Слабость плоти (СИ) - "Мастер_Угвей"

Однако я не собирался сдаваться так просто. Хотя и решить проблему казалось невозможной задачей, но это наша работа — творить невозможное. А потому мы не можем сдаться, не опробовав хотя бы что-то:

— Чисто теоретически, мы можем использовать подавитель варпа из Чёрного камня и тем самым принести ему спокойствие…

— Напоминаю — наша задача быстро спасти его и сделать нормальным генералом, что поведёт в бой войска, а не превратить в психа другого толка. С постоянно включенным резонатором он прекратит чувствовать не только гнев, но и вообще все остальные чувства. Представляешь, каким бездушным психопатом он станет спустя какие-то несколько лет постоянной работы машины? Мы не исправим ситуацию, а лишь сменим тип проблемы, — гневно ответил Пертурабо. — Тем же образом ты мог предложить пойти по пути самых больших идиотов среди техножрецов и подключить ему дополнительные мозги. Вот только ты знаешь хоть кого-то среди этих красных плащей, кто не сошёл с ума от такой практики?

— Тогда что насчёт создания клона и переселения души из одного тела в другое? Уверен, есть подобная методика. И пусть это довольно рискованно, так как нельзя просчитать реакцию разума на смену «носителя», но в теории, рассудок целого Примарха может оказаться достаточно крепким, чтобы пройти этот процесс без проблем…

— Если ты представляешь, как вырастить тело одному из нас, то, пожалуйста. Я в свободное время пытался разобраться в нашем геноме и устройстве тела, но это слишком даже для меня. Будь у нас века, или хотя бы десятки лет для подобной тонкой работы с плотью и постоянными экспериментами, то да, уверен, что справился бы. Но мы сейчас занимаемся войной, по исходу которой решится судьба человечества. И как бы не был дорог мне наш брат, но жизни миллиардов людей, что страдают прямо сейчас, куда важнее.*

Да, задачка была непростой. Сотни умов и мастеров своих областей, включая самого Повелителя человечества, пытались найти лекарство, но всё было без результативно. Слишком грубы повреждения самого тонкого органа, который неким образом ещё и с душой связан. Все мы с братьями неразрывно связаны с Эмпиреями, но так как от нашего брата не исходила аура величия, видимо и эта связь оказалась каким-то образом повреждена. Ещё одно усложнение, про лечение которого мы пока даже не задумывались.

Проблем слишком много, отчего уже очевидно, что придётся прибегать к средствам, которым нет аналогов ни у кого другого. Тем методам, что пусть ещё и не опробованы, однако уже принесли кое-какую пользу человечеству. Подойдя ближе к вырубленному телу и усилием воли сняв доспех со своей руки, я коснулся одного из проводов, выходивших из черепа Ангрона.

Информация начала потоком поступать в мой разум, пока Пертурабо с явным удивлением смотрел на моё улучшение плоти. В его взгляде смешивался как откровенный интерес, так и головная боль, смешанная с опаской. Несмотря на свой технический склад ума, он и к обычным имплантам относился не очень, а уж мой случай вообще был чем-то из ряда вон выходящим:

— Что ты с собой сделал?

— Сейчас это не важно, — холодно ответил я, структуризируя решение. — Нельзя сдаваться лишь потому, что ответ на вопрос не приходит моментально. Однако… Да, теперь я вижу. Мы не можем удалить этот имплант достаточно быстро, чтобы не замедлить Поход, при этом окончательно разрушив и так не лучшее ментальное состояние брата. Но мы можем сделать нечто другое — изменить сами Гвозди и перепрограммировать их. Ярость, гнев и желание убивать — пусть и не худшие мотиваторы в нашем деле, но у нас может получиться сделать так, чтобы они вызывали боль при испытывании других чувств. Это не решит проблему, но сильно облегчит жизнь нашему брату, позволив мыслить куда яснее.

— Говорю же, мы заменим одного психа на другого. Даже если мы каким-то чудом заставим имплант работать на спокойствие и желание совершать добро — разум Ангрона уже никогда не восстановиться до прежнего состояния…

— Но он точно будет лучше зверя, лежащего перед нами.

