Она смотрела на меня распахнутыми в ужасе глазами, и меня беспокоил ее ответ.
– И это сработало? – спросила она с любопытством.
– Что сработало? – переспросил я в замешательстве. – Я же сказал тебе, что соскочил.
– Нет, я имею в виду Молли, – пояснила она. – Она дала тебе возможность почувствовать себя лучше?
Я вздохнул, отведя от нее взгляд и обдумывая ее вопрос. Оглянулся на ее картину, и в моей груди потеплело при мысли о ее значении.
– Да, дала на некоторое время, но это было не по-настоящему. Независимо от того, насколько чертовски мощный кайф я ловил, я не находил то счастье, которое искал. Ни разу я не почувствовал себя так хорошо, как в тот день в Порт-Анжелесе с тобой, а именно это ощущение я и хотел вернуть, – я остановился, взглянув на нее исподтишка. – Знаешь, это был лучший день и в моей жизни тоже.
– Теперь уже у меня повысится самооценка, – сказала она игриво.
Я ухмыльнулся.
– Не больше, чем моя, tesoro.
– Эдвард! – выдохнула она.
Я усмехнулся и, потянувшись к ней, заключил ее в объятия. Она смотрела на меня, и глаза сверкали переполнявшими ее эмоциями. Она обняла меня за талию, и я почувствовал, что сердце пустилось вскачь, с неистовством разгоняя кровь по венам, тело горело от ее прикосновений. Выражение ее лица изменилось, на нем появилась маска серьезности, а когда ее язык, скользнув по нижней губе, увлажнил ее, мое дыхание остановилось. Я робко наклонился чуть ближе, следя за ее реакцией, и ее глаза инстинктивно метнулись к моим губам. Я воспринял это как знак и отчаянно надеялся, что не испорчу все к чертям, если прильну губами к ее рту. Она стояла по-прежнему неподвижно, и я начал отстраняться, не желая ее подталкивать, но она схватила меня за голову, не позволив этого. Встала на цыпочки и прижалась губами к моим. Я застонал, когда мы углубили поцелуй, и притянул ее к себе еще крепче, так, что ее тело было максимально вжато в мое. Она застонала, ее руки обхватили меня за голову, а пальцы утонули в моих волосах.
Через некоторое время она разорвала поцелуй и, отстранившись от меня, жадно вдохнула, дыхание ее было прерывистым. Щеки горели, и она нервным движением закусила нижнюю губу, застенчиво глядя на меня. Я ухмыльнулся и, протянув руку, вытянул ее губу из захвата зубов. Наклонившись, я оставил на ее губах еще один быстрый, целомудренный поцелуй.
– Ничего себе, – сказала она тихо.
– Это точно, – ответил я.
Как только я поцеловал ее, мне захотелось большего, гормоны яростно бушевали внутри. Пытаясь остыть, я взглянул на часы и обнаружил, что уже больше семи часов вечера.
– Ты по-прежнему хочешь кофе?
Она кивнула, и я повел ее к входной двери. Указав на свою машину, припаркованную на обочине, спросил:
– Не возражаешь, если я поведу?
– Э, нет, – согласилась она, пожимая плечами. – А ты не будешь против, если мы сначала заедем в отель, чтобы я могла переодеться? Платья и каблуки по-прежнему доставляют мне неудобство.
Я согласился, и она объяснила, куда ехать. Мой нос сморщился от отвращения, когда я заехал на стоянку крохотного отеля в нескольких милях от дома. Она вышла, и я последовал за ней до одной из комнат, остановившись прямо у двери и оглядевшись вокруг.
– Ты не могла найти отель получше, Белла? – спросил я. – Христос, он ужасен. Ты не можешь спать здесь. Никогда не знаешь, кто останавливался в этой проклятой комнате до тебя, и что, на хер, делали в этой постели. В этой сраной дыре вообще когда-нибудь убираются?
Она пожала плечами.
– Я уверена, что тут прибираются, Эдвард. Это было первое место, которое я нашла, и у меня уже закончились деньги. Кроме того, он очень похож на тот, в котором мы останавливались по дороге в Финикс.
– Вот уж точно, – подтвердил я. – Нам повезло, что мы не подхватили никакого гребаного заболевания в том месте. Никогда нельзя останавливаться в отеле, который, на хер, выглядит, как будто его арендуют на час, Белла. Они предназначены для шлюх и наркоманов.
