Слабость плоти (СИ) - "Мастер_Угвей"

Я не стал как-то реагировать на слова Лемана, оттиравшего кровь с клинка, и смотрящего в сторону полуразрушенных фабрик, где велись последние битвы за планету. Мы не вступали в бой, так как желали дать опыт последним моделям «Уравнителей», созданных специально для ведения боёв в городской местности. Требовалось проверить их эффективность на деле, и пусть пока результат хорош, но ничего совершенного не бывает.

— …Хан как всегда оказался прав, — продолжил свою речь Волк, начавший двигаться ко мне по кучам падших тел, которые ещё не успели убрать. — стоило нам прорваться через основные рубежи обороны и сломить сопротивление неожидавшего столь быстрой атаки дезориентированного врага, как конфликт утратил свой вкус. Поход был куда интереснее, когда в воздухе витала угроза, и каждая наша битва была подвигом, что в будущем станет основой для мифов и легенд. Теперь мы подобны мясникам на бойне — без вызова, но всё ещё с клинками в руках.

— Галактика безумно огромна, но ты всё равно уверен, что мы больше не встретим достойных врагов? Одни Некронтир несут фантастическую опасность всему нашему существованию…

— Я прекрасно знаком с твоими отчётами, — махнув рукой, раздражённо рыкнул Леман. — Сколько они ещё будут спать, если мы их не тронем? Примерно девяносто-сто веков? Безумные, фантастически огромные числа, что не имеют смысла для нас. Может, кто-то истинно вечный вроде отца и задумывается о таких далёких перспективах, но если учесть, что за меньший срок человечество когда-то поднялось от примитивных жителей одной планетки до властителей всей галактики, то трудно даже представить наши возможности в столь далёком будущем. Мы легко перегоним этих ксеносов, а затем также задавим их, как прочих врагов. Как всех, кого мы уже раздавили…

— Скажу честно, лично меня не смущает наша эффективность, и страдать от успеха я пока не желаю. Если жаждешь битвы — то сойдись с Сангвинием или Кёрзом, которые сейчас чистят какой-то окраинный сектор от ксеносов. Выйди один против армии, как когда-то сделал Фулгрим, желая покрасоваться, и докажи свою мощь. А то для одного из главных клинков нашего похода, ты стал удивительно спокоен.

Леман, как ни странно, лишь усмехнулся на мои слова, и сейчас даже не показывал былого боевого запала.

— Не самая плохая идея, что появилась в твоей голове, однако несколько запоздалая. Наш поход практически окончен, Феррус. Вотанн почти разгромлены, и осталось лишь зачистить их ряды, да сокрушить последнее сопротивление. Коротышки хорошо окопались, но с твоим роем машин мы тут менее чем за год управимся. А больше в галактике нет силы, что может нам угрожать. Я ожидал, что хотя бы эти, — он пнул ногой одного жабаподобного ксеноса, чьи псайкерские способности были нивелированы одной чёрной пулей. — покажут что-то стоящее. Однако вокруг сплошное разочарование. Мы победили, однако я не чувствую радости в этой победе, и ощущая лишь ветер неизвестности и неясного будущего, что ждёт нас впереди. Не уверен, что даже Всеотец может его сейчас разглядеть…

Я удивлённо взглянул на брата, лицо которого сейчас омрачала печальная улыбка. Леман быстро уловил моё недопонимание, и сразу же пояснил:

— Последнее сообщение, полученное моим личным ковеном астропатов буквально несколько часов назад — после того как отец нашёл нашего последнего брата в какой-то дыре, где тот уничтожил каких-то червеподобных ксеносов, Дорна сразу же назначили Преторианом Терры и всей Солнечной системы, что обязан усилить её оборону, пока Пертурабо сделали архитектором обороны всего сектора Солара с той же задачей. Мои люди даже говорят, что на Повелителя человечества в последнем плане повлиял кто-то из верхов Механикума, почему-то резко заинтересовавшихся идеями нашего Олимпийца. Интересно, кто это их на такое надоумил? — Леман усмехнулся, с любопытством осматривая меня, однако я и моё тело не дрогнуло ни на мгновение. — Пусть это и некая тайна, но Хорус с Львом уже узнали и рассказали мне, что наш отец всё торопится завершить какой-то свой проект на Терре, куда созвал целые легионы для защиты столицы, а потому остался лишь вопрос времени, прежде чем он окончательно засунет меч в ножны, и объявит мир. Конечно, мы и дальше будем открывать новые миры, зачищать тех же орков и прочих ксеносов, но в куда меньших масштабах, и без намёка на настоящую угрозу. И мне очень трудно представить этот мир, так как в нём не может оказаться места для нас самих.

