После того, как Джефф заморгал открывшимися глазами, последовало несколько мгновений, когда он прижался еще ближе, заставив сердце Ника подпрыгнуть в надежде и радостном возбуждении, прежде чем блондин отстранился, как будто получив ожог, перекрывая все свои естественные инстинкты, когда он пришел в себя с покрасневшим лицом и теперь прикрывался одеялом, бормоча в него бессмысленные фразы.
Ник поиграл с капюшоном его толстовки, нежно балуясь со светлыми волосами, до которых он мог достать руками, пытаясь успокоить его наилучшим из доступных ему способов.
- Джефф, - тихо позвал он. – Ну же, ангел, не прячься от меня.
Джефф медленно потянул одеяло назад и вниз, чтобы открыть широко распахнутые, карие глаза, такие застенчивые и скрытные, когда они с опаской смотрели на него.
Как будто он совершил что-то неправильное.
- Что случилось? – спросил он так же нежно, как пробегался пальцами по пальцам Джеффа, крепко схватившимися за одеяло, желая ослабить их напряженность. Ник принял простую и расслабленную позу и придал своему лицу открытое выражение, когда смотрел на своего саба. Он старался взять это за правило, чтобы попытаться приучить Джеффа справляться с такими вещами, происходящими с ним, когда они всплывали наружу, и Ник был полон решимости показать ему как это должно происходить между Домом и сабом.
- Я просто…я не хотел…ерзать на тебе без разрешения, - стыдливо признался он, опустив глаза.
- Эй, нет, ангел, - умолял Ник, который нырнул рукой под капюшон и обхватил его голову, придвинув их ближе друг к другу, хотя между нижними частями их лиц все еще находился барьер из одеяла.
- Не стесняйся ерзать, ползать, черт возьми, танцевать на мне, если тебе заблагорассудится, - улыбнулся он, и глаза Джеффа устремились вверх, когда он тоже улыбнулся. - Я просто хочу, чтобы нам было комфортно друг с другом, и ты же в курсе, когда я говорил, что тебе нужно только сказать, если будешь нуждаться в некотором пространстве или захочешь, чтобы я прекратил то, чем мы занимаемся?
Джефф нерешительно кивнул, во всей своей уязвимой невинности, края его румянца только частично виднелись над тканью, которая его прикрывала.
- Ну и я скажу тебе о том же самом. Никаких воплей, никакого наказания. Я просто дам тебе знать, и мы поговорим об этом прямо как сейчас, хорошо? Так что я не хочу, чтобы ты об этом беспокоился. Просто делай то, что чувствуется для тебя естественным, - прошептал он, наклоняясь и оказываясь еще ближе к нему. – Договорились?
- Да, - пробормотал Джефф, и Ник провел большим пальцем по его уху, отчаянно желая посмотреть на саба должным образом. Для того, чтобы поцеловать его.
- Как насчет того, чтобы избавиться от него, чтобы я мог как следует рассмотреть это красивое лицо? – предложил он, дернув за одеяло, которое немного соскользнуло, демонстрируя идеальную форму его носа.
Хватка Джеффа стала еще крепче в тот момент, когда его застенчивость снова подняла голову.
- Я не…я имею в виду…
- Тсс, - ворковал Ник, наклоняя голову и мягко, словно перышко, потерся кончиком носа о нос саба. Он наблюдал, как русые ресницы затрепетали, словно крылья, прежде чем сомкнуться, и услышал его сбившееся дыхание, когда он позволил себе отдаться чувствам.
Смотреть на то, как он выпадает из реальности, вызывало интенсивные, наркотические ощущения, и Ник очень осторожно начал тянуть одеяло в сторону, пока полностью его не убрал. Он продолжал нежно потираться носом напротив носа Джеффа, пока напряженность не ушла, и они разделили между собой вздохи, пространство и все, что только было в этой единственной точке контакта.
Джефф, которому, по-видимому, нужно было за что-то схватиться, снова уцепился за его майку, и Ник знал, что саб чувствовал, как быстро в этом месте билось его сердце. Также закрыв глаза, Дом наклонился, вплотную прижав их носы друг к другу, и с нежнейшим давлением захватил губы Джеффа в целомудренный поцелуй. Он почувствовал жар румянца саба на своих щеках, который покорял и согревал его до глубины души.
Он ощущал, как эти три маленьких слова снова расправляют крылья, практически сидя на кончике его языка, и в конечном итоге потребность в них приобрела огромную величину, и ему пришлось уступить ей, чтобы произнести: «Я люблю тебя».
Джефф захныкал от этого признания, позволяя ему перетечь через себя, словно наркотику, которого ему хотелось все больше, больше и еще больше, чем это было полезно для здоровья. Тем не менее, эти слова так странно было слышать подобным образом, исходящими не от его родителей и не от Курта. Кевин никогда не говорил ему, что он его любит. Ни разу. И в действительности, Джефф был этому рад, счастлив от того, что этот Дом не запятнал таких слов, так же как он поступил со всем остальным.
Он тоже ощущал эти слова, чувствовал и подразумевал их, и хотя он не мог прямо сейчас произнести их в ответ, но Джефф знал, что Ник не винил его в этом. Не рассчитывал на что-то в ответ на глубокие чувства, которые он так свободно раздавал, и Джефф позволил себе эгоистично греться в этом сияющем, обжигающем чувстве.
Если даже только на некоторое время.
***
Рождество…
- Папа, - увещевал раздраженный Курт. – Будь добр, просто присядь. Я с этим разберусь.
- Курт, дорогой…
- И даже не заставляйте меня начинать пререкаться с вами, - предупредил слишком-добрый-к-собственной-замечательной-мачехе Курт, размахивая в их направлении деревянной ложкой. – Убирайтесь из моей кухни и идите развлекайтесь! Сейчас же.
По комнате струилась целая смесь реакций, но наиболее превалирующей казалось веселье, когда Курт командовал всеми окружающими. Эта кухня стала «его» только вчера и сегодня, когда он планировал и готовил их рождественский ужин, воспринимая эту задачу очень серьезно.
Весь домашний персонал имел собственные семьи, поэтому, конечно же, они не должны были работать на праздник, так что стряпня оставалось за самими Андерсонами. В прошлом, когда Купер все еще жил в доме, они просто заказывали готовые блюда, затем через несколько лет после того, как Купер вступил в связь и вылетел из гнезда, Дана прошла через фазу стремления готовить самостоятельно. В итоге они, как правило, делили обязанности между ними тремя, и скорее чаще, чем реже, конечный результат не блистал, хотя они все же хорошо проводили время, издеваясь над едой, которую они впоследствии подавали к столу.
Добавление Курта в их маленькую компанию в этом году было откровением.
Он был организованным и полностью компетентным на кухне, в отличие от Блейна, который мог справиться с восхитительным завтраком, где блины были его триумфом, но приготовление ужина со всеми его атрибутами точно не было его профилем. Дана всегда была слишком занята, чтобы изучить все тонкости дела, и обычно только оставшийся Джаред был лучшим из них троих, когда брал на себя ее работу.
Берт, глядя на сына, приподнял свои брови под кепкой, скрещивая руки на груди, облаченной во фланель.
- Знаешь ли, я думал, что ты уже это перерос.
Курт фыркнул, невозмутимо посмотрев на него сбоку, когда проверял дымящиеся овощи.
