Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest"

— Так как я смогла выжить? — спросила Пэнси, чтобы побороть возникшую неловкость.

— Проклятье… — Теодор нахмурился, подбирая слова. — Оно почти уничтожило тебя. Но чары замедлили его, и колдомедики успели произнести контрзаклятье. Авроры появились спустя несколько минут после того, как ты потеряла сознание. Я не помню, что было дальше — тоже выбился из сил. Очнулся уже в палате Мунго.

— Родители говорили про пожар. Что произошло?

— Когда авроры ворвались в дом, Протеус использовал Адское Пламя, чтобы защититься. Насколько я знаю, потушить пожар так и не удалось, и от Малфой-мэнора остались только стены.

— Как же… — Пэнси нахмурилась и испуганно взглянула на Теодора. — Как же Драко и… Грейнджер?

— Они спаслись, — с улыбкой выдохнул он и кивнул. — Выпрыгнули из окна в самый последний момент. Я до сих пор не знаю, что произошло после того, как мы покинули зал. Гермиону много допрашивали, но Министерство обязывает не распространять информацию.

— Что будет с ним?

Несмотря ни на что Пэнси все еще хранила тепло чувств к Малфою, ведь преданно пронесла его сквозь последние годы.

— Гермиона делает все возможное, чтобы приговор смягчили, но судьи Визенгамота… — Теодор замялся. — Они склоняются к тому, чтобы заключить его в Азкабан.

— Но ведь он изменил решение! — Пэнси гневно свела брови на переносице. — И понял свою ошибку. Если бы не это, мы не были бы живы.

— Если бы не он, нам бы вообще не пришлось пережить этого ужаса, — мрачно напомнил Теодор.

— Да, — горько усмехнулась Пэнси. — Вот только если бы у меня был шанс выбора, я бы все равно согласилась на этот путь. Потому что все, что происходит с нами — не случайно. Подумай сам! — Паркинсон пожала плечами. — Рано или поздно Драко все равно бы пришел к такому решению. Хорошо, что это случилось тогда, когда рядом с ним была Грейнджер и другие люди, способные помочь. Да, Малфой совершил ошибку, из-за которой мы все пострадали. Но если бы не это, я бы продолжала тешить себя иллюзиями и никогда бы не повзрослела. Нет идеальных историй любви, дружбы или жизни — я поняла это, пусть и дорого заплатив. И если бы не все произошедшее, мы с тобой…

Пэнси не закончила фразу, но Теодор понимающе кивнул и мягко улыбнулся. Якобы вежливое покашливание донеслось из-за приоткрытой двери, и вскоре в проеме появилась голова миссис Паркинсон.

— Мистер Нотт. Полагаю, вы позволите нам поговорить с дочерью наедине, — едко выпалила она, сверкая темными глазами. Теодор с Пэнси насмешливо переглянулись.

— Разумеется, мэм, — он поднялся и посмотрел на женщину слегка прищуренным взглядом. — Одну секунду, — и, склонившись над Пэнси запечатлел короткий поцелуй на её щеке:

— Выздоравливай. Я приду позже.

Если бы Теодор был слишком восприимчив к чужой ауре, то волны злобы, исходящие от миссис Паркинсон, уже давно бы убили его. С улыбкой победителя он вышел из палаты и осмотрел коридор. Туда-сюда сновал персонал больницы святого Мунго, но трепет их светлых одежд разбавляло мелькание черных плащей авроров. Поскольку не было достоверно известно, сколько Пожирателей участвовало в Обряде, больница хорошо охранялась на случай, если кто-то из оставшихся попытается добраться до Малфоя. Теодор поймал несколько косых взглядов и про себя усмехнулся: общество видело клеймо Пожирателя на самом его имени. Хотя невиновность младшего Нотта подтвердилась после тщательного допроса в Министерстве, к его персоне все равно относились с осторожностью. Но Теодор практически не обращал на это внимания. Он знал, что был человек, страдающий от последствий произошедших событий куда больше, чем кто-либо. И это был даже не Драко Малфой.

— Ох, Теодор! — рассеянно донеслось до него из-за спины. Нотт повернулся и тут же наткнулся на уставший взгляд Гермионы. — Ты тоже здесь.

