Агдан. Не стены, а паруса! (СИ) - Саут Сергей

- Знаете, что господин Квак? Засуньте вы себе в задницу все эти ваши мелкие подачки, они мне не нужны, да и крупные тоже, поэтому ваше помилование можете засунуть туда же.

Да и сами вы тоже идите в задницу, прихватив при этом своего министра, чтобы вам там не было скучно. Это мой окончательный ответ, другого не ждите!

Пока чиновник медленно багровел от такого моего обращения, пользуясь этой паузой я обращаюсь непосредственно к НаБом.

- Госпожа НаБом, я уже устала здесь находится, сами знаете, что время для сна у осужденных в корейской тюрьме ограниченно правилами внутреннего распорядка. Поэтому прошу направить меня в мое спальное помещение … ну или в карцер, как посчитаете нужным, дальнейшим наш разговор здесь я считаю ненужным, бесперспективным и даже вредным для меня!

Хмм... мне вдруг стало интересно, чего это господина Квака так перекосило, когда он услышал это мое незавуалировонное оскорбление? Вот же не хотел я такое говорить, но этот господин похоже и мертвого достанет, слишком уж он душный, одним словом - корейский высокопоставленный чиновник, а они похоже почти все такие.

Но сейчас наблюдая за ним думаю, что он уж как-то очень бурно отреагировал на мой спич, точнее послание. Вон лицо скривилось как будто он только что махнул стакан лимонного сока запив все это еще и 70% раствором уксусом.

Ну, а вот у НаБом лицо … хмм странное, у меня такое ощущение, что она еле сдерживается чтобы не заржать во весь голос, ну это если я вдруг стал физиономистом по корейским лицам, даже странно немного, никогда не видел, чтобы она когда-то смеялась. А здесь вдруг с чего такое ее состояние? Сегодня что-то подобное уже было что-ли? Ну ладно, не важно, свою позицию я в любом случае высказал достаточно откровенно и жестоко, я бы даже сказал, что на грани фола!

Сейчас немного каюсь что не сдержался, вот сейчас заквакает этот господин что я оскорбляю такого важного человека причем при исполнении и потребует от НаБом чтобы меня прямо сейчас законопатили в карцер на половину оставшегося срока … шутка … на весь срок.

Надо все-таки отдать должное этом господину, он смог взять себя в руки и после небольшой паузы как-то даже устало произнёс.

- Хорошо ЮнМи, я не буду настаивать на своем предложении, смотрю ты все равно у нас не договороспособна, так зачем в этом случае мне терять с тобой время? Если с тобой невозможно ничего решить?

- Я считаю, что в вашей фразе главное для меня слово не договор, а способная господин Квак, да я очень способная и способна на многое. – отвечаю я. - Если вы думали, что я, услышав про родину, про долг перед ней и прочие разные лозунги и призывы всё брошу и побегу её спасать то вы сильно заблуждаетесь. Раньше это было вполне возможно, но сейчас как видите обстоятельства несколько изменились.

Увы, но моя родина поступила со мной не как мать, а как злая мачеха, поэтому я считаю, что она не вправе что-то у меня требовать. Таково мое мнение, и я его не поменяю. Поэтому ничего мне от нее, да и от вас не надо, даже помилование.

И да, это самое помилование с ваших слов выглядит не как акт внесудебного освобождения, а как какая-то сделка, в которой я совершенно не хочу участвовать. Таково мое мнение и оно не изменится, я все сказала!

- Трудно тебе придется ЮнМи. – после паузы холодно говорит мне ЮнГи. – Причем говоря трудно, я имею ввиду совсем даже не тюрьму, а то как тебя примет корейское общество после твоего освобождения, в любом случае это же рано или поздно произойдет? Но вот с таким характером и амбициями тебе будет ох как непросто влиться в него и зажить полноценной жизнью гражданина. Думаю, что очень непростой будет твоя судьба.

- А я и не собираюсь никуда вливаться. – отвечаю я господину Кваку. В конце концов не примет меня корейское общество, так в мире и другие … общества есть. Ну, а что касаемо моей судьбы … то я согласна с такими уважаемыми экспертами в этом деле как древние римляне, а они высказались по этому вопросу довольно просто и однозначно – «Homo quisque fortūnae faber».

(Латынь – «Каждый человек — творец своей судьбы»).

