Клеймо Сэкеттов - Ламур Луис

— Вы были свидетелями нашей сделки. Теперь я равный партнер в «Ленивой А». С этого момента вы уволены. Насколько я понимаю, вас наняли без ведома мистера Свэндла с целями, нисколько не касающимися ухода за скотом. Следовательно, плату за услуги взыщите с мистера Аллена… Или можете пойти в суд и подать на меня иск.

Мужчины медленно поднялись. Им не понравилось то, что они услышали, и еще меньше им понравился этот разряженный пижон. Он явился сюда без предупреждения, даже не поставив их в известность относительно своих планов, а теперь уволил.

— Мы найдем другой способ взыскать плату, — процедил сквозь зубы один из них.

Пармали кивнул:

— Конечно. Оружие у вас при себе. Можете свести счеты немедленно.

Оценив сложившуюся ситуацию, Барни Миффлин решил, что драться у него нет никакого желания. Очевидно, за всю — езду и стрельбу он уже ничего не получит. А тут можно и головы лишиться. Сэкетты доказали, что большие мастера «клеймить бычков».

— Как насчет него? — Барни указал на Нолана.

— Если вы будете стрелять по одному, он останется в стороне. Ну, давайте, джентльмены, очередь выстраивается справа. Начинайте или заткнитесь.

Барни постоял в нерешительности, потом пожал плечами.

— Ставка слишком высока, — сказал он. — Мы уедем!

Пармали демонстративно повернулся к ним спиной, но Барни, наблюдательный молодой человек, заметил, что он смотрит на них в зеркало.

Выйдя на улицу, он сказал:

— Хотел бы я работать на них. Вот это действительно хозяева!

— Черт! — проговорил другой и сплюнул в дорожную пыль. — Им не нужна помощь. А знаешь, — прибавил он, — я бы очень хотел оказаться маленькой птичкой и сидеть где-нибудь поблизости на дереве, когда разыграется главное представление.

Пармали вернулся к бару.

— Нолан, как насчет того, чтобы выпить? — Потом он посмотрел на Орландо и Жестянщика. — А вы, джентльмены, не окажете мне честь? — Его глаза внимательно изучили могучую фигуру Орландо. — Вы — Сэкетт, я правильно понял?

— Да, Орландо. А это Жестянщик. Там, на холмах, он был торговцем и кузнецом.

— О да, я слышал о вас, Жестянщик. — Пармали указал на бутылку. — Угощайтесь, — и прибавил: — вы — тот самый Жестянщик, который делает ножи? Самые лучшие ножи?

— Нам надо ехать, — сказал Орландо. — Тайрел и остальные отправились на рассвете.

— Конечно. Бармен, счет, пожалуйста. — Потом обратился к О'Лиэри: — Передайте всем из «Ленивой А», кто к вам забредет на огонек, что я теперь полноправный партнер и никому не буду выплачивать денег за стрельбу.

Нолан опорожнил стакан.

— Когда эта весть распространится, — улыбнулся он, — Аллен останется один.

Дверь за Сэкеттами закрылась. О'Лиэри повернулся к двум бродягам, которые все еще сидели за столом.

— Выручайте, ребята, отвезите эти тела на конюшню, а я налью вам что-нибудь выпить.

Бриско медленно поднялся со стула и подошел к бару.

— Я куплю стаканчик, — сказал он.

— Брось, я угощаю.

Бриско поднял стакан и посмотрел на ирландца.

— Думаешь, я испугался, так ведь?

О'Лиэри пожал плечами.

— Хочешь правду, Боб? — спросил Бриско. — Да, я испугался. И испугался до смерти… Никогда не думал, что позволю кому-нибудь проделать со мной такое.

— Он дал тебе добрый совет. Брось этих бандитов и уезжай отсюда.

Бриско кивнул. Допив вино, поставил стакан на стойку бара, поднял свои револьверы, завернул в пояс и положил на стойку бара.

— Возьми это, — сказал он. — Я не хочу еще раз пережить подобное… Никогда.

О'Лиэри взял кобуру и револьверы и повесил их на крючок позади бара.

Ополаскивая стаканы, он посмотрел на них и никак не мог припомнить точно тот день, когда сделал то же самое. Это было двадцать лет назад.

— И я все еще жив, — усмехнулся он.

В зале никого не было, когда открылась дверь и в салун вошла девушка.

— Меня зовут Лорна, — сказала она.

— Прошу прощения, мы не обслуживаем леди.

— О, перестаньте! Я не леди, и меня вы обслужите! — Она положила обе руки на стойку бара и посмотрела прямо в лицо Боба. — Они его еще не поймали?

— Нет.

— Надеюсь, они никогда его не поймают.