— Пэнси наконец пришла в сознание, — коротко ответил он, с сожалением окидывая взглядом её поникшую фигуру. Плечи Гермионы казались неестественно опущенными, и Теодор догадывался, что совсем не от усталости, а от давления общественного мнения.

— Как она? — Гермиона неловко переступила с ноги на ногу и провела ладонью по слегка растрепанным волосам.

— Все еще слаба, но идет на поправку, — Теодор не хотел заострять внимание на состоянии Пэнси, потому что знал: у Гермионы было полным-полно других проблем. — Снова попытаешься попасть к нему?

— Я получила разрешение, — с нервной улыбкой выпалила она. — Пришлось пройти уйму процедур. Авроры хотели убедиться, что я не нахожусь под действием зелья или «империуса».

— Мне жаль, что тебе приходится проходить через все это. Когда будет судебное слушанье?

— Через несколько недель. Министерство сказало, что разберется во всех деталях и вынесет приговор. И… Драко позволят сдать выпускные экзамены в Хогвартсе.

— Есть предварительные прогнозы? — тихо спросил Теодор, но ответом ему служил затравленный взгляд, полный страха и отчаяния.

— Я делаю все, чтобы найти хоть что-то… — Гермиона запнулась, опуская голову. — Хоть что-то, что сможет смягчить приговор. В ваших с Блейзом показаниях авроры нашли что-то, на что можно опираться при вынесении смягченного приговора, но этого слишком мало…

— Гермиона, — Теодор медленно выдохнул. — Ты ведь знаешь, что его не оправдают.

На какой-то момент взгляд её загорелся гневом, а усталые тени на лице превратились в тени злобы. Гермиона отшатнулась так, будто её ударили наотмашь.

— Знаю, — выпалила она, враждебно косясь на Нотта. — Но я не позволю им убить его или посадить в Азкабан. Не позволю, — повторила она, словно эти слова были действующим заклинанием.

Резко отвернувшись, Гермиона ринулась вперед по коридору. Встреча с Теодором и его слова занимали мысли волшебницы всего несколько секунд, и к тому моменту, как она добралась до двери, охраняемой тремя аврорами, в голове пульсировало лишь волнительное предвкушение.

— Есть разрешение? — строго спросил один из мужчин, загораживая собой вход в палату. Путаясь в собственных движениях, Гермиона достала из кармана сложенный вдвое приказ, вымоленный ею у Министра. Аврор хмуро пробежался глазами по строчкам и кивнул головой:

— У вас десять минут.

Внутри оказалось неожиданно темно. Гермиона несколько раз обескураженно моргнула, пытаясь приспособить зрение к освещению. Дверь за ней закрылась, и тишина тяжелым грузом опустилась на плечи.

— Драко? — Гермиона почти шептала, хотя понимала, что Малфой не спит. Тишина материализовалась в нечто живое, и теперь с укоризной смотрела на пришедшую. Так и не услышав ответ, девушка нахмурилась и тихой поступью направилась к окну, чтобы раздвинуть плотные шторы. Стоило только её пальцам коснуться тяжелой ткани, откуда-то из темноты донесся слабый, сиплый голос:

— Оставь.

— Так ты не спишь, — Гермиона почувствовала неловкость, но вскоре расправила плечи и гордо подняла подбородок. Она не собиралась и дальше разговаривать с безликой тенью. Одним уверенным движением руки занавеска была отодвинута в сторону, и усталое солнце нехотя бросило в комнату немного света. Послышался шорох жестких простыней и слабый скрип койки. Повернувшись, Гермиона увидела лишь светлые волосы на макушке Драко. Он отвернулся от неё?

— Я так долго хотела встретиться с тобой, — Гермиона уговаривала себя задушить обиду, мгновенно зародившуюся в груди, но та уже просочилась в голос. — Кажется, ты не рад моему присутствию.

Тишина начинала раздражать, и порывистая обида уступила место зарождающейся злости. Сжав зубы и грозно нахмурив брови, Гермиона подошла к койке и остановилась. Широкие плечи Драко медленно опускались и поднимались. Можно было бы подумать, что он задремал, но Гермиона точно знала, что это невозможно.

— Что с тобой, Драко?

Молчание.

— Не собираешься со мной разговаривать?

Малфой сильнее натянул тонкую простыню на лицо, словно пытаясь спрятаться.

— Ты ведешь себя как ребёнок! Что происходит? Хотя бы повернись ко мне, черт возьми!