— Я не могу, Том. Я не буду рисковать жизнью матери – тихо ответил Билл. Юноша хотел обнять Тома, но в последний момент остановился, побоявшись, что теперь молодой мужчина оттолкнет его. Но Томас, заметив движение Билла, сам обнял его, содрогаясь при мысли, что это была их последняя встреча.
— Билли…
— Том… — юноша чуть отстранился и посмотрел в глаза мужчине, а потом накрыл его губы нежным трепетным поцелуем, но Томаса одолевали слишком сильные эмоции – простое касание губ превратилось в жаркий поцелуй, с привкусом горечи скорой разлуки. Пальцы Билла скользили по его лицу, запоминая каждую линию, а Том целовал мальчика и думал, что запомнит вкус этих губ навсегда.
Резким движением Билл разорвал поцелуй, схватил с кровати сумку и побежал к выходу из комнаты. Открыв дверь, он обернулся, и на краткое мгновение их глаза встретились, отражая отчаяние и боль друг друга. Том сделал шаг к юноше, но тот уже исчез за дверью.
— Билли… — бессильный шепот, разбивший тишину комнаты, и одна единственная крошечная слезинка, скользнувшая по смуглой щеке.
9.
Билл наблюдал за мелькающими деревьями, пейзаж за окном машины сливался в одно бесцветное пятно. Юноша старался не думать о Томе, которого скорее всего больше никогда не увидит, если только мельком, на одном из званных вечеров, куда его периодически таскал с собой Йорг. Дальнейшая жизнь рисовалась Вильгельму в траурных тонах – отчим не позволит ему вернуться в школу, единственное место, где он был счастлив. «Нет, не единственное…» — Билл вспомнил маленькое озеро, жаркий огонь в библиотеке и мягкую перину в спальне, но тут же отогнал от себя возникшие образы, слишком сильную боль ему причиняли воспоминания, связанные с Томом. «Может, через некоторое время, я буду вспоминать все это с улыбкой на лице, радуясь, что эта сказка все же была в моей жизни» — Билл часто заморгал, пытаясь заставить подступившие слезы не пролиться из глаз.
— Что, думал твой любовник спасет тебя?
Голос Йорга был полон ядовитой иронии, Билл всегда чувствовал, что отчим испытывает извращенное удовольствие, когда унижает его. Отвечать на этот вопрос юноша не считал нужным.
— Все же, я с самого начала правильно угадал твою природу, ты настоящая шл*ха.
Билл стиснул зубы, уговаривая себя не реагировать на эти высказывания, ведь было совершенно очевидно, что Йорг старается задеть его побольнее.
— Я уже обещал тебя одному богатому арабу, только вот он слывет настоящим маньяком, говорят, что работорговцы постоянно поставляют ему молоденьких мальчиков, которые потом годятся только на употребление в дешевых борделях, там клиенты не привередливые, покрытые шрамами и ожогами тела их не пугают.
Вот здесь Вильгельм по-настоящему испугался – оказаться в лапах такого человека… смерть в таком случае станет только желанным избавлением.
— А твоему Томми я обязательно пошлю твои фотографии, чтоб он оценил работу и понял, чего добился своим отказом соблюдать условия нашего маленького договора.
Билл содрогнулся, представив себе, как Том разглядывает его обезображенное тело. Юноша не хотел, чтобы Трюмпер винил себя в чем-либо, Билл от всего сердца желал мужчине, который все же смог завладеть его сердцем, счастья. Только зная, что иногда Томас будет мельком вспоминать его, Билл найдет в себе силы бороться за свое существование дальше. И сейчас Йорг пытается лишить Билла этой последней ниточки, дающей ему силы жить.
— Ты этого не сделаешь! – впервые за время поездки Билл посмотрел на отчима.
— О, не сомневайся, я это сделаю. Этот ублюдок заплатит мне по полной программе – лицо Йорга исказилось бешенством – Я еще раздумываю, может, стоит его просто пристрелить?...
— Нет!
Вопль Билла был настолько громким и неожиданным, что отчим инстинктивно отпрянул, резко повернув руль в сторону, заставив машину выехать на встречную полосу. Сразу несколько машин отчаянно засигналили, но было уже поздно. Хватило одного толчка, чтобы машину отбросило на бетонное ограждение. Вся левая сторона черного мерседеса превратилась в груду металлолома.
Том еще почти час провел в спальне, просто сидя в кресле и уставившись в одну точку. Он только сейчас в полной мере осознал, какую совершил глупость, отказавшись от условий старшего Каулитца. «А вот Билл все понял сразу» — мужчине вспомнилось грустное лицо мальчика в тот момент, когда он набирал номер его отчима.
«Я больше его не увижу. Не прикоснусь к нему. Не услышу его голос. Не почувствую запаха его кожи. Не сожму в своей ладони его тонкие нервные пальцы» — а следом за этим пришла другая, еще более ужасающая мысль – «На все это будет иметь право кто-то другой».
Тому представилось, как безучастный Билл лежит на простынях, обнаженный, беспомощный, а кто-то, как и он сам вначале, собирается причинять ему боль. Эти картина получилась до того яркой и живой, что сердце Тома забилось в два раза чаще, а дыхание стало тяжелым от овладевшего им приступа ярости, замешанной на отчаянии.
Пытаясь прийти в себя, мужчина налил себе изрядную порцию коньяка, но посмотрев на бокал в своей руке, неожиданно вспомнил, к чему в прошлый раз привело его спиртное – белое изможденное лицо его мальчика навсегда запечатлелось в памяти. С отвращением он отставил бокал в сторону, снова погружаясь в замороженное состояние.
Звонок телефона был похож на внезапный выстрел. Том вздрогнул и поднял мобильный, на экране высветилась фотография – тонкокостный юноша сидел на подоконнике, склонившись над большой книгой – звонил Билл. Едва не спутав кнопки, Том нажал клавишу приема.
— Билл?
— Том – голос юноши был слаб и напомнил Тому о том времени, когда мальчик лежал в этой комнате с высоченной температурой.
— Что случилось? – похолодел Том.
— Мы попали в аварию – голос раздавался будто издалека, бизнесмен едва различал слова.
— О, Боже, как ты? – Том вскочил с кресла, не в силах совладать с беспокойством.
— Нас везут в больницу, Центральную городскую – это было последним, что услышал Том, после этого связь прервалась. Трюмпер еще несколько секунд стоял на месте, а потом бегом кинулся вниз, схватил со столика ключи от своей машины и вылетел во двор.
Через полчаса бешеной гонки он подъехал к больнице. Бросив машину прямо у входа, мужчина влетел в холл, отыскивая взглядом стойку регистрации.
— К вам должен был поступить герр Каулитц – он едва не перепрыгнул через высокий стол.
— Да – пожилая фрау осталась спокойной, к таким вещам, как орущие родственники пациентов, она давно относилась философски – Он в операционной, третий этаж, левое крыло.
Даже не поблагодарив женщину, Том рванул к лестницам, игнорируя лифт, так как знал, что будет не в состоянии ждать его даже в течение нескольких секунд. На третий этаж он влетел на одном дыхании, пугая встречающихся людей совершенно бешеными глазами.
