Куда более полезной показалась ему информация от Эмили. Письмо от неё Гарри смог прочитать уже через пару дней после того, как он обратился к ней за помощью. Гарри старательно законспектировал список книг и фильмов, на которые ссылалась девушка, после чего стал частым посетителем городской библиотеки. Потому что медитации действительно помогали: после них кошмары не снились, так что Поттер принялся с упоением штудировать книги, развивающие сознание и самоконтроль.
Итак, день отъезда всё же настал и Гарри уже в десять часов стоял на вокзале Кинг-Кросс, держа в руке билет с указанной на нём платформой, девять и три четверти. По пояснению Снейпа, ему стоило шагнуть прямо в разделительный барьер между платформами девять и десять, и тогда этого скупого объяснения было достаточно. Но сейчас Гарри смотрел на очень крепкий на вид барьер, представляя, как он в него врежется на полном ходу, и идея таранить стену уже не казалась такой привлекательной. Вдруг он заметил какого-то мальчика в сопровождении мужчины и женщины, целенаправленно идущих к барьеру. Вот они достигли его и в мгновение ока исчезли из виду. Это придало Гарри уверенности, и он, набрав в легкие побольше воздуха, быстрым шагом преодолел барьер.
Теперь он находился на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета. Надпись на табло гласила: «Хогвартс-экспресс. 11:00». Гарри оглянулся назад и увидел, что на месте барьера с этой стороны находится арка с коваными железными воротами и табличкой: «Платформа номер девять и три четверти».
- Магия, – уважительно протянул Поттер и, постаравшись выглядеть как можно менее заметным, зашагал в сторону поезда.
Он всё ещё был одет в старые потрепанные и слишком большие для него вещи Дадли, потому что решил не менять стиль одежды при Дурслях. Иначе у них бы возникли вполне закономерные вопросы, откуда у Гарри взялись деньги на покупку новых вещей, а говорить о своем счёте в банке не хотелось. Так что переодевался Гарри уже в поезде, заняв свободное купе и закрыв дверь на щеколду. Если мантии, шляпу и прочие обязательные вещи из списка Гарри приобрел в лавке мадам Малкин, то, сравнив цены на брюки, рубашки, майки, носки, бельё и обувь здесь и в обычном немагическом магазине, покупать себе повседневную одежду Поттер предпочел в последнем. Цены не так кусаются и выбор больше. Но он старательно изучил ассортимент, предлагаемый в модной лавке, и потом старательно выбирал себе в магазине что-то похожее, чтобы своим внешним видом не сильно смущать консервативных магов. В том, что они консервативны, Гарри убедился, ещё покупая письменные принадлежности. Перья и пергаменты. И это сейчас, в двадцать первом веке! Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут, так что Поттер решил мужественно терпеть лишения и соответствовать. Например, он все эти недели каждый день тренировался писать пером, делая полезные выдержки из учебников по зельям, чарам, трансфигурации и гербологии.
Только закончив переодеваться и даже не успев сложить снятые вещи в чемодан, Гарри услышал громкий, требовательный стук в дверь. Открыв, на пороге он увидел бледного блондинистого мальчика с тонкими чертами лица. Он с интересом окинул взглядом Поттера и спросил:
- Тоже только поступаешь, да? Я – Драко Малфой, а у тебя, как я вижу, свободно. Не потеснишься?
- Заходи, – кивнув, разрешил Гарри, посторонившись. – Гарри Поттер.
- Ух ты! – вырвалось у Малфоя, и он остановился, так и не войдя. – Нет, я знал, что Гарри Поттер – мой одногодка, но чтобы из всех купе я выбрал именно твоё… Это явно не простое совпадение.
- Так ты заходишь?
- А? Да, конечно, – немного заторможено кивнул Малфой, затаскивая свой чемодан внутрь. Вдруг он заметил лежащую комом одежду и открытый чемодан Поттера. – А это что за старье? Только не говори, что носишь это!
- Дурак ты, Малфой, – беззлобно хмыкнул Гарри. – Это – моя любимая рабочая одежда: она не стесняет движений, не маркая и её не жалко испачкать.
