Скромный метаморф (СИ) - "Жером Фандор"

— Пусть и с небольшой задержкой, но мы готовы объявить победителя межфакультетского соревнования, — заговорил я, заставляя собравшихся вокруг меня успокоиться и замолчать, — Победителем межфакультетского соревнования объявляется…

— …Хогвартс! — воскликнули мы все вместе. Драко это сказал спокойным голосом, из-за чего на нашем фоне его было не слышно. Ещё и отвернулся, начав сверлить стену, а щёки покрылись румянцем. Высокородный господин изволил смущаться от неловкости, хе-хе…

На несколько коротких мгновений на зал опустилась тишина, после чего…

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Раздались хлопки. Дамблдор. За ним начали подхватывать другие, вскоре со всех столов звучали хлопки и громкие радостные крики. За столом Слизерина несколько вяло, но тоже были радость и рукоплескание. Если бы кто-то стоял за дверями Большого Зала, он бы подумал, что здесь произошёл взрыв, — настолько бурной была реакция.

— Хогвартс! Хогвартс! Хогвартс!

В какой-то момент кто-то начал скандировать название школы и все подхватили. Какофония звуков не прекращалась несколько минут. Когда всё начало стихать, Дамблдор поднял руку, привлекая к себе внимание и ускоряя наступление тишины.

— Должен признаться, ещё никогда, будучи на посту директора, я не был настолько рад видеть окончание учебного года. Поскольку выбор победителя был сделан и все его поддержали, самое время сменить декорации.

Он хлопнул в ладоши, и свисавшее со стены зелёно-серебряное знамя с огромной змеёй сменилось на четырёхцветное с четырьмя животными. Новая волна радости захлестнула зал. Вскоре начался пир. Студенты открыто, без всякой опаски стали переходить к столам других факультетов, усаживаясь со своими знакомыми и друзьями. Будто какой-то барьер оказался сломан. Даже студенты Слизерина подходили к другим, и к ним самим подходили с других факультетов.

Мы всей компанией из тех людей, которых я вызвал к себе, сидели за столом Гриффиндора. Кроме Драко. Ему было слишком неловко от всей этой ситуации, поэтому он ушёл к себе. Я хотел действовать по принципу «если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе», направив компанию за стол Слизерина, но Малфой так на меня посмотрел, что мне казалось, что меня прямо там побьют. Не то чтобы у него были шансы, конечно… Но не суть.

— Ну что, Нимфа, признавайся, навещала ли ты труп этого благородного господина, пока он восстанавливался после героического подвига? — с весёлой улыбкой спросил я, потыкав названную локтем в бок.

— Пф! Тоже мне, подвиг, на зелье подорвался… — насмешливо улыбнувшись, протянула она. — На самом деле мы все пытались тебя навестить. Даже Малфой. Но мадам Помфри нас не пустила, — её улыбка стала кислой.

— Какая жалость… *ХРУМ* — поделился я своим мнением, грызя курочку вместе с костями.

— Что-то незаметно, — скептически заметила она. — Между прочим, я наконец закончила Хогвартс и теперь могу считаться взрослой волшебницей и делать что хочу. А кое-кому ещё целых шесть лет учиться, — с ехидной усмешкой проговорила она.

— А я зато куда лучше тебя владею метаморфизмом, — ответил я на это.

— А я зато взрослая и могу делать что хочу, — снова сказала она, а её усмешка стала ещё шире. Я слегка нахмурился.

— У меня куда больше знаний, чем у тебя.

— А я зато взрослая и могу делать что хочу, — опять повторила она. Усмешка снова расширилась. У меня уже начал дёргаться глаз.

— Я намного более крутой волшебник, чем ты, — снова вставил я аргумент.

— А я зато взрослая и могу делать что хочу, — её усмешка переросла пределы нормального человека. Она специально воспользовалась метаморфизмом, чтобы сделать её ещё шире. Жульничество!

— Ах так?! — воскликнул я, вскочив из-за стола, заодно привлекая к себя внимание большей части зала. — А я… Зато я… У меня… — мысли в моей голове метались со скоростью истребителей, но подходящей не находилось. Но в какой-то момент мой блуждающий взгляд остановился на парочке аргументов Нимфадоры в области её грудной клетки. Мои губы растянулись в коварной усмешке и я, подняв взгляд к её лицу, сказал. — А у меня зато грудь больше! — воскликнул я, привлекая внимание уже всего зала, и вырастил себе грудь примерно четвёртого размера.

