Мои глаза расширились, так как он просил меня выбрать. – Ну, я не знаю… Я не знаю эти фильмы, – проговорила я запинаясь. Эммет улыбнулся и пожал плечами.
– Просто выбери один, – сказал он. Джаспер наклонился ко мне, расцветая в улыбке.
– Выбери «Американский пирог», – сказал он вполголоса, нарочно, чтобы Эдвард расслышал. Эдвард простонал и обнял меня рукой за плечи, быстро притягивая меня к себе и подальше от Джаспера.
– Сейчас, чувак, заткнись. Она моя девушка, – сказал он, глядя на брата, – Выбери «Дикие штучки», – сказал он мне, улыбаясь очаровательной кривоватой улыбкой, зная, что воздействует на меня. – Per favore. Ti amo.
Он шептал на ухо знакомые слова на итальянском языке, и я не была уверенна, но подозревала, что он сказал, что любит меня. Я улыбнулась ему, и Джаспер громко простонал.
– Это нечестно, он не может ослеплять ее итальянским языком! Будь справедливым, пусть сама выберет. Она сильная женщина, пусть выскажет свое личное мнение, – сказал Джаспер. Я повернула голову и взглянула на него, гордая тем, что он постоял за меня, и хотела уже поблагодарить его, но он улыбнулся и прошептал слова «Американский пирог», как только я перевела на него взгляд. Я начала смеяться над их детсадовским поведением, и Эдвард покачал головой.
– Ты, нахрен, себя обманываешь, – сказал Эдвард, – Чертов лицемер.
– Хорошо, хорошо, а теперь оба заткнитесь или мы будем смотреть «Грязные танцы». Я уверен, что Иззи Биззи понравится это дерьмо, – сказал Эммет. Я улыбнулась и оба его брата застонали, но спорить перестали. – Хорошо. Вот как мы сделаем: я опишу каждый фильм, и ты выберешь тот, который более понравится, не прислушиваясь к прочим мнениям и голосуя самостоятельно. Мы живем в гребаной демократии, в конце концов. Земля свободных, родина храбрых и так далее (В словах Эдварда ссылка на национальный гимн США «The Star-Spangled Banner»).
Я просто посмотрела на него, подняв брови, Эдвард же застонал. – Земля моей свободной задницы, – пробормотал он. Я вздохнула, и выражение лица Эммета немного исказила вина.
– Прости, блин, я не подумал, что несу. Это часто бывает, ты знаешь, – смущенно улыбаясь проговорил он. Я кивнула, и Эдвард пробормотал что-то вроде «чертов придурок» себе под нос, но, к счастью, Эммет не расслышал.
– Ничего страшного, я не обижаюсь. Я осведомлена о том, что наша страна известна свободой. Я смотрю Джеопарди и слушаю выступления президента в новостях, – сказала я, пожимая плечами. Джаспер сдавленно рассмеялся, а Эдвард простонал еще раз, бормоча «долбанутый Буш». Я покачала головой, даже не утрудившись попросить его, чтобы он растолковал мне это все, догадываясь, что это превратится в напыщенную вульгарную речь и еще больше затянет просмотр фильма, что, наверное, будет только раздражать его братьев.
– Ну, тогда хорошо. Итак, у нас есть фильм о кучке парней, которые заключили договор, во что бы то ни было потерять девственность на выпускной вечер, – сказал он. Я в смущении уставилась на него.
– Выпускной вечер? – спросила я, недоумевая, что это такое. Я чувствовала, как напрягся Эдвард при наименьшем упоминании об этом, его руки, свободно обвивавшие мои плечи, немного сжались.
Эммет кивнул. – Да, это школьные танцы, знаешь? Каждый получает свой аттестат зрелости и вечеринки длятся всю ночь. Это – грандиозное торжество. И каждый знает, что выпускные для секса, это типа предначертано звездами или чем-то там.
Я кивнула, помедлив на секунду, понимая почему Эдвард напрягся. – Хорошо, то есть это комедия о мальчишках, которые хотели секса после большого бала, – сказала я. Эммет кивнул.
– Ага, точно, но это еще охренеть как смешно, – сказал он. – И о втором… хорошо, все, что я о нем, нахрен, помню, так это что несколько цыпочек застряли в бассейне, но все это смахивает на какой-то заговор или что-то похожее. Я не знаю.
Я удивленно посмотрела на него, так как он засмеялся. Я пожала плечами, не зная, что сказать. – Я думаю, что первый, – сказала я. Джаспер победно ликовал, а Эдвард застонал.