Она засмеялась, хотя я был дьявольски серьезен.
– Ты знаешь, во скольких точно таких же отелях я жила последние несколько месяцев? – спросила она, и ее вопрос меня смутил. – Так что ничего со мной не случится.
– Почему ты жила в отелях? – спросил я, и мое замешательство еще усилилось, когда увидел, что она роется в расставленных по полу картонных коробках, в которых хранится одежда. – И почему, мать твою, твоя одежда распихана по коробкам? У тебя, что, нет чемодана или сумки, или чего там?
– Нет, – ответила она с легким раздражением. – Я жила в отелях, потому что путешествовала. Или, скорее, убегала, но ты понял смысл. Я жила на колесах с тех пор, как покинула Калифорнию, а вещи лежали в коробках в багажнике.
– Ты чертов бомж?
– Да.
– Почему? – спросил я, не понимая. – Ты не могла нигде поселиться? Черт возьми, Белла, я знаю, что у тебя есть деньги.
– Я уже сказал тебе, почему, – в ее голосе звучало нетерпение. – Мафия нашла меня, и я должна была находиться в постоянном движении, чтобы они меня не поймали.
– Тебе придется это объяснить, потому что я ничего не понимаю, – сказал я, качая головой. –
Кто конкретно в «Мафии», потому что не знаю, известно тебе это или нет, но теперь Алек – гребаная Мафия. Черт, да я сам – гребаная Мафия, tesoro. От кого конкретно ты убегала?
Она вздохнула и так и осталась стоять, держа в руках джинсы и футболку.
– Алек был совершенно уверен, что это Алистер, – сказала она равнодушно. – И это… мне нужно, эм-м, переодеться, и, э-э…
– Оу, – брякнул я и отвернулся.
Она быстро переодевалась позади меня, а мне пришлось поднапрячься, чтобы не подглядывать, потому что гормоны во мне желали увидеть хоть немного ее кожи. Я чувствовал себя чертовым двенадцатилетним мальчиком, которому в руки попал проклятый каталог «Victoria's Secret», мой член затвердел при одной только мысли об обнаженной Изабелле. Я застонал, когда этот образ мелькнул в моей голове – далекое воспоминание из Форкса, и я так увлекся в тот момент, что подпрыгнул от удивления, когда она дотронулась до моей спины.
– Ты в порядке? – спросила она, когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее.
Я кивнул, глаза инстинктивно шарили по ее телу. Она покраснела от столь пристального внимания и пробормотала, что готова идти, и я неохотно повел ее обратно к машине… хотя то, чего мне реально хотелось, так это, на хер, бросить ее на кровать и последовать за ней.
Ну, может быть, не на эту 'кровать'. Я не шутил. Место было чертовски грязным.
Я ехал по Чикаго в поисках «Старбакс», зная, что это займет всего несколько минут, поскольку сейчас они встречаются на каждом углу. И оказался прав. Припарковавшись, я вышел и открыл дверь для Изабеллы. Она сладко улыбнулась, взяв мою руку, и мы пошли внутрь.
Некоторое время я таращился в меню, потому как никогда раньше не бывал внутри «Старбакс».
– Чего тебе хочется? – спросила Изабелла.
Я сухо засмеялся и, посмотрев на нее, мотнул головой.
– Не могу сказать, что мне чего-то хочется, – ответил я. – Я не пью кофе. Это дерьмо отвратительно.
Она засмеялась.
– Тогда почему ты предложил мне кофе, если не любишь его?
– Я подумал, что у меня больше шансов получить твое «да» на что-то простенькое, вроде кофе, чем на полноценный обед, – признался я. – Я бы предпочел отвезти тебя туда, где выпивают по-настоящему, но учитывая, что ты отняла у меня фляжку, я подумал, что об этом не может быть и речи. Подожди, вот черт, ну ты-то хотя бы пьешь кофе?
– Да, – сказала она. – Мы с Эмили ходили в «Старбакс» в Калифорнии почти каждый день.
Я кивнул.
– Эта Эмили выглядела как сука, накачанная чертовски дорогим кофе. Иисусе, кто платит пять долларов за отстойный напиток, в котором нет ни грамма проклятого алкоголя? Это безумие. Да за такую цену к чашке кофе должен прилагаться бесплатный минет!
– Эдвард, – осуждающе выдохнула она, так как моя речь привлекла внимание людей.
