Пока же ожидал, пытался дышать как можно спокойнее, медленно обводя залу взглядом.
Площадка тянулась вперёд на добрые двадцать — двадцать пять метров, затем незаметно сливалась с каменистыми уступами, идущими уже за периметр базы, на свободный воздух, хотя и скрытый снаружи скальными преградами и острыми уступами подветренной стороны горы.
Обжигающее присутствие ауры мага создавало неприятный контраст с холодом зала. И могло бы “ударить по глазам” неопытному обладателю чувствительной сенсорики.
Я уже привык, хотя до сих пор ощущал мурашки, когда кто-то из сильных мастеров начинал колдовать, усиливая своё присутствие в мире.
Интересно ещё то, что Архимаг тут без какого-то военного звания, поэтому и “гражданский поклон”. Причина очевидна: кто будет лезть к человеку, способному снести половину Столицы, прежде чем его утихомирят, из-за каких-то там бумажек? Захотел аналог стратегического оружия нации пойти подыхать на войну, вместо того, чтобы сохнуть у себя в поместье? Как пожелает: заслужил, да.
Сам же Люксориан сидел, скрестив ноги, на тёплом ворсистом ковре прямо посреди этого места. Лишь спустя минуту, длинно выдохнув, он открыл глаза, сразу найдя меня у дверей. И, судя по полному, даже немного пугающему спокойствию на лице — он уже под стимулятором и с активным Стабилизатором.
— Отпусти ауру, — было первым, что он произнёс, призвав в руки цельнометаллический классический посох, чтобы подняться на ноги, — Не люблю, когда не чувствую собеседника.
Мне оставалось лишь расслабиться, позволив сжатой в теле мане мягко распространиться вокруг. Мурашки прошли по рукам, а ощущение свободы волной удовольствия разошлось по позвоночнику.
Аж вздохнул поглубже, словно холодный воздух гор прочистил нос. И вновь поклонился, ожидая дальнейших приказаний. Такова моя нынешняя роль, хех, ничего не поделаешь.
— Шкет, в Академии ещё учат нормальную магию? — вновь грубоватым, гулким голосом спросил меня Люксориан.
— Нас знакомили именно с формализованными законами, включающими в себя формулы, конструкты, магические круги и схемы заклинаний, — начал расписывать, не поднимая глаз с подбородка собеседника, — Но был и отдельный факультатив интуитивной магии.
Он фыркнул, явно заметив смену слов “Классической” на более нейтральное, но просто буркнул короткое:
— Ну хоть так, — и, указав посохом в сторону, стены, которая на последней четверти пропадала, оставляя угол платформы открытым балконом, спросил меня, — Почему мы перешли на Современную магию, пацан?
— Невероятно сложно заставить магию делать что-то просто по воле, — без промедления ответил своим определением, ощущая как плавно собирается мана в воздухе, — Без использования упрощающих формул и конструктов.
— Для обычного мага — да… — на этом предложении его голос резко потерял все эмоции.
Уловив активацию Стабилизации, я уже понял что произойдёт. Перевёл взгляд в сторону стены, чтобы увидеть…
Камень треснул в одно мгновение! Грохот наполнил воздух, эхом отражаясь в ушах. А на стене появилась имперская буква “М”. Следом ещё одно движение ауры. И ещё, пока аккуратное слово “Маг” не было написано на ней чёткими разрезами. Без заклинаний, просто импульсом маны.
— Всё, что надо было… — прозвучал безэмоциональный голос Архимага, — Просто заставить себя поверить.
Он повернулся ко мне, пока я, застывший, пытался осознать какого монстра создал собственными руками. Даже его аура под воздействием Стабилизации словно застыла… монолитным и одновременно яростным пламенем вокруг тела, и не думая разливаться из-под ставшего неодолимым контролем.
Это, мать моя женщина, пугало до усрачки! Признаю это открыто, и, под активированной стабилизацией, абсолютно трезво.
— Это только первые шаги, — вновь озвучил свои мысли столетний маг, — Мой разум уже начал костенеть, но не твой. Что у тебя на уме?
И хоть бесстрастный, изучающий взгляд Люксориана заставлял внутренности холодеть даже под Стабилизацией, я решил, что… оно того стоит. Монстр уже создан. Мир это один раз уже пережил, так почему я должен сдерживать свой интерес?! Это же такой шанс — исследовать эффект моих разработок на “лояльном” Архимаге!
Один из “синих леденцов-жвачек” из мешочка, что всегда на моём ремне, отправился в рот. Стимулятор распространялся по кровотоку почти мгновенно, сразу ударяя в мозг.
Магия разума позволила слегка изменить восприятие мира — теперь Архимаг не пугал меня. Он был… отражением того, что я могу достичь в будущем, когда мой вес в мире станет таким же огромным, чтобы влиять на всё вокруг одной только волей и маной.
Мотивацией к развитию!
И это дало мне вывести на лицо лёгкую улыбку, вспоминая неопознаваемые, непонятные, но чёткие ощущения, испытанные после выпивания зелья под печатью Готфрида. Интуитивная, она же Классическая магия, наиболее близкая к демонической. Зелье же, можно сказать, приживило мне один из их инстинктов, дав взлететь.
Ноги оторвались от земли. Ступни расслабленно повисли, а ноги под воздействием инерции от движения налево покачнулись, словно грузики на часах. И точно так же, как я в детстве не понимал как эти грузики позволяют времени чётко идти вперёд, теперь я не понимал, как именно покоряю гравитацию. Но это не мешало всему работать ни тогда, ни сейчас.
И похоже, что мой “ученик” тоже “понял”, что я делаю.
Посох в его руках пропал. Люксориан отпустил его, смотря на меня снизу вверх. А потом, без ненужных слов, взял — и взлетел.
Его тело поднялось в воздух в полной тишине, строго вертикально. Мышцы ног расслабились спустя пару секунд, когда разум понял, что они уже не нужны. В первый раз это действительно великолепное ощущение…
Он оказался на уровне выше меня, и задержался там, плавно покачиваясь из стороны в сторону, пробуя новую для себя плоскость мира. И моя, и его мана медленно уходила в оплату на то, чтобы сила, удерживающая нас на земле, просто решила: “с этим не спорю — вы теперь свободны”.
Только если для меня это всё ещё ощутимые траты, то вот для резерва Архимага…
— Магия… — едва слышно прошептал он, — Я и забыл, насколько она может быть будоражащей. Каждый раз, когда думаешь, что закончил своё восхождение, — произнёс он, опуская задумчивый взгляд с собственных рук на меня, — Осознаёшь, что лишь встал на первый камень у подножия. И всегда найдётся кто-то, что сделал шаг выше.
И он начал учиться, точно так же, как и я в первый раз.
Сначала просто качнулся, словно висел на незримом маятнике, потом — чуть довернул корпус, и тело послушно пошло за ним по дуге. Движения были неуклюжими, но восхитительно живыми: как у ребёнка, который впервые смог нырнуть под воду, открыв для себя новый мир.
Он сделал резкий поворот — и моментально потерял равновесие. Его закрутило в воздухе, мантия завертелась, как флаг в ураган, но он только рассмеялся. Громко, с каким-то рваным, почти истерическим восторгом. На долю секунды я увидел не могучего Архимага — а мальчишку, впервые сбежавшего из академических стен.
Стабилизация явно была частично отпущена, чтобы не терять удовольствия от всего происходящего.
