Белый мрамор, цветущие клумбы, девушки в светлых кружевных нарядах, молодые люди в смокингах — словом, все было так, как оно бывало когда-то в Малфой-мэноре очень давно, и как должно было быть всегда.
Столы для гостей в парке были уставлены всевозможными яствами, на которые вечно голодный Рон Уизли бросал регулярные тревожные взгляды. Неподалеку от них раскинулся белый шатер с закусками, а на поляне за шатром оркестр лесных эльфов тихонько наигрывал им одним известные венчальные мелодии.
Гарри и Драко в белых смокингах смущенно стояли рядом, еще не привыкнув к своему новому официальному статусу и толком не зная, как себя вести, к умилению присутствующих возрастных дам. Странная парочка называла друг друга по старым фамилиям, подкалывала, поддразнивала и усмехалась. Гарри улыбался своей гриффиндорской половине друзей и проходился вслух насчет слизеринской. Драко же наоборот благодушно подмигивал слизеринцам, улыбался Гермионе и строил несолидные пакостные рожи Рону. Зато оба парня очень единодушно обнимали Нарциссу, следили за Люциусом, бегали проведывать пьяных карпов и тревожно косились в сторону красной подушки на руках у домовика. Домовик горестно вздыхал и гадливо отодвигал свою ношу как можно дальше, потому что на специальной красной подушечке в его руках гордо восседал крупный глянцево-черный таракан, периодически вызывая визг очередной наткнувшейся на него счастливицы.
— Уверены, что не хотите превратиться обратно, профессор, и сообщить всем о своем воскрешении? — первым не выдержал и деликатно наклонился к нему Гарри. Но таракан посмотрел на него таким тяжелым и до боли знакомым взглядом, прикидывая, сколько баллов можно вычесть с Гриффиндора, что испуганный жених, мгновенно прокрутивший в уме все свои школьные годы, проворно отскочил в сторону.
Прячась в тени деревьев, Гарри обвел взглядом танцующих друзей и знакомых, повернулся к мужу и, улыбаясь, спросил:
— Так в Италию или во Францию, Малфой?
— Вначале в Италию, а потом во Францию, Поттер, — Драко пытался удержать эмоции, но счастье его не слушалось и периодически выскальзывало наружу, оживляя его лицо очаровательной улыбкой с трогательной ямочкой на одной щеке.
— А потом? — Гарри тоже глупо улыбался, никак не мог наглядеться на своего изумительного хоречка и гладил его по нежной персиковой щеке, готовый просто взять и умереть за одну эту трогательную ямочку.
— А потом, Поттер, жизнь, умноженная на два. С метлами, коньяком и потрясающим сексом.
— И любовью до гроба?
— Мне кажется, что гроб наша любовь уже пережила.
— Ты же не хочешь сказать, что она закончилась, Малфой?
— Я хочу сказать, Поттер, что она только начинается, — и неприлично счастливый Драко Малфой-Поттер снова потянулся к губам своего мужа.