Каждый человек – творец своей судьбы. – перевожу я сразу же на корейский это древнее латинское выражение, чтобы не видеть непонятки на надоевшей уже мне роже чиновника.

- Ну ладно … творец своей судьбы, я тебя понял и больше не задерживаю, можешь идти. – говорит мне Квак Юнги. – Госпожа НаБом?

- Нет у меня тоже нет никаких вопросов к Пак ЮнМи. – немногословна директор. – Можешь идти к себе, ДаХе тебя проводит.

Поклонившись напоследок двум корейским чиновникам, я наконец покидаю начальствующий кабинет и выхожу в приемную где уже ждет меня похоже предупреждённая о моем появлении ДаХе. Молча иду к себе, за ней. Но оказывается, что и у немногословной ДаХе присутствует простое человеческое любопытство. И оно в ней заговорило.

- ЮнМи, чего от тебя хотел наш важный корейский чин Квак ЮнГи?

- Да, так, предлагал мне стать владычицей морской!

- Кем стать? – в некотором шоке ДаХе.

- Да шучу я, но здесь только доля шутки, много чего предлагал мне этот Квак. Соблазнял разными интересными вещами, типа передачки из дома со свиданиями, да еще с помилованием от президента, и все в одном флаконе, давал другие пустые обещания, но не подалась я на все его уговоры и обещания, он хоть и изображал из себя доброго и участливого Санту Клауса, но на самом деле по сути есть хитрый и замаскировавшийся Чосын Соджа!

(Чосын Саджа — корейский мрачный жнец, который, является убийцей души или духа, приходящего в конце жизни человека.

Сейчас жнецов представляют, как людей с белыми лицами, черными губами и в черных костюмах. Это представление появилось после выхода на экраны дорамы «Легенды родного города».

Все, что нужно сделать жнецу, чтобы забрать человека в загробный мир — трижды позвать его по имени. Считается, что люди могут ненадолго обмануть жнеца. Есть, например, такая уловка: если вы спите в одиночку, то положите рядом с собой вторую подушку, тогда жнец, который придет за вами, просто уснет рядом и не заберет вас. Но рано или поздно жнец вернется и завершит свое дело, ведь победить его человеку не под силу. Прим. – автора).

- Ну ты и скажешь, Чосын Соджа! – испуганно округляет глаза ДаХе. – Хотя … если судить по его черному наглаженному костюму, то да, похож немного на того.

И после небольшой паузы уточняет у меня.

- И все-таки, что ты ответила на все его предложения? Согласилась?

- Нет, не согласная я, ответила, если честно по-простому, а если еще проще, то взяла и просто послала его в задницу со всеми его предложениями, а заодно и с министром тоже! В прямом смысле и безо всяких экивоков туда и направила.

- В большую и черную задницу? – это неожиданно вдруг уточняет у меня ДаХе.

- Почему в большую и черную? - удивился я этому несколько неожиданному вопросу и явному интересу, обычно невозмутимой и ничего никогда не спрашивающей и не уточняющей заместительницы директора НаБом.

- Да так. - пожала та плечами. - Просто сегодня похоже совсем не день господина Квака, а все из-за перебора задниц разных цветов. - добавила она еще одну загадочную для меня фразу, и после паузы. – Ну ладно ЮнМи пойдём, время то уже действительно позднее.

Я пошёл вперёд, но неожиданно странные звуки похожие на скрип старой несмазанной двери амбара привлекли моё внимание. Резко разворачиваюсь, да ладно, не верю своим глазами и ушам! Оказывается, юмор ниже пояса про эти самые задницы разных цветов, он … творит чудеса, и смех.

ДаХе тому прямое подтверждение, этот самый скрип старой амбарной двери по факту и оказался ее смехом. Правда, из-за того, что её губы похоже не привыкли к такого рода нагрузкам, выражение лица ДаХе было как у паралитика, которому закачали в губы ботекс, ну или что там закачивают при операции на увеличение губ, гилауроновую кислоту?

Я-то давно думал, что разговорчивость и смех совсем не входит в число поведенческих нарративов госпожи ДаХе, а тут надо же, оказывается был не прав. И всего то нужно было побольше сатиры про задницы. Странное конечно чувство юмора у человека, но на вкус и цвет как говорится … фломастеры разные!