Как только они вышли из лифта и дверь позади них благополучно захлопнулась, Блейн схватил Курта за ягодицы, и они провалились в тот же самый напористый ритм, что и раньше. Они сворачивали головы по углам, чтобы прижаться ближе и целовались, целовались, целовались.
Пуговицы рубашки были расстегнуты в небольшом пространстве, оставшемся между ними, и они наступали друг другу на ступни и пальцы, пока слепо пробирались к спальне. Руки Курта потянули Блейна за рубашку, запутавшуюся в ловушке локтей, и он мог услышать слабое звяканье пуговиц, когда те приземлились на пол.
Они ввались в дверь, когда Блейну, наконец, удалось провести ключ-картой, а проблеск белого цвета, оставшийся за дверями их спальни, сказал ему о том, что он только что лишился своей причудливой рубашки. Он отстранился от своего возбужденного мальчика и решил немного с ним поразвлечься, чтобы еще больше его завести.
- Ты только что лишил меня моей рубашки, прекрасный мальчик. И за это ты будешь снимать одежду до тех пор, пока я не получу то, в чем мы нуждаемся. Начинай сейчас, - приказал Блейн, знойно шепча ему на ухо, и хотя ноги саба оставались приклеенными к месту, его голова следовала за Блейном, настолько далеко насколько могла двигаться, пока Дом убрал руки саба и отошел куда-то позади него.
Это ощущалось, словно пытка - находиться так далеко, по меньшей мере, разделенный кроватью, широкое приглашающее пространство которой как будто жестоко насмехалось над ним, и Курт всеми силами стремился к Блейну. К его прикосновениям, его запаху, его вкусу. Сабу не хватало его, а Дом просто отошел на несколько секунд, но Курт все еще чувствовал себя на грани слез из-за всего этого. Такой открытый, выставленный напоказ, зависящий от Блейна.
- Я не слышу, чтобы ты раздевался, прекрасный. Не заставляй меня наказывать тебя за непослушание, - предупредил Блейн легким и игривым голосом, поэтому Курт знал, что на самом деле ему не грозят неприятности, в то время как его пальцы неуклюже подскочили и начали стаскивать одежду со своего тела. Срочно, жадно, небрежно, отчаянно.
Состояние самого Блейна было не намного лучше, но какая-то движущая сила в нем просто-напросто не давала слабины, и поэтому Дом решил полностью отпустить ситуацию и следовать своим инстинктам. Позволить взять верх этому голосу, который кричал в нем «бери, доминируй, властвуй, командуй», пока руки Блейна пробегались по гладкой полированной древесине их сундучка с игрушками, который он принес из дома.
Блейн провел последние несколько дней, убеждаясь, что в этом сундучке у них будет все, что может им понадобиться, навязчиво проверяя, перепроверяя и заказывая через интернет еще больше вещей, поскольку он потерял себя в фантазиях о своем сабмиссиве, доведенным до полного изнеможения под его умелыми руками.
Он открыл сундук и почувствовал, как его член дернулся от вида игрушек, которые по большей части были нетронутыми, и других предметов, предназначенных для игр, аккуратно занимающих все ячейки и отсеки. Вся их расцветка была подобрана со вкусом; игрушки по большей части были в голубых тонах, приспособления для сдерживания и подобные им предметы были черными и серебряными.
Они практически ничего не использовали из этого сундучка в своих обычных повседневных играх, в основном просто балуясь со сдерживанием, и Дом на короткое мгновение будто стал ребенком в конфетном магазине. Ошеломленным абсолютнейшим разнообразием выбора. Чего он в действительности жаждал? Что было бы лучше? Хотел ли он всего понемногу? А что насчет Курта, что больше всего понравится его прекрасному мальчику?
- Сэр? – обратился Курт, звуча расстроенно и страждуще, и Блейн издал тихий умиротворяющий звук, обернувшись к сабу и быстро проверяя его состояние. Он все еще стоял там, где Блейн его оставил, стараясь не шевелить ни единым мускулом, несмотря на собственные страдания и желание сделать именно это.
