миля за милей разворачивалась бескрайняя Белая Пустыня, простиравшаяся до самого Гудзонова залива. Не находя слов, Род смотрел вниз: леса чередовались с холмами и долинами, лента реки уходила вдаль, теряясь в дымке, заснеженные озера белели в темной рамке сосновых рощ… Это была вовсе не та мрачная дикая глушь, о которой он читал в книгах. То, что Род видел перед собой, было прекрасно так, что захватывало дух. Сердце юноши учащенно билось, кровь приливала к щекам, в груди стало тесно от восторга.

Мукоки тихо подошел к нему и низким гортанным голосом произнес:

– Двадцать тысяч лосей – там, внизу! Двадцать тысяч карибу-у-у! На двадцать тысяч миль нет дом, нет человек!

Родерик, чувствуя, как по коже пробегают мурашки, заглянул в лицо старому охотнику. В глазах Мукоки появился странный, загадочный блеск. Он впивался взглядом в бесконечные дали, словно его зрение было способно проникнуть далеко за горизонт – все дальше и дальше, до голых диких скал Гудзонова залива.

Ваби подошел к Роду и положил ему руку на плечо.

– Муки там родился, – сказал он. – Очень далеко, отсюда не разглядеть его родные края. В тех землях он рос и постигал охотничью науку. Видишь огромную гору вдали? Отсюда ее можно принять за облако. До нее тридцать миль! А вон то озеро – правда, кажется, что до него не больше ружейного выстрела? А на самом деле оно в пяти милях отсюда. Если через него пойдет волк, лось или карибу, мы легко его увидим.

Несколько мгновений все трое стояли молча. Затем Ваби и Мукоки вернулись к приготовлению завтрака, а Род, словно околдованный, стоял, смотрел и размышлял. Какие неразгаданные тайны, какие ненаписанные еще книги, какие скрытые сокровища хранит этот необъятный Север? Никогда прежде сюда не ступала нога белого человека, а туземные племена тысячи и тысячи лет ведут здесь точно такую же жизнь, как их доисторические предки…

Когда Рода позвали завтракать, он почти с сожалением оторвался от своих мечтаний, что, впрочем, никак не отразилось на его аппетите, и он с удовольствием принял участие в утренней трапезе. Тем временем Ваби и Мукоки приняли решение сегодня не идти дальше, а провести в этом лагере весь день до следующего утра. Тому было несколько причин.

– Дальше нам не пройти без снегоступов, – объяснил другу Ваби. – И нам придется взять выходной, чтобы научить тебя ими пользоваться. Кроме того, снег занес все звериные тропы. Лоси, карибу, а особенно волки и другие хищники не высунут нос наружу до вечера. Пойдем сейчас – никого не найдем и, главное, не сможем узнать, какого рода дичь здесь водится. Это сейчас самое важное. Завтра-послезавтра мы уже сумеем разобраться, кто тут обитает и в каком количестве, и уж тогда разобьем зимний лагерь.

– Значит, вы решили, что мы уже далеко оторвались от вунгов? – спросил Род.

Мукоки хмыкнул:

– Вунги не идти через горы. Полно отличный охотничий угодья позади. Они оставаться там.

Пока длился завтрак, Род забрасывал индейцев сотнями вопросов о той бескрайней неизведанной глуши, куда им предстояло идти, и каждый их ответ только подстегивал его желание скорее выступить в поход. Сразу после еды Род потребовал, чтобы его научили ходить на снегоступах, и весь следующий час Ваби и Мукоки водили его взад-вперед по гребню горы, подсказывая, как ставить ноги, аплодируя, когда он делал успехи, и безмерно веселясь, когда он вверх тормашками летел в снег. К полудню Род ощутил, что уже вполне освоил этот способ передвижения.

День проходил чрезвычайно приятно, однако Род наконец заметил, что Ваби временами что-то беспокоит. Застав друга одиноко сидящим в шалаше в мрачных раздумьях, Род потребовал объяснений:

– В чем дело, Ваби? Что идет не так?

Ваби тут же вскочил на ноги.

– Род, тебе когда-нибудь снились вещие сны? – спросил он с усмешкой. – Мне, кажется, один такой приснился прошлой ночью, и теперь он очень беспокоит меня. Почему-то не могу перестать тревожиться о людях в фактории, особенно о Миннетаки. Ты, конечно, скажешь, что все это чушь собачья… Погоди-ка… Слышишь? Это свистит Мукоки!

Вскоре и сам старый индеец появился из-за выступа скалы.

– Смотреть, очень смешно! – тихо позвал он. – Ходить сюда, смотреть, быстро!

Он обернулся и бросился к краю хребта. Парни устремились за ним.

– Карибу! – прошептал Мукоки, указывая вниз. – Много карибу играть!

Примерно в миле от них, на равнине, раскинувшейся между горой и опушкой леса, около полудюжины животных развлекались самым удивительным образом. Тогда Род впервые толком увидел карибу – канадского северного оленя, о котором так много читал. Карибу встречались за полярным кругом столь же часто, как обычные олени в более южных широтах. В этот миг они предавались удивительной игре, известной в окрестностях Гудзонова залива как танец карибу.

– Что это они вытворяют? – взволнованно спросил Род.

– Веселиться как безумный! – хихикнул Мукоки, притягивая его поближе к скале, которая скрывала их от оленей.