Серьезно ли писал об этом Сириус, Гарри не знал, но его совет послужил спонтанному поднятию настроения.
В связи со случайно выясненным обстоятельством об использовании драконов для испытания в Турнире, у Гарри возник вопрос морального характера – говорить ли об этом Флер и Виктору? И, если говорить, то - как объяснить, откуда он сам узнал? Слизеринская хитрость подсказывала, что следует промолчать, но все крепнущая между чемпионами дружба призывала быть честным и напоминала о «Печати искренности».
Помощь пришла неожиданно и очень своевременно. В Хогвартсе объявился Чарли Уизли, которому, как позже выяснилось, директор очень настойчиво порекомендовал воспользоваться случаем, чтобы провести время с братьями и сестрой, учащимися в школе. Не нужно было быть великого ума, чтобы сложить два и два. Гарри знал, что Чарли работал в драконьем заповеднике. От Рона Чарли не скрывал, что находится здесь по долгу службы. Так что вывод напрашивался однозначный.
Вот Гарри и шепнул Флер и Виктору про Чарли, не забыв им упомянуть, что он драконолог. Выводы чемпионами были сделаны сиюминутно же, и на их вопросительные взгляды Гарри только кивнул, подтверждая весьма логичную догадку. Тогда же Гарри смог и с друзьями, не скрываясь, обсудить вопрос – что делать с драконами? Гермиона и Драко активно подключились к поиску всего, что хоть какой-либо стороной касалось интересующей их темы. Рону дали возможность пообщаться с Чарли, как только у того выдавалась свободная минутка, понимая, что им очень редко выпадал случай видеться в последние годы. Но Рон даже общение с братом использовал с толком, расспрашивая того о работе и, собственно, о драконах – их повадках, особенностях и способах воздействия на них, позже передавая Гарри выпытанные сведения.
К пятнице, когда до первого этапа соревнований оставалось чуть меньше недели, голова Гарри уже пухла от сведений о драконах – он знал, казалось, обо всем: о том, где они обитают и какой бывают расцветки, как долго живут и что они едят, сколько яиц обычно в их кладке и какого цвета скорлупа, чем болеют и что особенно ценится в каждом из видов драконов в качестве ингредиентов для зелий. Гарри, как ни сопротивлялась его душа, все же выучил несколько редких заклинаний, в виде исключения влияющих на практически не подверженных магическому воздействию драконов. Эти чары показались Гарри не такими живодерскими, как остальные, но он все же надеялся, что ему не придется и их применять к живому, хоть и опасному существу.
Даже Грюм среди недели успел пригласить Гарри на беседу, в которой словно невзначай завел разговор о магических тварях и способах их обезвреживания, что навело на мысль, что с драконом, возможно, все же придется схлестнуться по-серьезному. Грюм даже дал Гарри почитать книжку «Как победить чудовище» о том, как следует себя вести при встрече с самыми различными магическими тварями. Ожидаемо в ней был загнут уголок страницы, где начиналось описание способов воздействия на дракона – от советов, как отвлечь его внимание от себя, чтобы незаметно сбежать, и до рекомендаций, какое заклинание может помочь выжить, если дракон все же решил напасть.
Так что на встречу со Слизерином Гарри шел основательно заправленным всевозможными знаниями о драконах, о чем, собственно, он сразу же и сообщил Салазару.
В общем, я прекрасно теперь осознаю, что дракон, хоть и по-особенному красив, но он тварь неподкупная, вредная, злобная и абсолютно дикая, не поддающаяся укрощению, - закончил Гарри свою весьма эмоциональную речь. Северус высоко оценил его довольно краткий, но информационно насыщенный спич.
Отлично, значит, мне нет нужды все это тебе рассказывать. Я только позволю себе поправить тебя. Драконы не поддаются укрощению людьми, - Слизерин с любопытством наблюдал, как на лицах и Гарри, и Северуса застыло похожее выражение – они обдумывали его слова.
Что значит «не поддаются укрощению людьми»? А кто их еще может укрощать? Оборотни? Кентавры? Русалки? – вслух начал рассуждать Гарри.
Еще предположения? – Салазар довольно заулыбался.