Блейн последовательно осознавал, насколько совершенен был саб. На данный момент он избавился ото всей одежды, и его алебастровая кожа сияла в тусклом свете луны, выглядывающей через их окно. Он был нереальным, и Блейн не мог дождаться, чтобы заполучить его в свои руки.
- Я буду здесь, детка. Ты так хорошо справляешься, просто подожди еще немного, - искренне похвалил он низким голосом.
Он быстро отвернулся к ящику и вытащил ограничители из отдельного отсека, почувствовав, как через него прокатилась вспышка жара, когда прохладная, мягкая кожа скользнула между его пальцами. Незачем отказываться от хорошей затеи, и они оба чертовски сильно любили подобного рода игры. Кроме того, что-то глубоко внутри Блейна хотело, чтобы Курт чувствовал себя комфортно, когда они зайдут дальше, чтобы сделать это для саба более легким с тем, что он знал и в чем нуждался.
Блейн подошел к двери ванной и протестировал ее, чтобы убедиться, что защелка достаточно прочная, чтобы не устанавливать еще одну для блокировки с той же стороны. Несколько сильных рывков показали, что металл выдержал, и Дом счастливо промурлыкал, когда раскрыл ее и прикрепил сверху скобки сдерживающего устройства, растянув их, прежде чем снова ее защелкнуть.
Подвесные манжеты на руки, которые там болтались, разжигали его кровь, и Блейн немедленно вернулся к Курту, прижимаясь голой грудью с обнаженной спине саба и обвивая руками его талию. Он почувствовал, как Курт издал слышимый вздох, когда наклонился к нему, обмякая, словно тряпичная кукла.
Ощущение тела Блейна, которое все еще оставалось наполовину облаченным в одежду, сделалось теперь еще более ярко выраженным, и это чувство заставило Курта задохнуться, а мурашки вырвались наружу, покрыв всю его кожу.
- Ты готов, прекрасный? – спросил Блейн ему на ухо, и Курт облизнул пересохшие губы, тряхнув головой. Это ожидание лишало его воли. Он понятия не имел, что у Блейна имелось для него в запасе, но саб этого хотел. Очень сильно.
- Скажи это, - приказал Блейн.
- Я готов, сэр, - сказал он, немедленно подчиняясь, и Блейн в награду поцеловал его ушную раковину.
- Подойди к двери и облокотись на нее, лицом ко мне. Руки над головой, - изложил инструкции Дом, и ноги Курта двинулись до того, как эти слова по-настоящему были зарегистрированы и дошли до его сознания. Давление прохладного дерева напротив его обнаженной, разгоряченной кожи стало шоком, но саб следовал его приказам и поднял руки над головой, чувствуя себя неловко, но доверяя Блейну.
Его великолепный Дом медленно подошел к нему, полный изящной грации, словно хищник с голодными, вездесущими глазами, и Курт почувствовал себя маленьким и уязвимым под его взглядом. Его грудь вздымалась, и саб желал знать, сможет ли Блейн заметить безудержный стук его сердца под чересчур тонкой кожей.
Когда они снова вдохнули один и тот же воздух, сталкиваясь носами, Курт почувствовал, как руки Блейна мягко скользнули по его бокам вверх, все выше и выше, пока его ладони не дотянулись до запястий саба. Тогда он отпустил их и потянулся к чему-то еще, и только когда Курт почувствовал на своем теле отчетливую текстуру кожи, он разорвал зрительный контакт и поднял взгляд.
То, что он увидел, вышибло из саба дух.
Ограничители. Черная кожа с блестящими серебряными скобами, и саб издал дрожащий вздох, так как его захватили фантазии о том, что планировал сделать с ним Блейн. Он ощутил влажные губы на изгибе своей челюсти, зубы прижались к линии подбородка, в то время как кожа потиралась о его чувствительные запястья, издевательски дразня его тем, что должно было произойти.
