Расскажи мне всё! (СИ) - "Меня зовут Лис"

— Финник, ложись! — успеваю крикнуть я, и раздается взрыв.

***

Грубые пальцы на моих волосах разжимаются, и я опускаюсь на землю. Как только охранник отпускает его, Пит кидается ко мне. Его кожа приобрела пепельный оттенок, из-за чего синяки на лице выделяются еще четче. Руки изрезаны и все в крови. По виду он близок к обмороку.

— Ублюдок, — рыдает Алекс, продолжая вырываться. — Будь уверен, мой отец этот так не оставит!

— Алекс, Алекс, — тихо говорит Август, касаясь грязными пальцами ее щеки, и на коже остается несколько черных полосок. — Твоя жизнь более чем разумная плата за мою свободу. Капитолий падет — это лишь вопрос времени. А вот человеческая жизнь — валюта, которая всегда будет в цене.

С гримасой отвращения Август щелкает пальцами, говоря что-то охранникам и тащит ее в сторону припаркованных у остатков дома машин, оставляя нас с Питом на руинах истекать кровью.

— Рад был с тобой поработать, Мелларк.

Толкнув Алекс в руки одного из своих парней, Август подходит к Питу и бьет его сапогом по лицу. Вниз по черной от сажи рубашке стекает струйка крови.

— Счастливо подохнуть! — бросает на прощание он и, махнув рукой охраннику, садится вместе с ним машину. — Свяжи дочке Крейна руки и ноги и засунь в багажник! — приказывает он одному из солдат.

Молодой парень, стягивая тонкие руки девушки, принимается завязывать капроновой веревкой узел. На лице Пита же сияет улыбка, широкая и яркая, как восходящее над лесом солнце. У меня же перед глазами его свет расплывается, так же, как и пятно на моей груди, заливая все вокруг карминово-красным.

Вероятно я уже брежу.

Размытым взглядом я успеваю заметить, как Мелларк достает из кармана ключи от машины и нажимает на одну из кнопок. Его черный автомобиль, зарычав словно дикий зверь, заводится, но в следующую секунду раздается взрыв, и машина Пита взлетает на воздух. А еще через секунду уже и соседний автомобиль, в котором сидит Август с охраной, охватывает пламя.

Окна машины со звоном лопаются, из них вырывается огонь и дым. Две машины превращаются в пылающий факел, и я закрываю глаза, чтобы не видеть запертые внутри фигуры.

— У тебя последний шанс сбежать, — шипит Пит в сторону застывшего солдата, по-прежнему сжимающего руки Алекс.

Парень не может оторвать взгляд от пылающего автомобиля, где сгорает его хозяин. Бросив Алекс, он тут же кидается в сторону леса, даже ни разу не оборачиваясь.

— Китнисс, посмотри на меня, — откинув ключи от машины в сторону, Пит пододвигается ближе и переплетает свои пальцы с моими.

Я поднимаю голову, но сфокусировать взгляд не могу. Все плывет в багровом тумане. Алекс, самостоятельно распутав руки, кричит что-то в телефонную трубку, но что, я уже разобрать не могу. Пит проводит ладонями по моему лицу, и я улыбаюсь ему самой настоящей, самой широкой улыбкой. Потому что у нас получилось. Потому что теперь мы свободны.

А потом наступает конец.

========== Глава 26. Мальчик, мужчина, муж ==========

— Торжественно объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту!

Работник мэрии произносит заученный текст, и я могу повторить его за ним полностью.

— Почему они все такие однообразные? — шепчет Пит. — Хоть бы кто-нибудь, как в капитолийском сериале, сбежал из-под венца или, напившись, упал в фонтан с пуншем.

Я прикладываю к губам палец, приказывая ему молчать, хотя Хеймитч бы оценил эту шутку.

— Капитолий тебя испортил, — шикаю я на парня. Он, улыбаясь, пожимает плечами. — Это же традиции, Пит. Прояви немного уважения.

На самом деле это уже третье торжество и вторая свадьба за последний месяц, на которой мы успели побывать.

Первыми были Рай и Алекс. Они поженились две недели назад в Двенадцатом. Дистрикт укутало покрывало из снега, от чего небольшая церемония вопреки желаниям родителей была устроена в семейной пекарне Мелларк.