Пертурабо ещё раз с сомнениями взглянул на Ангрона, который даже во сне не переставал испытывать боль от работы имплантов, отчего постоянно дрожал и дёргался, лишь чудом не срывая адамантовые цепи, которыми был обвязан. И спустя один усталый вздох, он направился к когитаторам, чтобы приготовиться к расчётам предстоящей сложнейшей операции.

. . .

— Я ненавижу вас всей своей душой, и с радостью бы свернул вам шеи до тех самых пор, пока не услышал бы заветный хруст… Однако знаю же, что вас, тварей, слишком много, чтобы получилось со всеми расправиться разом. В этом вы хуже самого дикого зверя — имеете стаю, но слишком горделивы, чтобы признать силу своих сынов и братьев. Считаете себя венцом творения, хотя практически ничем не отличаетесь от меня и прочих бездушных машин, выполняющих лишь ту миссию, что им вложили в голову, — холодный голос Ангрона хранил в себе тихую и спокойную угрозу, с которой говорил профессиональный убийца, уже выбравший свою новую цель.

Мы с Пертурабо стояли в стороне и рассматривали всё ещё связанного варвара, который даже с кое-как исправленным разумом вёл себя максимально агрессивно. Что и было особенно странно — вместо тщетных попыток устранить Гвозди, мы изменили их триггер, вызывающий боль при гневе, вот только он всё равно остался каким-то чересчур злым.

Мне пришлось буквально перепрошить дух этой машины и создать его практически с нуля из разорванных ошмётков, пока брат проводил тончайшую операцию с нанитами, чтобы вместо ярости, Гвозди старались приводить сознание к ледяному спокойствию. Работа с мозгом Примарха была слишком сложной задачей даже для нас, а потому мы смогли лишь слегка изменить принцип их работы.

И пусть Ангрон теперь вёл себя куда человечнее, горящий огонёк чистой ненависти всё равно сиял в его глазах. Гвозди не подавляли эмоции, и лишь «награждали» болью за малейший отход от гнева или спокойствия, как стало теперь, однако мы не ожидали, что брат даже в таком состоянии будет готов страдать, лишь бы чувствовать чистую ярость.

— Ты уже можешь строить связанные предложения, что уже хорошо. Да и спектр эмоций стал шире возможностей дикого зверя и вырос аж до уровня кровожадного варвара. Я считаю нашу операцию успешной, — не обращая внимания на негативную реакцию Ангрона, холодно ответил Пертурабо, сверяясь со всеми данными в когитаторе.

— Ничего лучше не стало. Я всё такой же раб собственного разума и идиотов, посчитавших себя достаточно умными, чтобы лезть менять его. Вот только вся шутка в том, что вы сами скованы цепями, куда более крепкими, чем у меня. Так как мне хотя бы достаёт осознанности увидеть собственную клетку с кандалами, пока вы считаете себя свободными. Лучший подарок, что вы могли бы сделать мне — это прекратить всю эту пытку, и просто убить меня. Быть может тогда я бы и нашёл спокойствие. Но нет, вы решили продолжить мою пытку.

Сморщившись, Ангрон резко сжал руки и начал тяжело дышать. Он начал напрягать мышцы, отчего даже адамантовые путы начали трескаться, однако сейчас мы его не останавливали. И когда металл наконец лопнул, а перед нами предстал разъярённый Примарх. По его лицу было видно, что он едва справлялся с болью от Гвоздей, пытавшихся его успокоить, но ему всё-таки не привыкать.

— Теперь ты доволен? — без тени страха и волнения, спокойно спросил я, смотря прямо в глаза Ангрону. — Мы вернули тебе рассудок, заметно ослабив эффект импланта, но судя по твоей реакции либо не справились, либо у тебя к нам куда более глубокая проблема…

— Кто сказал, что я такой только из-за Гвоздей? Если бы ты знал, как со мной поступил наш отец, то также бы желал сжечь всё, что он построил. Или хочешь сказать, что я не могу испытывать ярость, зная, что мои люди мертвы, мой новый хозяин куда сильнее прежних, а пытавшие меня твари ничего не получили за годы моих страданий?! Кха… Я бы с радостью проломил ваши черепа, да знаю, что ни к чему это не приведёт… Некоторые империи могут стоять под любыми ударами, но в конце концов всё равно падают под весом своих грехов. И когда настанет тот момент — вот тогда мы ещё поговорим.