Я желал как-то ответить брату, однако в это время был скорее погружён в свои мысли. Я прекрасно понимал Лемана, так как и сам с видимым трудом уже представлял жизнь без бесконечного стремительного движения вперёд. Больше ста пятидесяти лет войны — это огромный срок даже для бессмертного.

Ведь если смотреть на нашу жизнь со стороны, становилось видно, что мы большую часть своего существования только и делали, как захватывали, убивали, да уничтожали. Во имя высших целей, но реальность этот факт не меняет.

И мысль о хотя бы подобии мира смущала. Даже меня, человека, погруженного именно в задачи промышленности и научного центра — ведь именно на меня в таком случае свалится больше работы, связанной с переходом экономики вечнорастущего Империума с военных, на гражданские рельсы. Впервые за всё время, можно будет посвятить себя именно попыткам улучшить жизнь наших граждан, тем самым гарантировав их верность самым эффективным способом.

Более глубокое исследование Призрачного ветра, развитие нанитов, да хотя бы попытки найти всё-таки управу на Некронтир таким образом, чтобы их системы защиты не уничтожили нас в процессе — первым делом нужго найти их основные хранилища Чёрного камня. Столько задач, которые будет куда проще реализовать после нашей вечной войны. Однако действительно дойдя до конца, меня, как и брата, гложило чувство пустоты и сомнений насчёт нашей цели. Крестовый поход оставил на душе каждого из нас свои отметины и шрамы вечного напряжения, и лишь вопрос времени, справимся ли мы с ним.

. . .

— …Это воистину счастливый день для меня, брат, раз ты решил посетить меня! Пусть я и желал несколько раньше окончить эту военную кампанию, чтобы вернуться на родной Ноктюрн, но и твоё пришествие радует меня настолько, что я готов задержаться. Каждая наша встреча и так является праздником, достойным упоминания в легендах!

— И я, Вулкан, рад видеть тебя. Среди всех наших братьев, твоя душа чище всех, напоминая собой гладь мирного моря или снежные вершины горных пиков. Среди всех нас, ты ближе прочих к земле и простым людям. К лучшему это, или к худшему, но это достойно уважения, — с удивительными для себя спокойствием произнёс Ангрон, крепко пожавший руку лучшего из его братьев.

Лидер Саламандр с тёплой улыбкой принял комплименты своего самого яростного брата, искренне радуясь возможности поговорить с ним с глазу на глаз, и попытаться смягчить сердце Двенадцатого. Ангрона переполняли положительные эмоции его брата, и они чуть ли не причиняли ему физическую боль, столь яркими и чистыми были.

Это особенно сильно контрастировало с мощной высокой фигурой брата, его эбонитовой кожей и алыми глазами, но Мясник никогда не судил по людям по их внешности. Аристократы, заставлявшие его рвать невинных и проливать кровь на аренах, все выглядели как на подбор совершенно.

Именно ощущая чистоту идей Вулкана, Ангрон испытывал сомнения. Среди них всех, лишь падение Вулкана ему казалось чем-то неправильным. Не только Красный Ангел действительно не представлял, как этот кузнец и защитник простых людей мог предать отца и пойти против него, но и сама идея о том, что лучшим из его братьев придётся пожертвовать ради мести, казалась ему неправильной. Настолько, что на мгновение в его разуме даже мелькали мысли о том, стоил ли весь план усилий…

«Победителями не становятся те, кто не готов пожертвовать чем-то дорогим ради своей цели. Но можешь мне довериться, что всё пройдёт бескровно и в том же ключе, как мы договорились с Сангвинием — его душа, и душа Вулкана не пострадают. Клянусь. Они всего лишь выполнят свою роль в пьесе, финалом которой станет падение твоего отца и всего, что он сотворил. Никто из них даже не поймёт, что сделают своими руками, пока не станет слишком поздно.»