- Не жалко испачкать? Да её уже лет десять, как стоило выкинуть!
- А вот пойдешь ты на практикум по гербологии. Тот, где тебя заставят пересаживать из горшка в горшок хищные лианы, к примеру, и сразу испачкаешь свои дорогие и такие шикарные шмотки. Я-то тоже испачкаю “это”, но особо жалеть не буду. Отстирывается всё на раз, да ещё и сохнет почти моментально.
- А заклинание очищения нам на что? – парировал Малфой. – Учись хорошо, и не нужно будет таскать на себе это убожество.
- А заклинание очищения, если ты помнишь, ещё и старит вещь, даже сильнее, чем стирка вручную. Вот и думай, сколько таких чисток потянут брюки. Нет уж, я не миллионер, чтобы так расточительно обращаться с вещами. Так что рабочий наряд, и точка.
- Проехали, Поттер, – сдавшись, махнул рукой Малфой. – Носи, что хочешь, просто помни, что правильное впечатление нужно создавать всегда. Ты – знаменитость, нравится тебе это или нет, так что люди всегда будут на тебя пялиться, оценивая походку, манеры, поведение и внешний вид в целом.
- А чего это ты меня наставляешь? – нахмурившись, спросил Гарри.
- Да само как-то так получилось, если честно, – пожал плечами Малфой. – Мне-то это отец годами вдалбливал, а тебе, возможно, никто так рассказать и не удосужился.
- То есть ты тоже знаменитость?
- А есть сомнения? – Малфой принял горделивую позу. – Я – наследник очень богатой и влиятельной чистокровной семьи. Разумеется, моё поведение будут оценивать предполагаемые союзники и противники. Так что приходится соответствовать. Кстати об этом, Поттер. Я предлагаю тебе союз на время нашего обучения в школе.
- И в чём этот союз будет заключаться? – не соглашаясь, но и не отвергая предложение, осторожно спросил Гарри.
- Ничего особого: ты не вредишь мне, я – тебе. Если нужна помощь или информация, по возможности идем навстречу просьбам друг друга. Это пока лишь предварительное соглашение, что-то вроде соглашения о намерениях, так что разорвать его можно без особого труда, но оно может перерасти впоследствии в плодотворное сотрудничество или даже дружбу.
- А если мы попадем на враждующие факультеты?
- Ничего не изменится: это соглашение между нами, так что впутывать сюда факультетскую вражду… как-то глупо. А ты хочешь попасть на Гриффиндор?
- Пока не решил, но не отвергаю эту возможность.
- Ну, судя по твоим ответам, тебя там заклюют: осторожность и обтекаемые формулировки у грифов не в чести, не то что на Слизерине.
- Но я читал, что на зелёном факультете довольно плохо смотрят на грязнокровок, а моя мать была маглорождённой.
- Она, все-таки, была ведьмой, пусть и в первом поколении, а твой отец – отпрыск древней волшебной семьи, так что формально ты чистокровный.
- А ты сам как относишься к идее чистоты крови?
- Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей без подготовки. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Им трудно адаптироваться к школе, они не принимают многое, что нам, выросшим в волшебной семье, кажется само собой разумеющимся.
- Я вырос в доме тёти со стороны мамы, – напомнил Гарри. – И узнал о существовании магии лишь этим летом.
- Значит, тебе будет труднее первое время адаптироваться, так что моё предложение становится ещё более актуальным. Так как?
- Согласен, Малфой, – ухмыльнувшись, Поттер пожал протянутую руку.
- Для тебя – Драко, Гарри, – он вернул ему ухмылку, торжествующе сверкнув глазами. – И я всерьёз возьмусь за твою информированность, раз уж ты вырос в такой неблагоприятной среде.
- Ты так сказал, как будто я вырос в гетто.
- А что такое гетто?
- Часть города, отведенная для принудительного поселения людей, дискриминируемых по национальному, расовому или религиозному признакам.
- Ну, в какой-то мере так и есть: маги находятся на высшей ступени развития, чем маглы.
- Иди ты, расист малолетний. Лучше расскажи, что ты знаешь о родовых проклятьях.
