Быстро доведя себя до разрядки, не принесшей никакого удовольствия, Сириус принял контрастный душ и завалился на кровать. Отец говорил, что природа начнет требовать своего, но, по его предположениям, ситуация должна была выйти из-под контроля не раньше, чем через год-два. Кро пообещал, что сам подберет сыну достойных партнеров на первый брачный сезон.
То, что с ним сделала Лилит (до сих пор руки сжимались в кулаки при мысли о пережитом унижении), оказалось стандартной проверкой на доминантность. То, что даже довольно сильная демонесса не смогла проникнуть в его тело, говорило о том, что Сириус унаследовал от отца ведущую позицию во всех предполагаемых отношениях. Взять его можно только насильно, подчинив или победив в брачном круге. Это было и хорошо и плохо одновременно – он же не Балтазар, Высший, да еще и один из самых сильных в Империи. Чтобы добраться до пятой точки мессира, одного желания самого мессира мало. Нужно еще доказать свою состоятельность в бою.
А вот его, Сириуса, может заломить любой Высший, поэтому-то отец и оставил его в этом захолустье – набираться сил и знаний. Даже Раг связан Клятвой, что не покусится на сына Крокхавва, пока тот не примет кровь.
Бездна, как же хотелось. Как хотелось разделенной страсти, жаркой схватки двух разгоряченных тел, опьяняющей победы. Или не менее захватывающего поражения, когда знаешь – отдаешься сильному, достойному.
Год. Надо потерпеть год, не дать воли бегущей по венам страсти.
Сами собой вспомнились сцены из жизни в Инферно. Мать, всегда такая сдержанная и деспотичная, стала совсем другой. Темные волосы тяжелыми волнами спадают до самого пола. Тонкое белое тело, едва прикрытое тонким шелком простыни… лежит на мощной, мерно вздымающейся груди огромного монстра. Аристократичные пальцы даже во сне перебирают густой темно-рыжий мех, на спине аристократки в n-ном поколении лежит когтистая лапа ее хозяина, который из-под приоткрытых век следит за отпрыском с неизъяснимой насмешкой. Короткий, тихий рык, и наследник древнего демонического рода поспешно убирается из… спальни, если так можно назвать огромный, почти пустой зал с высотой потолков, достигающей двадцати футов, и массивным ложем, крытым шкурами.
Перевернувшись на живот, Сириус попытался отогнать от себя мысль о том, как мать и этот… отец занимаются любовью. Оставалось надеяться, что он хотя бы иногда превращается в человека. Хотя леди Блэк, похоже, плевать на такие мелочи – слишком счастливой она обычно выглядела за «завтраком», молодея день ото дня.
Вспоминая, как еще год назад он считал основной своей проблемой домогательства глупых смертных, заинтересованных его задницей, Сириус усмехнулся. У них все равно бы ничего не вышло. Если уж Лилит…
Джей, Джей, жаль, конечно, нашей с тобой нежной дружбы, но стоять у тебя на пути я не стану – найти свою пару, оказывается, большая удача. Тебе повезло, эта легкомысленная малышка любит тебя. И ты… изменился, друг. Где тот задорный парень, вечно придумывавший новые проказы, выслеживавший Нюниуса и зачаровывавший стену в женской квиддичной раздевалке, чтобы она была прозрачной?
Джи теперь Некрос. Отец пояснил, что это такое – он жив теперь только наполовину. Работающие с неживым и сами отчасти мертвы. Друг Поттер почти бессмертен, и холоден, как лед. Он никого не любит, кроме своей Пары. А это Лилит. Та половина, что осталось в нем живой, полностью принадлежит ей и мессиру. Сириусу нет места рядом с ним. Во всяком случае, пока он глупый смертный, ничем не интересный, ничего не умеющий. Еще один повод принять кровь и снова подружиться с Джи. На равных.
С такими мыслями будущий демон уснул.
За окном занимался серенький рассвет.
Глава 78 Новый мир - новые правила
Думаю, не всем понравятся нововведения Балти в Хоге, но тут уж я ничего не могу поделать)
Балтазар в последний раз обнял Северуса и поцеловал ручки обеим леди. Порт-ключ должен был сработать с минуты на минуту, унося большую часть семейства в обновленную школу – доучиваться. Люциус давал Тхашш последние наставления по-эльфийски, нежно касаясь его лица и волос.
Сириус, впервые за последний месяц переодетый в строгую мантию и узкие туфли, морщился от непривычных ощущений, держа Рага за специальный ошейник – такой, согласно новым правилам Хогвартса, должны были носить все фамильяры. Хайкрегу тоже надели такой, и теперь он ждал отправки специальным порталом и косил своим огромным желтым глазом на хозяина, выглядывая из-за угла конюшен. Лошадей ему трогать было строжайше запрещено, но вот рядом-то находиться и пугать можно? Гончие-умертвия, все шесть, сидели у ног своего создателя и на костяных их мордах читалось уныние – опять возвращаться во Тьму. Это после месяца раздолья. В окрестных горах не осталось почти ничего живого, кроме змей – их порождения некромантской мысли почему-то не трогали.
Гектор, изъявивший желание вернуться в школу вместе с Розалиндой, гордо восседал у нее на руках. Новая хозяйка, которая была гораздо более внимательна к капризному и злобному книззлу, нежели Балтазар, что-то ласково шептала ему на ухо, поглаживая инкрустированный топазами ошейник, прикрывающий стандартный, положенный всем фамильярам. Нарциссин клобкопух тоже был упакован в специальную перевозочку и судорожно менял цвета с розового на голубой, что у него означало волнение. Гектор щурил свои глаза и с предвкушением облизывался на него. Мыыгрххх было лучше всех – ее хозяин был уверен, что питомица не пропадет и сама, а потому не спешил ограничивать свободу горгульи, пристегивая к ошейнику поводок.
- Хайкрега я отправлю сегодня же, сам, не переживай. Не забывай его кормить, - увещевал Балтазар Северуса, которого едва удалось отговорить от полета на питомце в Хогвартс, благо, тут было недалеко. - Время. Все, до вечера.
Вся разношерстная компания растворилась в воздухе.
- Дом прямо сразу опустел, - грустно отметил Люциус.
- Да уж. Зато не будем постоянно натыкаться по всем углам то на Гончую, то на Джи с Лилс, слившихся воедино, то на потерянного Бродягу.
- Сириусу повезло, - убежденно ответил Люциус, - кем бы он стал без тебя и Кро?
- Сначала отсидел бы в Азкабане двенадцать лет. Из-за крови Крокхавва Тени бы его не тронули, но все равно остаться после длительного заключения в одиночной камере нормальным невозможно. Потом он бы сменил место заключения, заливая виски одиночество на Гриммо, слушая постоянные упреки портрета сошедшей с ума от горя Вальбурги, а потом провалился бы за Завесу, а вот успел бы его там найти Кро – еще вопрос. Междумирье – жестокое место, там не место слабым. Так что участь его была бы незавидна, мой принц.