– Так, черт возьми, нечестно, это было несправедливо. Ты даже нормально не рассказал ей о «Диких штучках», так что, конечно, она не выбрала его, – проворчал он. Эммет засмеялся, открывая DVD-проигрыватель и вставляя в него диск.
– Кстати, о чем он, Эдвард? – спросил он. Эдвард на миг замолчал, а потом пожал плечами.
– Блядь, да если б я знал. Но сцена в бассейне реально была горячей, – сказал он усмехаясь. Эммет и Джаспер оба рассмеялись в ответ, соглашаясь.
Мы все вернулись к еде, начиная просмотр фильма, парни немного болтали, а я сидела молча, сосредоточив свое внимание на телевизоре. Парни нашли фильм истеричным, часто громко смеясь, но все это было странным для меня и немного
неловким. Это было немного неудобно, смотреть о том, как парень наблюдает за девушкой, видимо, мастурбируя, когда родители застают своего сына за мастурбацией с носком во время просмотра эротики, и, когда отец пытается объяснить порнографические материалы своему сыну. Но все это было ничего, в сравнении со сценой, когда парень хотел заняться сексом, но кончил, так и не начав, и сцена, где парень реально занимался сексом с реальным печенным яблочным пирогом. Сейчас я поняла, почему фильм называется «Американский пирог», но это немного тревожило меня после просмотра.
Я смеялась всего раз, и то не над фильмом, а над Эмметом: когда показывали девушку, лежащую на постели, и парня без рубашки, то он начал громко скандировать. Он вопил: – Это то, о чем я говорил! Посмотрите на эти сиськи! – взволнованно, поднимая свой кулак и качая им в воздухе. Эдвард и Джаспер тоже смеялись над его выходками.
Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 43. Продолжение
Когда фильм подходил к концу и у всех мальчишек, наконец-то, состоялся секс, я встала и начала убирать весь хлам, который валялся вокруг после нашей еды, направляясь с ним на кухню. Я как раз выбрасывала банки в мусорное ведро, когда руки мягко схватили мои бедра. Я подскочила и вскрикнула, не услышав, как он подошел, и Эдвард тихо хмыкнул. Он обвил свои руки вокруг меня и прижал мое тело к себе сзади, потому что я мыла его стакан, пока он склонился надо мной и уткнулся носом в мою шею.
– Ты в порядке, tesoro? – тихо спросил он, оставляя легкий поцелуй на открытом участке кожи.
– Да, я в порядке, – сказала я, наклоняя свою голову так, чтобы дать ему больше доступа, удовлетворенно вздыхая, чувствуя его влажные губы, посылающие покалывание вниз по моей спине.
– Ты хочешь поговорить или еще что? – спросил он. – Кажется, что ты о чем-то думаешь. Я не сделал ничего плохого, ведь так? Я имею в виду, что знаю, что я раньше вел себя, как задница в машине…
Я вздохнула, покачав головой и прерывая его. – Ты ничего не сделал, – сказала я. – Я просто своего рода хочу… Я не знаю. Я просто хочу… – пробормотала я, толком не понимая, что я этим имею в виду. Если честно, то я не знала, что происходило в моей собственной голове, и не была уверенна в том, что именно я чувствовала. Это было что-то вроде печали, чувства вины, и я поняла, что это все из-за того факта, что у меня есть тайны от Эдварда, и это было тем, что я никогда не хотела делать. Я доверяла ему за веру и отчаянно хотела довериться ему, но меня постоянно отдергивали слова доктора Каллена.
…меняй все и действуй без раздумий…
…используй свое влияние, чтобы отгородить моего сына от этого, при этом, не будучи чересчур подозрительной…
…ответы на вопросы, на которые не могу ответить я… ответы, которые ему лучше никогда не слышать…
…ты не захочешь скрывать что-то от него…
…но ты должна, если хочешь, чтобы он остался в безопасности…
…скрывать что-то от Эдварда, к чему он будет пытать подозрение и интерес…
…препятствуй ему… склонный столкнуться кое с чем, что ранит вас обоих…
Не было никакого способа бросить вызов доктору Каллену, не было, если этот вызов мог причинить боль Эдварду. Я должна думать о том, как будет лучше для него, потому что и доктор Каллен, и Эдвард, оба основательно разъяснили мне, что ему проще абсурдно бросить все это и рискнуть его жизнью без размышлений. Это было последней вещью, которую я хочу.
