Непокорная (СИ) - Ольга "Реджина Фаланджи"

Амелия, которая в этот момент затягивала порез на скуле Лаванды Браун, ошарашено выпучила на Симуса глаза, думая, что ослышалась.

— Что они сделали? — переспросила она, чувствуя облегчение от того, что Поттер, Грейнджер и Уизли были живы, но, по какой-то причине, решили грабануть самый надежный банк во всем магическом мире.

— Ограбили Гринготтс! — повторил он, протягивая ей свежий выпуск Пророка, на первой странице которого была напечатана весьма занятная колдография.

— Они улетели на драконе? — брови Амелии медленно поползли на лоб, и она даже не могла понять, что ее больше тревожило: то, как они умудрились ограбить банк или, что они сделали это без нее.

— Чума! — воскликнул Коллин, нависая над ее левым плечом и заглядывая в газету. — Я бы тоже хотел так!

Амелия подняла на него усталый взгляд, понимая, что она не одна терзалась чувством зависти.

Весь остаток тренировок только и было слышно, что об ограблении, которое совершили Поттер, Грейнджер и Уизли, и, в итоге, никто нормально и не занимался. Честно говоря, Амелия и сама была не очень-то настроена на практику заклинаний, ведь ее последние новости интересовали не меньше, чем остальных ребят.

— Ты какая-то очень задумчивая, — настороженно сказал Снейп, когда они вдвоём сидели перед камином в их гостиной. Амелия пыталась вникнуть в суть книги, одну страницу которой она читала уже минут пятнадцать, так как ее мысли то и дело возвращались к ограблению банка.

— Я просто пытаюсь понять, что Поттер, Уизли и Грейнджер делали в Гринготтсе, — хмуро ответила она, откладывая книгу в сторону и подтягивая колени к груди.

— Грабили, очевидно, — с лёгкой усмешкой ответил он, присаживаясь к ней на диван.

— Я не думаю, что у них закончились деньги, и они решили таким способом их получить, — пояснила девушка, бросив на него серьёзный взгляд, в котором не было ни капли насмешки. Огонь из камина отражался в её светло-карих глазах и отбрасывал тени длинных ресниц на светлую кожу лица, придавая ему тёплый, не такой болезненный, оттенок.

— Думаешь, это как-то связано с…

— С Крестражами? — перебила она его и порывисто выдохнула, чувствуя напряжение каждой клеточкой своего тела. — Думаю, что так оно и есть.

— Что тебя гложет? — спросил он, обнимая ее за плечи, словно пытаясь перенять себе хоть толику ее переживаний.

— Мне страшно, — призналась она, зарываясь лбом в свои колени, будто пытаясь спрятаться от правды, которую она боялась озвучить даже в своих мыслях. — Я так боюсь того, что услышу в этом чертовом приемнике, который ребята постоянно слушают, хоть одно знакомое имя. Мне страшно жить в неизвестности. Я будто падаю с крыши небоскреба и не знаю, когда приземлюсь на землю, понимаешь?

Она подняла на него взгляд, чувствуя, как невыплаканные слезы сковали ее горло, не давая даже вздохнуть полной грудью.

А Северус смотрел на неё с затаенной грустью, понимая каждое ее слово и разделяя с ней каждую эмоцию. С каждым днём напряжение нарастало все больше и больше, и было неизвестно, что завтра ожидало их. Вдруг, «буря» настигнет их в тот миг, когда они будут готовы к этому меньше всего? Вдруг, они и вовсе будут не готовы дать отпор? Все это снедало изнутри, не давая наслаждаться настоящим.

— Я понимаю, Амелия, — все же ответил Снейп, нахмурив брови. — И я тоже боюсь.

— Боишься? — переспросила она, неверяще хлопнув ресницами.

— Я боюсь, что потеряю тебя в этой войне, — признался он, впиваясь в ее глаза отчаянным взглядом. — Ты — самое лучшее, что когда-либо было в моей жизни. И мне даже не хочется представлять, что со мной станет, если ты…

«Умрешь».

Но он так и не смог произнести это вслух, ведь даже крошечная мысль об этом причиняла неимоверную боль. Вот она сидит перед ним в банном халате и с мокрыми после душа волосами. Без грамма косметики и притворства. Такая домашняя и родная.

Его.

