I wanna see you be brave (СИ) - "nastiel"

— Что вам здесь нужно? — интересуется она напористо, но не грубо. Как только наши взгляды пересекаются, она тут же выпускает мою руку.

Абигейл теряется, хоть и явно старше её по возрасту. Я беру слово как самая бесстрашная.

— Нам нужно попасть к Джеку Кану.

— Зачем? — рыжая прищуривается.

— Вопрос касается вашей безопасности как фракции и безопасности всего Чикаго.

Рыжая кивает, будто бы не сомневается ни в едином моём слове, хотя её взгляд продолжает бегать по моему лицу.

— Джек Кан сейчас очень занят, вам придётся прийти позже, — спокойно отвечает она и кладёт руку мне на плечо.

Зря. Я итак сомневаюсь в действенности нашего плана, а сейчас эта рыжая правдолюбка пытается сказать мне, что стоит ещё немного подождать. Я хватаю её за предплечье, ловко выворачиваю руку и заламываю ей за спину. Все без исключения правдолюбы замирают, но никто не приходит рыжей на помощь. Единственный парень, который вроде как осмеливается дёрнуться, тут же встречается взглядом с суровым лицом Айзека.

— Я сказала, что мне нужно попасть к Джеку Кану. Это очень важно, — повторяю я и не узнаю свой голос. Он принадлежит не мне, а настоящему бесстрашному лихачу. — Вы можете видеть, что я не вру, вы же, блин, правдолюбы!

Выпускаю руку рыжей и позволяю ей выпрямиться. Она прижимает кисть к груди, в её глазах стоят слёзы. Мне нужно бы извиниться, но я лишь поджимаю губы.

— Я отведу вас к мистеру Кану, — подаёт голос мужчина в белом костюме с чёрными вставками по силуэту. Его лоб пересечён глубокими морщинами, хотя на вид ему не больше тридцати пяти. Он запускает пальцы себе в волосы и проводит по ним, — если вы обещаете сохранять спокойствие.

Я согласно киваю. Мужчина машет рукой в сторону лифтов, я иду за ним, за мной — Айзек и Абигейл. Так мы поднимаемся на третий этаж, где мужчина проводит нас в небольшую комнату с белым мраморным полом и велит сесть на скамейки. Кроме них здесь нет мебели, и я провожу параллель с комнатой предварительного заключения для тех, кто может причинить другим неприятности.

— Меня зовут Лу, — представляется мужчина.

Он не садится. Встаёт напротив нас в расслабленной позе. Лу не боится нас — я вижу это по его спокойному лицу.

— Джессика, — представляюсь я, — Айзек и Абигейл, — представляю других. Выпрямляю спину, чтобы пистолет не давил на живот, а сама готовлюсь к тому, что он захочет обыскать нас.

— Я знаю, что у тебя есть оружие, — говорит Лу. — Но я не буду его у тебя забирать, при условии, что ты пообещаешь им не пользоваться.

— Я не даю обещаний, — отвечаю я.

— Но я вижу, что ты с ним согласна, — подмечает Лу.

Мне нравится этот мужчина. Он потирает лоб ребром ладони, а затем снова касается своих волос. Они у него чуть выше плеч, каштановые и блестящие.

— Что ты имела в виду, когда говорила о вопросе безопасности?

— Это допрос? — подаёт голос Айзек.

Он сидит рядом, и я кладу руку ему на коленку, но лишь буквально на мгновение. Мы в чужой фракции, и сейчас нам стоит вести себя так, как диктуют нам цвета наших одежд.

— Для альтруиста ты слишком дерзок, — тут же произносит Лу с ухмылкой. — Но твоя уверенность не наиграна. Ты ведь совсем недавно оставил свою старую фракцию, да? Ты был лихачом?

Сколько времени у Лу заняло на то, чтобы раскусить Айзека? Десять секунд? Меньше? Надеюсь, так же быстро Джек Кан поймёт, что я не вру, после того, как мне выдастся возможность всё ему рассказать.

— Ваша фракция в опасности, — говорю я, не давая Айзеку возможности ответить. — Я пришла сюда, чтобы помочь.

Лу хочет что-то сказать, но не успевает: двери в комнату распахиваются, и на пороге появляется Джек Кан. Он довольно симпатичный, с раскосыми глазами, короткими чёрными волосами и высокими скулами. Я цепляюсь за края скамейки. Сейчас мне выпадет один единственный шанс на то, чтобы найти союзников. А иначе получиться нажить врагов.

