Я ждал, когда она закончит, но прежде чем она смогла ответить на мой вопрос, взгляд Элизабет метнулся в сторону, она уставилась на что-то поверх моего плеча, и глаза ее расширились от ужаса. Это зрелище потрясло меня, и заставило сердце биться учащеннее. Я быстро повернулся и замер, когда увидел Джейн, стоявшую у угла дома и смотревшую на нас с выражением брезгливости на лице.
– Какого черта ты тут делаешь? – завопила она, и голос ее дрожал от отвращения.
– Пошла вон, чертова гагара… – сплюнул я, зная, что появление этой девки не несет с собой ничего хорошего.
Она была садисткой и извращенкой, которая издевалась над людьми просто для развлечения.
– Не ты, – огрызнулась она, глядя на меня с яростью. – Она!
Услышав ее слова, я нахмурился, а Элизабет вдруг начала заикаться.
– Я, э-э… я… – она встала.
Внимание Джейн перекинулось на нее, и гнев ее все возрастал.
– Вставай! Сейчас же! – визжала она.
Элизабет отстранилась от меня и быстро вскочила на ноги, а я в замешательстве вытаращился на нее, недоумевая, какого дьявола она позволяет этой сумасшедшей маленькой сучке себя строить.
– Слушаюсь, хозяйка, – пробормотала Элизабет, опустив глаза.
От страха ее дыхание участилось. Мои глаза в ужасе распахнулись, как только эти слова запечатлелись в сознании. Хозяйка?!
– Позже ты заплатишь за непослушание! А теперь возвращайся к своей долбаной работе, рабыня! – процедила Джейн.
Волна ужас пробежала по мне, в то время как Элизабет повернулась и кинулась прочь от меня. Я сидел, оцепеневший, уставившись в ту сторону, куда она убежала.
Определенно, существовали партии и похуже, чем ирландки… и, похоже, я, б…ь, только что запал на одну из них.
Рабыня?!
~ * ~
– Ну, так что? – нетерпеливо спросил Эдвард, когда я не ответил. – Ты сказал, что не собираешься ходить вокруг да около, так что просто скажи мне. Что она там делала?
Я смотрел на него некоторое время, после чего отвел взгляд, потому что был не в состоянии смотреть в эти глаза, – глаза Элизабет – испепеляющие меня. Мне всегда было чертовски трудно смотреть на Эдварда из-за того, как сильно он был похож на свою мать.
– Она, ну… она была… прислугой, – тихо сказал я, глядя на стопку бумаги на столе, а сердце колотилось все быстрее, так как я готовился к потенциально негативной его реакции на эту информацию.
Я был потрясен, когда понял, что она была рабыней, потому что она была не похожа ни на одну из них. Миссис Эвансон была настолько странной, что ей требовалась чья-нибудь помощь, чтобы красиво одеваться и выглядеть ухоженной. Большинство мафиози обеспечивали достойный уход за своими рабами, но только не Эвансон.
– Прислугой? – переспросил он, и напряжение в его голосе нарастало. – Типа, как гребаная горничная, отец? Или она была проклятой официанткой? Потому что вам обоим было… сколько? Пятнадцать? Этот возраст не достаточен, чтобы на законных основаниях быть нанятым на это дерьмо, а? Ну, вы, ублюдки, конечно, не всегда следуете законам, но тем не менее…
Я раздраженно вздохнул.
– Нет, она не была официально нанята на работу, Эдвард. Ей не платили…
– И это что, правда? – рявкнул он, наклоняясь вперед и повышая голос.
Я слышал в нем гнев и обиду, но не мог смотреть на него, зная, что увижу в глубине проклятых зеленых глаз отражение Элизабет.
4. красавица
5. Удар молнии
ДН. Глава 63. Часть 4:
– Серьезно, это и есть гребаная правда?!
– Да, – сказал я тихо.
Его вспыльчивость прорвалась наружу, и он, вскочив, резко пнул мой стол. Я успех схватить ноутбук, чтобы он не свалился на пол, и стал смотреть за тем, как мой сын меряет комнату шагами. Левую руку он сжал в кулак, а правой – вцепился в волосы, его слова и движения были полны ярости.
