Искупление (СИ) - "elsiss"

- Что ж, придется пить.

Гарри попытался возмутиться и отговорить от этой бредовой затеи. Но, выслушав все доводы директора, в глубине души понял, что иначе нельзя.

Первый же кубок, выпитый Дамблдором, заставил его схватиться за поврежденную руку. Легкий стон сорвался с губ. В остальном же директор вел себя достаточно адекватно. Но это было только начало. С каждым выпитым глотком, каждым наполненным кубком магу становилось все хуже и хуже. Он беспрестанно стонал. Поврежденная рука повисла плетью и больше не действовала. Более того, его стали посещать какие-то видения. Гарри решил, что это воспоминания из прошлого директора.

Тот невидящими глазами смотрел в пространство, привалившись к постаменту, на котором возвышалась чаша, а под конец и вовсе осел на землю, заваливаясь на бок. Гарри понял, что директор вспоминает и заново переживает худшие моменты своей жизни. Эти воспоминания, помимо физической боли, которую Дамблдор испытывал в поврежденной заклятием руке, приносили намного более страшную душевную боль. Он и плакал, и молил, и пытался оправдываться перед кем-то. Но, видимо, призраки прошлого знали, как заставить мучиться этого человека, вызывая наиболее сильные страдания.

Пару кубков директору удалось выпить самостоятельно. Дальше же пришла очередь Поттера поить его жутким зельем. Руки Гарри тряслись. По вискам струился пот от напряжения и беспомощности. Он понимал, что, пока Дамблдор не выпьет всю жидкость, достать крестраж, покоящийся на дне, будет невозможно. И он, сжав зубы, кубок за кубком поил директора. Когда же тот уже совершенно изнемогал и отказывался пить, Гарри лестью и уговорами все равно продолжал вливать в него зелье.

Дамблдор страдал душевно и физически, разговаривая с кем-то и моля о прощении. Иногда у него вырывались особо громкие стоны, и он хватался за покалеченную руку.

Гарри предположил, что, скорее всего, эта отрава, которою он вливал директору в рот, каким-то образом разблокировала проклятие, запечатанное в поврежденной кисти. И та мерзость, которая практически лишила Дамблдора конечности, начала распространяться, принося ему невыносимую боль.

Перед глазами Гарри все расплывалось, и он, подняв руку, вытер навернувшиеся на глаза слезы отчаяния и безысходности. Как бы он теперь ни относился к директору, Гарри совершенно не желал старику таких страданий. А сейчас, спаивая ему проклятое зелье, он чувствовал себя палачом, изощренно мучающим свою жертву. Гарри, конечно, понимал, что это дьявольская задумка Волдеморта и он здесь совершенно не причем. Однако видеть физические и душевные мучения Дамблдора было невероятно тяжело. Тем более, что выполняя его наказ, Гарри своими же руками добавлял ему боли.

Наконец, когда решимость и терпение его уже были на пределе, кубок скребанул по дну, и Гарри заметил, что жидкость закончилась. Схватив лежащий на дне чаши медальон, он не рассматривая запихнул его в карман и рухнул на колени перед директором. Он надеялся, что тому станет легче, когда действие зелья прекратится. Но Дамблдору становилось все хуже и хуже. Он с трудом дышал, издавая протяжные, полные боли стоны.

- Сэр, сэр, – аккуратно коснувшись плеча директора, позвал Гарри, – вы меня слышите? Уже все закончилось!

В ответ до него донесся только слабый стон и еле слышный шепот Дамблдора:

- Воды…

- Сейчас!

Гарри, схватив кубок, тут же попытался наполнить его с помощью заклинания. Вода появившись, мгновенно исчезала. Он с недоверием уставился на кубок. И тут его осенило – видимо, в этом и состоял коварный план Волдеморта: человек, сумевший достать крестраж, просто не должен был остаться в живых.

Гарри медленно подошел к кромке воды черного озера, борясь с собой. С одной стороны его подгоняли еле слышные стоны директора, который от скрутившей его боли впал в беспамятство. Хотелось подскочить к воде и попытаться наполнить кубок как можно скорее. А с другой, сдерживало понимание того, что, как только он коснется поверхности озера, сразу же проснутся твари, обитающие внутри.