Он любил ее так отчаянно, что от этого ныло в груди, ведь боялся он за неё ничуть не меньше, чем восхищался ей. Ему было страшно даже тогда, когда она проводила вечера в выручай-комнате со студентами, тренируя и совершенствуя их боевую подготовку. Было страшно, ведь с ней могло произойти все, что угодно по пути в подземелья или ещё где. Но он не мог запереть ее в четырёх стенах и позволить ей задохнуться. Она была чересчур волевой и пылкой.

Непокорной до мозга костей.

— Почему ты так на меня смотришь? — тихо поинтересовалась Амелия, и Северус подумал, что у него в этот момент был взгляд затравленного зверя. Именно так выглядит отчаяние, которое разрушает изнутри, не давая сделать вдох. Такие есть побочные эффекты у любви, которую Дамблдор так обожал превозносить до небес.

Любовь окрыляла, возвышая тебя над всем миром, но в то же время сковывала по рукам и ногам. Страх и неуверенность тянули вниз, заставляя жадно вдыхать кислород мелкими глотками.

А ему так хотелось спокойно дышать.

— Выходи за меня, — озвучил он свою мысль, которая только что начала зарождаться в его голове, словно боясь не успеть. Опоздать и потерять ту хрупкую стабильность, что была у них. Амелия нужна была ему целиком и на всю жизнь.

— Что? — ахнула она, округлив глаза, смотря на него со смесью удивления и страха.

— Выходи за меня замуж, — повторил он, привыкая к этим словам, пробуя их кончиком языка на вкус, запоминая.

— Ты… — она хлопнула ртом, безрезультатно пытаясь сформировать в предложение свой ответ из спутанных мыслей, которые метались в ее голове, будто фантики на ветру.

— Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь, Амелия Роуз Стэнфорд, — он взял ее ладони в свои руки и оставил на них невесомый поцелуй. — Хочу знать, что ты никуда не денешься, не сбежишь. Хочу… детей!

— Детей? — с нервной усмешкой переспросила она, понимая, что ее мозг сейчас способен лишь на формирование односложных предложений.

— Да, — горячо ответил он. — Не сейчас, разумеется. Лет через пять.

— Через пять, — глупо повторила Амелия, чувствуя себя идиоткой. — Я… я не могу, Северус. Я не могу вступить в другой род, потому что это убьёт меня. А свадьба подразумевает…

— Тебе не нужно будет вступать в другой род, — перебил он ее на полуслове, не давая ей ни единого повода для сомнения.

— Но как?

— Я могу сделать это за тебя, — пояснил он.

— Ты вступишь в род Стэнфорд? — недоверчиво спросила Амелия, чувствуя себя так, будто это происходит в ее сне, а не в реальной жизни. — Ты сменишь фамилию? Сделаешь это для меня?

— Только если ты выйдешь за меня, — на его губах начала появляться улыбка, ведь он понимал, в каком направлении движутся ее мысли. Он так хорошо знал Амелию, что ему даже не нужно было дожидаться ответа, чтобы все понять.

Она согласна.

Она согласна стать его женой и разделить с ним всю оставшуюся жизнь.

Амелия видела, что он все понял без слов. Видела по его чуть напряжённому взгляду, по взмаху длинных ресниц, по лёгкой улыбке. Видела в каждой черточке его лица, впитывая это в себя, словно губка. Запоминая этот момент, оставляя его под коркой мозга, чтобы упиваться им в самые тяжелые моменты.

Она почувствовала, как его ладони заскользили вверх по ее рукам, ощущая тепло кончиков пальцев даже через плотную ткань халата. А через мгновение, она уже сидела на нем, обвивая с обеих сторон его бёдра своими ногами. Губы встретились в поцелуе, оставляя позади все сомнения и страхи.

Позволяя дышать.

Его пальцы запутались в ее влажных волосах, притягивая к себе ещё ближе за затылок, а губы со всей страстью впивались в ее мягкий полуоткрытый рот. Осознание реальности окончательно испарилось, и лишь ощущение ее тела под его кончиками пальцев говорили иное.

Она была здесь.

Она реальна.

Он спустился поцелуями на ее тонкую шею, вдыхая в себя пряный аромат ее тела и чувствуя, как ее пальчики-бабочки ловко справляются с пуговицами на его чопорном сюртуке. И с каждой расстёгнутой пуговицей становилось все легче дышать, чувствуя тепло ее кожи не только ладонями, но и торсом. Ее халат, который держался уже на одном честном слове, был отброшен на пол.