– Как же я мог быть таким сраным глупцом и не замечать этого раньше? – спрашивал он, качая головой. – Все гребаные признаки были налицо. Даже прожив миллион лет, я бы не догадался, что она была чертовой… что у тебя была долбаная… Боже!
Я вздохнул и отодвинул от себя стол, покачав головой.
– Ты можешь произнести это слово, Эдвард, – сказал я. – Сказать его вслух – не значит…
– …сделать его более реальным, б…ь, я знаю! – огрызнулся он. – Ты уже говорил мне это дерьмо. Но скажи мне, отец, ты, на хер, сам можешь его произнести?
– Конечно, могу, – ответил я быстро. – Это всего лишь слово.
– Ну, тогда скажи. Б…ь, скажи это вслух. Отбрось эту херню – «она была проклятой прислугой», и просто скажи это, – потребовал он, гневно глядя на меня. – Скажи мне, кем была моя мать на самом деле.
– Рабыней, – отчетливо произнес я, теряя самообладание. – Она была рабыней, Эдвард. Я не знал, кто она, когда впервые встретил ее, потому что миссис Эвансон была такой помешанной на собственной заднице, что даже ее рабы выглядели безупречно…
Он сверкнул глазами в мою сторону, все больше распаляясь.
– Черт, не могу в это поверить. Моя мать жила с этой маленькой сукой, склонной к садизму? Б…ь, она жила с Алеком, она была рабыней моего дяди!? Неудивительно, что она, на хрен, так его боялась. Так вот почему он чувствует, что задолжал ей. Из-за того, что ей, б…ь, пришлось пережить в его доме?
– Я, гм… Думаю, что в этом есть доля правды. Это не моя история, чтобы ее рассказывать, и… – начал я, но он громко застонал и перебил меня с явным раздражением.
– Конечно, ты не можешь рассказать «не свою тайну». Да это сраный ответ тысячелетия. Никто не хочет, черт возьми, ничего мне говорить, потому что они якобы лишь пешки во всем этом, а я остаюсь в сраном неведении. Я не могу поверить. Иисусе, я, б…ь, не могу поверить, что ты скрыл это от меня. Как ты мог? После всего, как мог ты, твою мать, не сказать мне? – заорал он, хлопнув ладонями по столу.
Я пытался сохранять спокойствие, но его поведение меня завело. Я скинул его руки со стола, поднялся и взглянул на него.
– В твоих интересах сейчас успокоиться, – сказал я резко. – Если тебе нужны сраные аргументы, сын, то опусти задницу в кресло. Если нет, то убирайся с глаз моих. Выбор за тобой. Я не собираюсь сидеть и позволять тебе орать на меня, как на ребенка. Пора тебе уже вырасти из этого дерьма.
Он застыл на месте, хмуро поглядывая на меня и сжав руки в кулаки. Я был уверен, что он хотел что-то сказать, или даже снова наброситься на меня, но он знал, что я не играю с ним в игры. Что если он хочет ответов, то ему придется играть по моим правилам, потому что я не позволю обвести себя вокруг пальца.
Он насупился и плюхнулся в кресло, продолжая сверлить меня сердитым взглядом. Я опустился на стул и тщательно расправил какие-то бумаги на столе, а он кидал мимолетные взгляды на монитор ноутбука.
– Когда я должен был сказать тебе, Эдвард? Когда тебе было два, и ты даже не знал, что означает гребаное слово «раб»? Или когда тебе было восемь, и ты смотрел на свою мать так, будто она была непогрешимой? Или после того, как она умерла, а ты страдал по ней? – спрашивал я. – Я скрывал это от тебя не потому, что был мудаком, держащим тебя в неведении. А потому, что время всегда было неподходящее…
– А ты не думаешь, что я, б…ь, имел право это знать? – перебил он меня. – И не только я, но также и Джаспер, и Эмметт? Разве мы не имели право знать, кем была наша мать на самом деле?
Я вспылил и хлопнул руками по столу, разворошив документы, над которыми я, черт побери, только что работал.
– Это не то, кем была твоя мать! – отрезал я. – Разве мы уже не проходили это дерьмо с Изабеллой? Сколько раз я слышал, как ты говорил ей, что лишь потому, что она жила этой жизнью, не означает, что она такой и была? Сколько раз, Эдвард? А сейчас ты тут сидишь и не гнушаешься тем, чтобы перевернуть все это и использовать против меня, против своей матери?
