Как же дико он соскучился. По нарочито серьезному взгляду, готовому в любой момент сорваться на улыбку. По запаху. По полным желания и смущения прерывистым вздохам. Том столько всего хотел ему сказать. Он даже план составил, пока торчал в автомобильной ловушке. Первым делом наорать за то, что обманул. Во-вторых, потребовать полный отчет о проведенном без него времени. А потом затащить в постель и не выпускать, по меньшей мере, месяц. И плевать на все. На работу, Дэвида, гастроли. Даже на Симону плевать, хотя она – Том был совершенно точно в этом уверен – должна его понять и поддержать.
Том нервно выстукивал на руле какой-то странный мотив. Матерился, без конца поглядывая на часы. Включал радио. Снова его выключал, раздражаясь от звуков жизнерадостного мужского голоса. А потом, когда удалось вырваться, с занудством престарелой миссионерки контролировал стрелку спидометра, стараясь не превышать скорость. Стычки с полицией ему сейчас были совершенно ни к чему.
Машину он бросил где-то на обочине, не позаботившись поставить как следует. Взлетел на крыльцо и громко настойчиво постучал, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. В горле образовался болезненный ком из-за рвущихся наружу слов. Дверь не открывали. Том постучал громче, под конец ударив кулаком со всей силы.
Послышались шаги. Тихое недовольное бухтение. Дверь медленно открылась, и Том наконец увидел его. Бледный, взъерошенный, как подравшийся воробей, совершенно не накрашенный, одетый в растянутую полинявшую футболку и старые джинсы. Худой до невозможности. Самый красивый на свете.
Том стоял и смотрел, не в силах выдавить из себя ни звука. Он точно знал, что стоит только начать говорить, и его уже невозможно будет заткнуть до тех пор, пока не выскажет все, что намеревался, но первое, самое главное слово категорически не хотело срываться с губ.
Билл тоже молчал. Застыл, уставившись на него огромными глазищами, словно не веря, дышал тяжело и молчал. Потом его глаза заблестели, а нос стремительно начал краснеть. Билл часто заморгал и отвернулся в сторону, как-то странно засопев. Том сделал два больших шага, на ходу захлопывая дверь, сгреб его в охапку и сильно прижал к себе, наплевав на то, что, наверное, делает больно неосторожными движениями. Билл расслабился в его руках и облегченно выдохнул, как будто, наконец, получил передышку после тяжелой работы.
Том зарылся лицом в его волосы, чувствуя, как тонкие пальцы впиваются в спину, сминая футболку, и счастливо улыбнулся. Главным сейчас было ощущение того, как нервно в его руках подрагивает тощее тело, а сказать все, что хотел, он еще успеет.