Казалось, после всех последних событий и новостей, которые удалось узнать, Гарри должен был быть готов к смерти. Но умирать подобным образом, утащенным на глубину мерзкой нежитью, вовсе не хотелось. Одно дело – мгновенная смерть от Авады. Всего лишь зеленая вспышка, и тебя больше нет. Ни мук, ни страданий, ни страха. И совсем другое – медленно умирать, разорванным на кусочки, или еще хуже – быть сожранным подобными тварями, чтобы потом присоединиться к ним. Однако мучительный стон, донесшийся из-за спины, заставил его отбросить все сомнения.

Решительно подняв палочку, Гарри наклонился и быстро зачерпнул воды из озера. Облегчение принесло то, что она никуда не исчезла. Но в то же мгновенье, к его ужасу, поверхность озера будто вскипела. Тотчас же над водой показались тысячи жутких голов, ощерившихся в хищном оскале, со впалыми глазницами, которые тут же направились в его сторону.

Гарри, практически не задумываясь, махнул палочкой, ограждая островок огненной стеной. Стремительно ринувшись к Дамблдору, подсунул ему к губам кубок с водой. Директор сначала от слабости и боли не мог пить, и вода стекала по подбородку. Но, с трудом сделав несколько первых глотков и распробовав вкус, он с жадностью приник к кубку.

Гарри нервно обернулся. Одновременно поить Дамблдора и поддерживать заклинание Огненного кольца было невозможно. Пламя, окружившее остров, медленно догорало. За его границей, напирая друг на друга и дожидаясь, когда огонь потухнет окончательно, толпились полчища инферналов. Они жадно протягивали руки к добыче, которую чуяли на островке, но боялись подступиться к огню. Гарри совсем недавно вычитал это заклинание в одной из книг, что носил ему Кричер. Под влиянием момента он даже не успел удивиться, что оно получилось с первого раза, без всякой тренировки. Ведь он, находясь в школе, не имел возможности испытать его на практике.

Гарри почувствовал, что директор, вцепившись в чашу с водой, крепко держит ее. Надеясь, что дальше Дамблдор справится самостоятельно, он оставил ему кубок и, развернувшись, восстановил кольцо огня, защищающее остров. Магической энергии, чтобы поддерживать такое мощное заклинание, уходило много. Капельки пота стекали по вискам от напряжения и жара, который источало охватывающее остров пламя.

Гарри чувствовал, что сил уже практически не осталось. Огонь начал терять свою интенсивность и вот-вот грозил совсем погаснуть. А инферналы все так же толпились за пределами огненного кольца, словно выжидая, когда можно будет добраться до добычи. Неожиданно пламя вспыхнуло с новой силой, еще мощнее прежнего. Гарри в удивлении оглянулся. За его спиной стоял Дамблдор, тяжело привалившись к постаменту, на котором была установлена чаша.

- Сэр, – Гарри с облегчением кинулся к директору, – вам лучше?

- Немного, – тяжело выдохнул Дамблдор.

Испарина выступила у него на висках. Видно было, что он прилагал невероятные усилия к тому, чтобы держаться на ногах, да еще и творить волшебство. Гарри подскочил к директору, подставляя плечо.

- Спасибо, Гарри, – устало выдохнул Дамблдор. – Ты забрал крестраж?

- Да, сэр, – Гарри помог директору принять вертикальное положение, придерживая его.

- Тогда нужно поскорее выбираться отсюда, – устало навалившись на него, тихо сказал Дамблдор.

- Но как? – Гарри огляделся, отметив, что, несмотря на слабость, директор устойчиво держит заклинание, не давая огню погаснуть.

- Как и прибыли – на лодке! – сделав небольшой шаг в направлении утлого суденышка, Дамблдор пошатнулся.

Гарри крепко обхватил старика за талию, взвалив поврежденную руку себе на плечо, прилагая максимум усилий к тому, чтобы не дать директору упасть. Так, мелкими шажками, они добрались до лодки. Гарри поддерживал Дамблдора, а тот творил заклинание, не давая инферналам добраться до них.

В этот раз, садясь в лодку, им уже не требовалось сохранять былую осторожность. Да и вряд ли в подобном состоянии у них бы это получилось. Дамблдор был настолько слаб, что буквально рухнул на дно лодки. При этом как-то умудряясь поддерживать огонь, ограждающий их от инферналов. Гарри пришлось по колено зайти в воду, чтобы помочь директору.