— У вас должны быть довольно веские причины для того, чтобы вламываться сюда без предупреждения и бить мою помощницу, — говорит он, и внутри меня всё холодеет.

Отличное начало, Джессика. Браво.

— Кажется, у них что-то действительно стоящее, — говорит Лу.

Джек бросает на него быстрый взгляд, такой, каким не удостаивают даже бездомную собаку, и мне вдруг становится до странности обидно за Лу.

— Что ж, я готов вас выслушать. Но если то, что вы планируете сказать, не покажется мне правдой, вас придётся допросить с применением сыворотки.

Я качаю головой. У меня нет времени на подобные глупости.

— Нынешние лидеры Лихости и Джанин Метьюс задумали уничтожить вашу фракцию как самую ненужную, а остальные подчинить себе и объединить в коммуну, — с места в карьер шагаю я.

На лице Джека не дёргается ни один мускул. Это хорошо или плохо? Лу переводит взгляд с меня на своего лидера. Айзек рядом постукивает себя по коленке.

— Ты не врёшь, — констатирует Джек, и я выдыхаю. — Но это не мешает мне сказать, что ты несёшь полный бред. С чего бы это Джанин думать, что наша фракция не нужна обществу? Мы поддерживаем справедливость в городе!

Его возмутило это, а не то, что его планируют убить? Я закатываю глаза.

— Подумайте лучше о том, что, если вашу фракцию уничтожат — некому будет «обеспечивать справедливость». — Я делаю кавычки пальцами, и, возможно, это ошибка, но я настолько зла на то, что меня слушают, но не слышат, что едва ли контролирую собственные движения.

— Твоё имя? — спрашивает Джек.

— Джессика. Пятый лидер Лихости.

Я выбираю новую тактику — сразу выдаю чуть больше правды, чем надо, чтобы окончательно избежать допроса.

— Ты пришла, чтобы предупредить или попросить встать на свою сторону?

— Я пришла, потому что мне не всё равно на жизни других людей. Я пришла, потому что хочу защитить свою семью от того, чтобы стать убийцами или быть убитыми.

Джек Кан смотрит на меня, не отрываясь, и я отвечаю ему тем же. Если это такая игра — кто дольше сможет удержать зрительный контакт, то я не хочу проиграть. Пусть он думает, что моя душа открыта, и мне нечего терять. Пусть он думает, что я сама верю в свою правду.

— Что ты хочешь от нас?

— Я хочу, чтобы вы бежали со мной. Каждый человек из Правдолюбия должен покинуть Супермаркет Безжалостности до завтрашней ночи. Осталось два дня до Инициации лихачей, после неё Эрик, Макс и другие уйдут в наступление. Они завербуют каждого лихача, который выбрал другую фракцию, и заставят его убивать.

— Но нас больше. Мы сможем дать отпор, если понадобится, — не унимается Джек.

Я сдерживаюсь от того, чтобы не засмеяться.

— У них оружие. А ещё сыворотка парализации, изобретённая эрудитами.

Скамейка скрипит, когда Айзек встаёт с места.

— Сыворотка парализации? Почему ты мне ничего не сказала?

Я поднимаю руку вверх, прося его замолчать.

— Поймите, Джек, они не остановятся ни перед чем, чтобы выполнить то, что задумали, — тихо говорю я. — Это чудо, что они дали нам отсрочку.

Действительно — чудо. То, что они до сих пор не поняли, что я ушла, то, что они ждут Инициации, прежде чем приступить к выполнению своего плана, то, что никто, кроме пары человек, всё ещё не знает о его существовании — чудо. Неужели, Джанин Метьюс настолько глупа и эгоистична, что даже не попыталась найти себе союзников среди других лидеров? Неужели, она не приходила к Маркусу? Моему отцу? Джеку Кану? Даже если она хочет подчинить их себе, ей стоило бы задуматься о том, что с помощью кого-то кроме юнца из Лихости план по захвату города провернуть будет намного проще.

И тут до меня доходит. Мне хватает пары секунд, чтобы вскочить с места, вытащить пистолет из-за пояса и навести его на Джека Кана. Он поверил мне слишком быстро даже для того, кто отличает ложь от правды с лёгкостью профессионала. Он слишком спокоен. Лу, который узнал всё вместе с ним, немного нервничает и всё время тормошит свои волосы, но Джек… Его лицо непроницаемо, как будто он уже всё давно знает.