…

…

…

Такой тишины здесь не бывает даже ночью во время летних каникул. Точно вам говорю. Пока эти мысли крутились в голове, наблюдал как Нимфадора дрожала, хлопая в замешательстве ртом и глазами. Наконец отмерла.

— В эту игру можно играть вдвоём! — воскликнула она и начала метаморфизмом увеличивать грудь. Теперь она стала больше моей, так что Нимфа теперь смотрит на меня с превосходством. Кажется я на неё плохо влияю. Тишина стала ещё более гнетущая.

— Неплохо… Но у меня больше! — ответил я, наращивая размер калибра до уровня Цунаде Сенджу.

…

…

…

Всеобщее обтекание стало абсолютным. Глаза остекленели даже у Дамблдора и призраков. Я же в мыслях восхвалял производителей школьной формы, которые добавили в неё чары масштабирования размера.

— Угх… — пыхтела Нимфадора, даже покраснев от натуги, пытаясь увеличить свой размер, но… Дойти до моего уровня у неё не вышло. Превосходство, которое я источал, чуть ли не физически можно было пощупать.

— Да как так-то! — воскликнула она, наконец сдавшись. — Это нечестно! Это неправильно! Так не должно быть!

— Смирись, — очень довольным и милым голоском проворковал я, отчего она скривилась, будто съела вагон лимонов, заев вагоном из перца чили. Витающие вокруг неё обида и ярость были практически осязаемы.

Остаток пира прошёл в абсолютной тишине, в которой на меня бросали очень странные взгляды, расшифровать которые было невозможно. На этой неловкой ноте, которую я создал вот вообще не специально… Заткнись, Рон, твоего мнения никто не спрашивал! Кхм… Так вот, на этой ноте прошло объявление результатов экзаменов. Но ничто, ни хорошие, ни средние, ни идеальные, ни отвратительные результаты не задели сердца учеников. Сейчас им было глубоко пофиг! Должен отметить, что мои результаты, а также кучки ребят, с которой я занимался, были идеальными по всем предметам. Не зря их гонял!

Буквально через несколько минут после объявления результатов экзаменов все шкафы опустели, чемоданы были упакованы, а жабу Невилла поймали в тот момент, когда она пыталась улизнуть сквозь дырку в стене туалета. Всем ученикам вручили предупреждения о том, что они не должны прибегать к волшебству на каникулах.

— А я-то надеялся, что они хоть раз забудут раздать нам эти бумажки, — грустно заметил Фред Уизли.

— Товарищи, — заговорил я, подхватив близнецов под локотки и отведя в сторону. — Всё готово? — внимательно посмотрев на каждого, спросил я.

— Конечно, — сказали они хором и Джордж передал мне стопку бумажек, которые на самом деле были…

— Скажи…

— А тебе совсем…

— Не было…

— Стыдно? — хором закончили они, глядя на меня с весельем и всё ещё не прошедшим шоком.

— Стыд? — задумчиво спросил я, почесав в затылке. — Это можно есть? — эти слова вызвали взрыв хохота. — А если серьёзно, то да, мне было стыдно. Очень стыдно. Мне и сейчас ещё очень стыдно.

— Но… — протянули они вместе.

— Но это того стоило, — нацепив выражение лица кота, которому подарили завод по производству сметаны, сказал я, листая сделанные близнецами фотографии. — Только ради этого я и подарил вам фотик на Рождество.

— Какой ты меркантильный…

Преподаватели, директор, Филч, даже миссис Норрис! Ох, как же прекрасны эти выражения лиц! А какие лица у девочек и особенно у девушек со старших курсов. Как же прекрасна эта смесь неимоверного шока и зависти! Это навечно останется в моём сердце.

Когда все первокурсники собрались, Хагрид проводил нас к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону. Ученики залезли в поезд в гробовой тишине, ещё не отойдя от представления в Большом Зале. Через какое-то время поезд наконец подошёл к платформе номер девять и три четверти вокзала «Кингс Кросс».