Пит в тот день был сам на себя не похож. То ли он сильно волновался за Алекс, вручая ее в руки собственного брата, то ли просто воспоминания о доме навеяли грусть, я не знала. Мне показалось: он хотел что-то рассказать, но я не стала на него давить.

Через неделю у Мадж и Гейла родилась дочь. И мы остались дома еще ненадолго, чтобы разделить с ними радость. А сегодня день Финника и Энни.

С момента окончания режима Сноу прошло шесть месяцев. Почти половину из которых мы провели в больнице. Больше всего досталось Финнику, но капитолийская медицина творит чудеса, и сегодня в напоминание о прошедшей революции на его лице остался только шрам, пересекающий бровь и половину щеки. Он намеренно не захотел его удалять, возможно, как акт прощания с прежним образом ветреного красавчика, навязанного ему Капитолием.

Мы сидим за маленьким столиком, на котором горит плавающая в вазочке свеча. Обстановка очень напоминает свидание, если отнять периодические выкрики «За счастье молодых», брызги соленой морской водой и аплодисменты.

Пит кладет руку на спинку моего стула. Я намеренно не обращаю на него внимания. Он пододвигает мой стул ближе к своему и нежно целует в шею. Я хмурюсь и отодвигаюсь снова.

— Пит, — я оглядываюсь по сторонам и шепчу: — Мы же на людях.

— Тут почти никого нет, Китнисс. Большинство гостей уже достаточно пьяны, чтобы замечать что-то помимо столов с фуршетом, а новоиспеченные мистер и миссис Мелларк за соседним столиком не обращают на нас внимания.

Я улыбаюсь, потому что это правда. Наклонившись к своей жене, Рай что-то тихо шепчет, отчего щеки Алекс медленно меняют цвет от персиковых к алым.

— Здесь официант и вон ещё двое за столиком справа. — Я пытаюсь незаметно указать на пожилую пару кивком головы. — Ты же знаешь, я не люблю проявлять чувства на публике, — напоминаю я ему.

Пит ухмыляется.

— Да неужели? То есть, ты забыла, что первая поцеловала меня на параде трибутов? Ты на меня буквально набросилась! — улыбаясь, он показывает пальцем на свою скулу, куда я поцеловала его прямо в синяк.

Я краснею, вспоминая.

— На то была особая причина, ты же знаешь.

— Сейчас тоже есть причина, — дуется он. — Мне скучно, и я хочу тебя поцеловать. Это что, преступление?

— Ты как ребёнок, — говорю я. — Сможешь поцеловать меня, когда вернёмся домой.

Лицо Пита светлеет.

— Договорились!

На столе вибрирует телефон, и Мелларк тянется к нему, чтобы посмотреть. Он хмурится и печатает ответ, быстро работая пальцами.

— Все нормально? — спрашиваю я.

Он кивает, но выглядит отвлеченным, продолжая с кем-то переписываться. Теперь я тоже начинаю беспокоиться, что это может быть. И кто.

Пока Пит занят, я выхожу из установленного шатра и медленно шагаю в сторону моря, стараясь идти на каблуках как можно аккуратнее. Эффи осталась бы довольна.

Пахнет солью, хвоей и вечерней прохладой. Благо, в Четвертом лето царит даже в декабре, но от касания прохладного ветра кожа покрывается мурашками. Платье слишком открытое. Я не хотела надевать его — Алекс настояла. Цвета пыльной розы, простое, на тонких бретельках, с вырезом почти до бедра, что оголяет мою ногу до неприличия. Видел бы меня сейчас Гейл, ни за что бы не поверил, что я поддалась на ее провокации. Видимо, Капитолий испортил и меня.

Я спускаюсь вниз, где вода обнимает песок, и только собираюсь потрогать ее кончиками пальцев, слышу тяжелые шаги и знакомый голос:

— В это время года вода холодная.

Пит медленно подходит ближе, и я не могу отвести взгляда. Пиджак его светлого костюма так и остался висеть на спинке стула, рукава белой рубашки закатаны до середины предплечья, от чего и без того широкие плечи кажутся еще внушительнее. В этом костюме он настолько красив, что я опускаю взгляд.

Наверняка Мелларк замечает мое пристальное внимание, но, если бы спросил, я бы никогда не призналась, что так откровенно его разглядываю. Он достает из-за спины ромашку и протягивает цветок мне.

Где он умудрился его раздобыть?

— Как ты сегодня?

Со дня выхода из комы Пит спрашивает меня об этом каждый день.