Далеко отсюда на тропе, ведущей в сторону Моголлона, четверо всадников поднимали облака пыли.

Глава 15

Это местечко называли Дикой Рожью, и когда представлялась возможность, оно жило согласно своему названию. Оглетри, который был хозяином главной здешней лавки и трактира, в первый раз попал сюда, когда был заготовителем продуктов и проходил здесь с экспедицией в 1872-1873 годах. Он вернулся, поставил грубый деревянный сруб в одну комнату с низким потолком и открыл свое дело, имея имущества всего на семьдесят долларов.

Проезжих было мало. То случайный мормон из поселения в Пайн, разыскивая заблудившееся стадо или украденную лошадь, заглянет, то появятся бывалые люди-золотоискатели, объявленные вне закона, то нагрянут индейцы. Вот и вся клиентура.

Оглетри был крепким и терпеливым человеком, и он неплохо ладил в апачами. Обычно они продавали ему свежее мясо, кожи, случалось, привозили и самородки. Он пришел в Тонто, надеясь просто прожить здесь отпущенные Богом дни. Но спустя два года загорелся желанием найти источник золота апачей. Узнал, что где-то в районе Четырех вершин, всего в нескольких милях от его дома, есть скрытая золотая жила. В одно прекрасное утро, гонимый предчувствием удачи, он отправился в путь, прихватив вьючную лошадь. Через несколько недель эта лошадь вернулась, но без поклажи и без Оглетри. Больше его никто не видел.

Но в то время, когда разворачивались события нашей повести, подходил к концу только первый год пребывания Оглетри в Тонто. Население Дикой Ржи составляло всего пять человек, включая женщину. Время от времени сюда наезжали люди из «Ленивой А», охотящиеся за Теллем Сэкеттом, купить табаку, чего-нибудь выпить. Сразу завязывались разговоры.

Лысого и сутулого Оглетри чаще всего можно было видеть в нижней рубашке, полотняных панталонах на подтяжках, с винтовкой в руках.

Он стоял в дверях и курил трубку, когда двое всадников поднимались вверх по реке. Оба были высокие, худощавые и молодые, в грубой одежде, с нестрижеными волосами. Спешившись, они подошли к лавке, не выпуская из рук винтовок, смерили его оценивающим взглядом холодных серо-зеленых глаз и сказали ему, что хотят есть.

— Чего-нибудь выпить? — предложил он.

— Нет, поесть, — ответил тот, что был повыше. Потом прибавил: — Меня зовут Флэган Сэкетт. А это Галлоуэй.

Оглетри провел их в низкую комнату, пол которой был на ступеньку ниже уровня земли. Пока подогревал для них тушеное мясо, спросил:

— Вы не родственники Теллю Сэкетту?

— Естественно.

— За ним охотятся.

На реплику гости не прореагировали, ели молча, не проронив ни единого слова. Покончив с едой, Флэган положил на прилавок две монеты по двадцать пять центов.

— Передай этим ребятам, пока не поздно пусть бросают свою охоту. Мы приехали сюда, чтобы помочь Теллю.

— У Восточной вершины всю ночь стреляли… Это к северу отсюда, миль четырнадцать или пятнадцать.

— Пойдем, Галлоуэй. Надо спешить.

Парни вскочили на коней и умчались.

Не прошло и пятнадцати минут, как к трактиру подъехал Вэн Аллен, Сопровождаемый Сонорой Маконом, Рейфом Ромеро и еще двумя всадниками. Их Оглетри не знал, да и Аллена-то видел только раз, вскоре после того, как обосновался в Тонто. Он узнавал и не узнавал в стоявшем перед ним человеке того Аллена.

Вэнкаутеру Аллену было сорок. Высокий, сильный, с могучими руками и кулаками — словом, великолепный образец крутого парня. Резкие складки возле рта и жесткий взгляд не понравились Оглетри еще при первой встрече. Теперь же приметы жестокости и необузданности характера определились в нем еще четче. Щеки у Аллена ввалились, глаза глубоко запали.

По отношению к остальным он держался с нетерпеливым высокомерием. Эта манера поведения часто встречается у тех, кто привык к успеху и во всем рассчитывает на свои собственные силы. В делах Аллен был удачлив и, преодолевая все препятствия на своем пути, в конце концов уверовал в то, что прав во всем без исключения, и позволял себе многое. Теперь же он выглядел испуганным. Чувство собственного превосходства и природная жестокость поставили его в самое ужасное и отвратительное положение, какое только можно вообразить. Осознав случившееся, он чуть не сошел с ума от страха быть разоблаченным. Человек далеко не глупый, он быстро просчитал, что ему грозит гибель, почти верная смерть.