- Кто дал тебе право, недостойный, оскорблять меня в доме моего отца? Презренная, подлая тварь, недостойная быть грязью под ногами моего супруга!
- Люци, успокойся, пожалуйста, - спокойно попросил Балтазар, осторожно садясь в кресло и стараясь не делать резких движений. - Мистер Риддл, конечно, идиот, но вот порча персидского ковра может огорчить твоего папА. Спрячь оружие и расскажи мне, чем тебя так огорчил этот смертный?
Малфой поднялся одним тягучим движением истинного Перворожденного и убрал мечи. Балтазар шокировано рассматривал его лицо – красивые, все еще человеческие черты заострились, от виска к подбородку, затрагивая высокие скулы и часть щеки шел необычный узор, напоминавший застывшее пламя, а потемневшие глаза казались больше, чем обычно. Зрачок стоял вертикально, как у зверя или как у самого демона.
- Прошу извинить мою несдержанность, Господин, - поклонился Люциус.
Губы его дрогнули, снова обретая чувственный изгиб, глаза стали серыми, а странный рисунок пропал. Он скользнул к все еще пребывающему в недоумении супругу и встал за его креслом, одним взмахом руки освободив отца.
Со странностями собственного возлюбленного Балтазар решил разобраться позже, а пока что перевел взгляд горящих в полумраке зеленых глаз на Риддла, принявшего сидячее положение.
- Итак, я требую объяснений, мистер Риддл, - спокойно сказал он, закуривая и жестом приказывая Абрахасу, открывшему было рот, молчать. - Какого лысого дементора вы портите настроение моему супругу в его собственном доме?
- Кто ты такой, щенок, чтобы требовать от меня объяснений? - прошипел будущий Волдеморт, вытаскивая палочку.
Малфой-старший смертельно побледнел, Северус с Люциусом оскалились, как волки, а Балти чуть наклонил голову, с интересом разглядывая «великого волшебника», как очередную забавную зверушку своего Тхашш.
- Я? - ласково переспросил Балтазар, делая очередную затяжку. - Да, собственно, в данный момент - никто. А вот вы… как бы изящнее выразиться? Недочеловек, к тому же одержимый Простейшим. - Он снова вдохнул ароматный дым, отбив какое-то темное заклинание ленивым взмахом руки.
- Я надеялся, что, разделив душу пока только на три части, вы будете несколько более… адекватным. Видимо, и Высшим свойственно ошибаться. А сейчас подвиньтесь, я поговорю с вашим хозяином.
С этими словами демон щелкнул пальцами и мелодично засвистел. Черты Риддла поплыли и вскоре вместо носа у него уже были узкие щели, волосы с головы исчезли, а глаза налились красным.
- Твое имя? - светским тоном поинтересовался Балтазар, нарисовав в воздухе руну, позволявшую всем присутствующим понимать его речь.
Разговор велся на одной из разновидностей демонического диалекта. На нем говорили только Простейшие – самые примитивные демоны Инферно. Там они считались чем-то вроде обезьян – сообразительнее некоторых животных, но до разумных, все же не дотягивающих. Простейшие были кровожадны, подвержены влиянию инстинктов и подчинялись только тем, кто сильнее.
Существо, еще совсем недавно бывшее довольно красивым мужчиной, зашипело, как рассерженная змея, и явно приготовилось к броску. В рубиновых глазах плескались ярость, отчаяние и… голод.
- Твое имя, - уже властно потребовал Балтазар, и даже привыкшие к нему супруги переглянулись – столько подчиняющей силы было в его голосе.
ЭТО, неестественно выворачивая суставы, стремительно бросилось к лениво курившему Балтазару, намереваясь, видимо, вцепиться ему в горло.
Сигарилла в руках у демона пропала, а легко сложившийся внушительный кулак двинул сумасшедшему агрессору в то место, где у нормальных существ бывает нос. Взвыв, нападавший взвился, шипя, и снова упрямо бросился на демона. Балтазар коротко рыкнул, обнажая вымахавшие клыки, и в его руке оказался потертый кнут с наконечником из тускло переливающегося металла, отдаленно похожего на серебро. Несильно замахнувшись, Балтазар нанес один-единственный удар, пришедшийся по плечам взвизгнувшего Простейшего, и тот рухнул, как подкошенный.
- Последний раз спрашиваю – имя?
- Мое? - прохрипел змеелицый, не решаясь подняться с пола.
- Мое – мне известно*.
- Ворасс. А Большой Сильный Господин кто?
- Скажи, по какому праву ты находишься в этом мире? - проигнорировал наглый вопрос Балтазар.
- Смертный очень глупый. Ворасс не хотеть, Ворасс не любить этот мир. Но смертный призвать его, чтобы служить. И он сам служить! – весьма довольный собой, заключил красноглазый, и посмотрел на Высшего, как будто ожидая похвалы за ловко провернутое дельце. Похоже, плеть была для него чем-то привычным, а потому он не обижался на Балтазара – выживает сильнейший, а слабый должен уметь угождать и приспосабливаться. И этим умением Ворасс владел в совершенстве.
- А Ворасс служить Большой Сильный Господин, Ворасс быть полезен и сильно-сильно послушный, - хитро сообщил он демону угодливым голоском.
Его… лицо, если так можно выразиться, приобрело восторженное выражение.
- И сделаешь все, что я скажу?
- Ворасс сделать, - вкрадчиво пообещал Простейший, - Господин же заботится о храбрый, верный Ворасс?
- Да уж, верный, - иронично протянул Балтазар, закидывая ногу на ногу. - Кто набросился на моего супруга?
- Белый детеныш Господина очень-очень вкусный, - возразил змеемордый таким тоном, как будто это заявление все объясняло. - Вкусный, но опасный, чуть не убить бедный, слабый Ворасс. А Ворасс только понюхать прекрасный мальчик. Мальчик такой вкусный, - снова повторил он.
Северус тихо фыркнул, и Простейший тут же обижено надулся, оттопырив нижнюю губу:
- Темный детеныш смеяться над бедный, глупый, голодный Ворасс, - пожаловался он Балтазару.