Прекрати издеваться – рассказывай, - Гарри сложил руки на груди и упрямо задрал подбородок, но заметив насмешливый взгляд, сдался и пояснил: - Я уже задолбался играть в шарады. Мне и Турнира хватит для проверки моих умственных способностей. Так ты мне поможешь?
Никакого удовольствия… - прошептал себе под нос нарисованный Салазар. – Драконы, какими бы дикими они ни казались, всегда подчинялись королю змей. Они потеряли способность говорить на серпентарго из-за того, что их глотки когда-то давным-давно научились извергать из себя пламя, но слышать и понимать змей от этого они не разучились. Об этом не пишут в книгах, потому что узнать это можно только от самого короля змей.
От василиска? А учитывая, что у тебя свой личный василиск есть – ты об этом и знаешь. Так? Значит, ты хочешь сказать, что если я заговорю на серпентарго – дракон меня поймет и сделает то, что я ему скажу? – недоверие сквозило и в словах, и в выражении лица Гарри.
Вот уж размечтался! – фыркнул Салазар. – Делать драконам больше нечего, как слушаться любого червяка, знающего язык короля змей.
Так чем мне поможет знание этого факта? Не нашего же Дракона звать на подмогу? Нет, надеюсь, я еще не настолько безнадежен, чтобы мешать ему спать и заниматься своими делами, наблюдая за Хогвартсом, - Гарри даже губу закусил, пытаясь придумать, как можно использовать столь эксклюзивную информацию. – Любого червяка… - повторил он слова Салазара. – А все же… Нашего Дракона послушался бы любой представитель драконов обыкновенных?
Не сомневаюсь даже! Потому что в лучшие времена, когда я еще не был слоем вонючей краски, намазанной на холст, - Салазар скорбно вздохнул, - мне пришлось наблюдать, как мой василиск заставляет Норвежского горбатого – самого агрессивного из известных мне драконов, невесть каким ветром занесенного в эти края, отползать с нашего пути на брюхе, словно он покладистая собачонка. Тогда-то я и узнал о такой зависимости драконов от воли василиска. На обычных змей, конечно же, ни один дракон и внимания не обращает. Правда, мне лично это знание никогда так и не пригодилось.
Спасибо, Сал, я подумаю, как можно будет воспользоваться твоей подсказкой. Ведь это зависит от того, что мне предстоит делать на испытании в Турнире. Мордред его знает, какое нам задание придумали. Буду определяться на месте, каким образом применять свои, теперь весьма обширные, - Гарри обреченно хмыкнул, - знания о драконах. У меня есть еще один вопрос. Я тут вот написал Сириусу, - Северус хмыкнул, услышав слова Гарри, но язвить не стал. Все же его отношение к Блэку так особо и не изменилось, несмотря на все обстоятельства. Он по-прежнему считал, что Сириус способен на необдуманные и импульсивные поступки, что, по его мнению, и подтвердилось, когда «глупый пес» примчался в Хогвартс, ставя под удар не только себя одного. Гарри одарил Северуса чуть укоризненным взглядом, но тоже не стал отвлекаться от темы. – Так вот, он мне тут кое-что посоветовал. Не хочу уточнять у него, шутил он или всерьез так думает, но в научных трудах объяснения подобному я не нашел, тогда как факт в общем-то вскользь упоминался кое-где.
Гарри достал из кармана письмо и просто зачитал приписку Сириуса о любви драконов к блестящим вещам.
Северус, не имея возможности реально помочь Гарри, потому что не был допущен до тайн Турнира, сегодня присутствовал при беседе, скорее, в качестве моральной поддержки. Однако услышанное его не на шутку разозлило.
Он хоть иногда думает о том, какие последствия могут иметь его слова? – Северус вскочил с дивана, где до этого спокойно сидел, прислушиваясь к разговору Гарри и Салазара. – Неужели так сложно понять, что шуткам нет места во время обсуждения серьезного вопроса? Драконы – не сороки, чтобы тащить в свою пещеру забавные блестящие игрушки! Все это маггловские сказки! Блэк не подумал, что ты можешь поверить его словам?
