I wanna see you be brave (СИ) - "nastiel"

— Ч-что это было? — голос Стайлза срывается на шёпот.

— Твой мозг, — так же тихо отвечаю я.

Четыре делает шаг в сторону, позволяя мне подойти к брату и обнять его. Он весь дрожит, и вместе с ним дрожу и я. Чувство, словно не Стайлз, а я только что пережила этот кошмар, встаёт поперёк горла словно кислый лимон и не даёт вдохнуть полной грудью, прожигая все внутренности. Я помню, когда мой брат в последний раз выглядел таким же бледным и измученным, и это делает мне ещё больнее.

Смерть мамы.

Похороны мамы.

И ещё несколько месяцев после этого.

— Всё будет хорошо. Я люблю тебя. Всё будет хорошо, — бормочу я, обнимая Стайлза.

И пусть он выше меня на полголовы, я — его старшая сестра. И я буду всегда пытаться защитить его, чего бы мне это не стоило.

Этим же вечером Четыре уговаривает меня на дружеский вечер с выпивкой в компании Зика, Дерека и других лихачей нашего возраста. Раньше мы частенько проводили свободное время именно так: закупались выпивкой и шли к мосту, где флиртовали со смертью долгие часы напролёт.

— Я просто устал, — отвечает мне Четыре после того, как я спрашиваю, почему он решил устроить попойку среди недели. — Только не говори мне, что после всего, что произошло, ты бы сама не хотела немного забыться.

Я пожимаю плечами. Четыре прав. Моя голова забита вопросами, на которые у меня нет ответов, и это действительно отнимает слишком много сил.

— У меня не осталось талонов, — говорю я.

— Я заплачу, — предлагает Дерек.

Он оказывается первым, кто пришёл в назначенное время. Спустя ещё минут десять подтягиваются остальные приятели Четыре, мои знакомые и друзья Зика. Нас набирается одиннадцать человек, и половина из них отправляются за алкоголем, а другие, включая меня, идут к пропасти.

Мы заполняем Яму своими громкими голосами и смехом. Кто-то заводит знакомую всем лихачам песню о подвигах, и вся толпа, как один, подхватывают её. Я тоже пытаюсь вспомнить слова, но они почему-то напрочь выпали из моей памяти. Я перевожу взгляд на Зика, который идёт слева от меня и подпевает громче всех, и пытаюсь улыбнуться. Но всё, что я вижу в друге — это моего брата и то, как часами ранее он проходил свою первую симуляцию.

— Что с лицом, Вдова? — спрашивает Дерек, когда вся наша большая компания размещается вдоль пропасти.

Он протягивает мне пиво в стеклянной бутылке. Делает глоток из своей такой же. Прищуривается и смотрит куда-то мимо, словно за моей головой есть что-то более интересное.

— Стайлз сегодня проходил симуляцию, ты же знаешь, — я отпиваю немного из бутылки. Пиво приятно горчит во рту. — Четыре разрешил мне поприсутствовать. И это был первый и последний раз.

Дерек ухмыляется. Концентрирует взгляд на моём лице, а затем опускает на свои колени.

— На своей первой симуляции я горел заживо, как мне казалось, долгие сутки напролёт. Позже оказалось, что это заняло чуть больше десяти минут.

Я неоднозначно качаю головой. Свою первую симуляцию у меня нет желания вспоминать, потому что после неё я не могла спать целую неделю.

— Да, я помню. Ты уже говорил.

— А Стайлзу твоему, так или иначе, придётся побороть все свои страхи, если он хочет здесь задержаться.

Я хмурюсь. Дерек умолкает, видимо, озадаченный моей реакцией.

— Я до сих пор не победила все свои страхи, но я здесь. Как и ты. Как и Четыре, который каждую неделю безуспешно ходит в пейзаж страха. Дело не в том, чтобы побороть свой страх, а в том, чтобы позволить ему сделать тебя сильнее и храбрее.

Дерек чешет подбородок, покрытый густой щетиной.

— Ты всегда была умнее меня, — произносит он спустя ещё какое-то время, а затем улыбается.

И я улыбаюсь ему в ответ.

А спустя час мы все уже пьяные, и даже Четыре смеётся так сильно, что хватается за перила мостовой, чтобы не упасть в пропасть. Я толкаю его в бок, когда он предлагает мне на спор выпить целую бутылку пива и говорю, что он сдастся уже на полпути. И тогда он подхватывает меня и пытается закинуть себе на плечо, но вместо этого мы оба валимся на Зика, который всё это время ошивался рядом, и смеёмся ещё громче.

