- Ты и в самом деле гений, - признал он, и Хикару ухмыльнулся.
- Да…да, так оно и есть.
***
- Блейн! – пискнул Курт и неудержимо захихикал, когда Дом схватился за его бока.
Саб пытался сбежать со своего места за столом, но был пойман в ловушку.
- Иди-ка сюда, - Блейн и сам засмеялся, на секунду прекращая свое занятие, чтобы позволить Курту отдышаться. – Мне просто захотелось поцеловаться, прекрасный.
Сияющие глаза сузились, глядя на Дома.
- Ты никогда не хочешь просто поцеловаться, сэр.
Блейн усмехнулся, интенсивно сжав его талию другим прикосновением, которое по-прежнему было игривым, но несло иной подтекст.
- Ладно, перестань быть таким сексуальным и, возможно, я смогу себя контролировать.
Курт окрасился в еще более насыщенный цвет, чем тот красный, который он уже приобрел из-за недостатка кислорода.
- Твои родители появятся с ужином в любую минуту. Мне послышалось, что они расскажут нам о чем-то важном, - попытался пойти другим путем саб.
Блейн не внял ничему из сказанного.
Он буквально перетащил Курта через свое место и усадил на колени, снова удивляя саба тем, насколько Дом на самом деле был сильным и крепким под своим красно-черным поло, который был ему точно впору. Эта мысль послала по его спине дрожь, а внизу живота саба разлилось тепло.
- Так лучше, - пробормотал Дом, целуя выступ его челюсти.
Курт обернул свои руки вокруг шеи Блейна в некрепком обхвате и наклонил собственную шею, находящуюся в центре внимания, в котором не было его вины. Это все Блейн. Это всегда был Блейн и его глупые сексуальные штучки, которые полностью его распаляли, волновали и вызвали желание оказаться голым все это проклятое время, что само по себе шокировало, учитывая, что Блейн никогда не видел его полностью обнаженным и то, как сильно саб любил свою одежду.
Он кусал губы, пока его Дом продолжал посасывать и прикусывать его шею, задерживаясь там так долго, как ему нравилось. Это был способ развернуть его мимо точки, в которой он мог стоять на ногах и заставить саба неуютно заерзать на коленях Блейна, когда он почувствовал, что его члену становится тесно в узких джинсах.
Сильный, знакомый обхват расположился сбоку шеи саба, наклоняя его лицо, и Курт в этот момент пропал. Их губы встретились; раз, другой, и он застонал, прежде чем это случилось в третий раз, издавая горячий, плавный звук, который растворился в собственном довольном рычании Блейна.
- Я подумал… - попытался сказать Блейн, но Курт, наперекор этим словам, закрыл ему рот, поменявшись с ним ролями.
- Не думай. Целуйся, - строго заявил он, но сложно было целовать губы, которые растягивались в улыбке.
Его горло издало нетерпеливый звук, пока саб слегка пощипывал, лизал, словно котенок, и торопливо целовал рот Блейна, пытаясь заставить его снова с собой взаимодействовать. Ему уже недоставало этих ощущений. В конце концов, Курт решил использовать более эффективную тактику, одновременно с этим раскачивая бедрами взад и вперед по паху Блейна, создавая столь необходимое трение. Все мысли о том, что он находится в столовой, выскочили у него из головы в свободном полете.
Эти действия возымели желаемый эффект, и Блейн застонал, нуждаясь во внимании, плотно захватывая его бедра, прежде чем нырнуть рукой под рубашку и жилет саба, положив ладони на разгоряченную кожу снизу его спины, поощряя движения.
- Я действительно хочу прикасаться к тебе, красивый мальчик. Хочу уложить тебя и сжимать в кулаке твой красивый член, пока ты не кончишь. Ты хочешь этого?
Дом жарко дышал в рот саба, и Курт захныкал от грязных слов и визуальных образов, которые возникли у него в голове, что заставило его член заинтересованно задергаться.
Он мог почувствовать слабое нытье, появившееся неизвестно откуда и звучавшее так же назойливо, как Брэд, но он погасил эту искру, прежде чем она смогла превратиться в пламя.
- Да, - выдохнул он, отрывая саднящие губы и наблюдая, как зрачки Блейна расширяются в его глазах.
Он был уверен, что если бы Дана и Джаред не вошли в этот самый момент, то Блейн потащил бы его наверх и проделал все это, а также многое другое.
- Пожалуйста, держите руки над талией за обеденным столом, - отругала их Дана, голос которой звучал слегка насмешливо, когда Дом вошла в комнату с прихватками на руках, между которыми она несла кастрюлю с чили.
Курт взвизгнул и пополз обратно на свое место, в процессе этого практически переворачивая свои напитки, в то время как Блейн просто надулся и обиженно смотрел на мать.
- А теперь не строй мне такое лицо, оно не срабатывало, когда тебе было пять и определенно не сработает сейчас, - ухмыльнулась она, ставя посуду на стол и снимая рукавицы, прежде чем посмотреть на Курта сочувствующим взглядом. – Не переживай, конфетка, я знаю, что, должно быть, он подбил тебя на это. Это он во всем виноват.
Курт практически выдавил из себя улыбку и рассмеялся от того, каким взглядом Блейн на нее уставился.
- Это не только из-за меня! Знаешь ли, Курт тоже целиком и полностью этого хочет, - сказал он, с возмущением размахивая руками сам перед собой.
Вскоре в комнату вошел Джаред, держа в одной руке миску с пропаренным рисом, а в другой корзинку с булочками.
- Пап, скажи маме, что Курт находит меня сексуальным!
Джаред даже не замедлил шага, а только приподнял бровь, глядя на сына.
- Прислушивайся к своей матери.
Курт в этот момент смеялся изо всех сил, прикрывшись рукой, и Дана к нему присоединилась. Она практически упустила из вида своего саба, приложившись рубиново-красными губами к его щеке. Он гордо улыбался, даже по прошествии всех этих лет.
- Тьфу, ребята, вы высасываете из меня все соки, - проворчал Блейн, и Курт ластился к нему, проводя рукой по его кудряшкам.
Дом приобрел привычку смывать гель сразу после школы, когда находился дома, потому что Курту очень сильно это нравилось. Конечно, это значило больше поездок в парикмахерскую, чтобы волосы не выходили из-под контроля, но это стоило того, чтобы наблюдать удовольствие и расслабленную улыбку, а так же чувствовать сужающиеся к кончикам пальцы на коже своей головы.
Саб прильнул к его уху.
- Не думаю, что ты будешь возражать, если я их высосу.
Блейн едва не ошалел.
Дом захлебнулся собственной слюной и направил расширившиеся глаза в сторону своего застенчивого, невинного мальчика с грязным ртом. Все его ресницы трепетали, он был покрыт глубоким румянцем и кусал губы, с выжидательно приподнятыми бровями и озорным, нервным взглядом. Боже, Дом был так возбужден, что не рассчитывал пережить этот ужин. Он действительно мог умереть.