Вдруг Четыре резко умолкает, выпрямляется и смотрит куда-то вдаль. Я выныриваю из толпы. В десяти шагах от нас неофиты-переходники: Трис, Кристина, Уилл, Скотт, Лидия и мой брат. Они тоже заметили нас и сейчас стоят и не знают, как на это реагировать.

— Трис! — окликает Четыре и тут же семенит в сторону девушки.

Мне хочется последовать за ним, но я даю им немного времени побыть вдвоём и вместо этого вперяю свой взгляд в Стайлза. Он о чём-то разговаривает со Скоттом, но его глаза всё время скользят по нашей толпе и по мне в частности. А затем я замечаю, что из-под воротника его футболки торчит что-то белое, похожее на повязку.

— Не может быть, — шепчу я себе под нос и быстрым шагом направляюсь в сторону брата.

Прохожу мимо Четыре и Трис и краем глаза замечаю, что между ними слишком маленькое расстояние. Главное, не забыть спросить об этом у самого Четыре до того момента, как алкоголь вымоется из его организма, и он снова станет таким строгим и хмурым, каким все привыкли его видеть.

Когда между нами остаётся не больше метра, Скотт неожиданно отходит прочь к девочкам, предоставляя Стайлза полностью в моё распоряжение.

— Именно поэтому я выбрал эту фракцию, — смеётся Стайлз, когда я подхожу к нему, пошатываясь, с бутылкой пива в руках. — Можно присоединиться к вашему веселью?

— Нет, — я качаю головой. — Это для взрослых. А тем, кто только недавно разучился пускать пузыри в молоко, вообще пора спать.

Стайлз закатывает глаза.

— Мне уже не пять лет…Вдова. — Стайлз специально делает акцент на моём вымышленном имени. Теперь моя очередь возмущаться, но я пропускаю это мимо ушей и задаю тот вопрос, ради которого подошла:

— Ты что, сделал тату?

Стайлз протягивает руку к своей груди и касается пальцами краёв повязки.

— Ну да.

— Я думала, что протыкание кожи иголками — это не то, что тебе нравится.

— Я передумал, — как-то отстранёно отвечает Стайлз. Он щурится, а затем добавляет: — Кажется, Лихость ставит в приоритет именно преодоление своих страхов.

Я киваю. Это не алкоголь — я действительно снова испытываю гордость за своего брата.

— Покажешь? — прошу я.

Стайлз отцепляет повязку, комкает её и суёт в карман штанов. Затем отодвигает край своей футболки и демонстрирует мне две буквы, чёрными чернилами изображённые чуть ниже левой ключицы.

Д.С.

У меня есть точно такая же татуировка под левой грудью на рёбрах. И Стайлз видел её однажды, когда я рассекала по городу в одном спортивном лифчике, открывающем живот.

Я сделала её на свою вторую неделю пребывания во фракции Лихости.

Я сделала её для того, чтобы помнить, ради кого сражаюсь с собой и обществом каждый Божий день.

Я сделала её в честь брата и папы: Дженима и Джона Стилински.

Я никак не комментирую его новую татуировку, и лишь улыбаюсь поджатыми губами и киваю, выражая одобрение. А затем протягиваю Стайлзу руку, зажатую в кулаке.

— Я рада, что ты со мной.

Он ударяет свои кулаком по моему.

— Только не уходи туда, куда я не смогу последовать.

Я не сразу понимаю, кто хватает меня за руку и тянет назад, когда мы с Четыре уже практически оказываемся на пороге нашей комнаты.

— Что за …? — срывается с моих губ раньше, чем я успеваю увидеть, что это Эрик.

— Нужно поговорить.

— В чём проблема? — подаёт голос Четыре.

Он всё ещё пьян, потому что ещё минуту назад пытался подбить меня поиграть в «Кто громче рыгнёт». Но это не мешает ему стать непробиваемым в лице, когда дело касается Эрика.

— Это дела лидеров, Четыре. У тебя была возможность стать таковым, но ты отказался. Так что иди, куда шёл.

Четыре смотрит на меня в ожидании ответа. Я киваю, и тогда он молча уходит в комнату. Я чувствую его взгляд на своей спине до тех пор, пока не слышу хлопок закрывшейся двери.