Было очевидно, что они были еще на расстоянии многих миль от того, чтобы чувствовать себя совершенно непринужденно друг с другом, и он предположил, что главной причиной этого была робость Курта, но его сердце наполнялось теплом, когда он видел, каким терпеливым и понимающим был молодой Дом, готовый сделать все, чтобы партнер был доволен и счастлив.
Он был уверен, что эти двое будут счастливы вместе; черт возьми, да он был уверен, что они уже были, готовы они это признать или нет. Капитан размышлял об этом, когда вышел на песчаный пляж, поворачивая голову направо и налево, чтобы найти обоих из них.
Пойманный в ловушку своих собственных раздумий, он чуть не пропустил кучу одеял, сваленных на землю, которые прикрывали две фигуры, жавшиеся друг к другу из-за утренней прохлады.
Блейн лежал на спине, его растрепанные волосы завивались в колечки, губы слегка приоткрылись и вытянулись в мягкую улыбку, когда его руки обнимали Курта, словно колыбель, как самое ценное, что у него было. Саб же льнул к нему, его голова покоилась на груди Дома. Они казались настолько раскованными во сне, даже больше, чем во время бодрствования, и он знал, что если их инстинкты были настолько сильны, чтобы сплотить их вместе во время сна, то они были очень близки к тому, чтобы это происходило и во все остальное время, давая им ощущение уюта, расслабленности и спокойствия.
Ему ненавистна была мысль разбудить их, но следы отчаяния, сквозившие по телефону в голосе молодого человека, заставили его принять решение, и он, наклонившись вперед, осторожно встряхнул плечо Блейна.
- Блейн. Курт. Пора просыпаться, - сказал он тихим голосом, но все же достаточно громко, чтобы заставить их пошевелиться и заморгать, раскрывая глаза. Их зрачки расширились, а дыхание затруднилось, когда они поняли, что проснулись все еще лежа в обнимку друг с другом.
Румянец появился сверху Куртовых щек, и в то же время лицо Блейна озарилось гордой улыбкой, и капитан был уверен, что они готовы были начать извиняться, оправдываться и давать объяснения, но он просто не мог позволить им погрузиться сейчас в разговоры, когда было очевидно, что друг Курта в нем нуждался.
- Курт, тебе только что звонили. Джеффри Стерлинг? – осторожно сказал он, стараясь не напугать мальчика, но как оказалось, зря, потому что в эту же секунду его глаза расширились, а пальцы затряслись.
- Джефф? Он в порядке? Что-то случилось? – он вскочил, сражаясь с горой одеял, наваленных на него сверху, пытаясь встать на ноги.
- Я не уверен. Он спросил про тебя, и я сказал, что ты сейчас не на судне, и пообещал сообщить тебе, чтобы ты перезвонил ему как можно скорее. Он…он сказал, что это чрезвычайная ситуация.
Он едва закончил, прежде чем Курт попытался броситься к яхте, но саб остановился, поворачиваясь к Блейну с выражением, которое говорило, что он разрывался, переводя взгляд от яхты к Дому с мольбой, которая была написана в тонких чертах его лица.
- Иди. Я пойду следом за тобой, - с нежностью сказал Блейн, и, следуя его мягкой команде, Курт развернулся и побежал так быстро, как только мог, загребая ступнями песок.
Два Дома шли позади него, прибыв как раз вовремя, чтобы увидеть его дико жестикулирующим, с испуганным взглядом, устремленным на стену перед собой, и побелевшими костяшками пальцев, которыми он прижимал трубку к уху.
Его плечи были напряжены, спина совершенно прямая, а лицо замкнуто и испугано. Он вернулся к тому же состоянию, в котором пребывал в ночь заявления прав, и Блейн почувствовал, что сердце сдавило железными тисками при мысли о том, что все, чего они достигли, снова исчезнет.
- Возьми себя в руки, Блейн. Твое взвинченное состояние не поможет ему успокоиться, когда разговор будет окончен. И мне кажется, что он будет нуждаться в тебе, - посоветовал Эриксон, и Блейн взял под контроль свое дыхание, с трудом удерживая себя в узде, когда Курт вышел из каюты бледный и явно потрясенный.
В этот момент он был рядом с ним, услышав, как капитан тихо пробормотал: «Я буду в своей комнате», прежде чем уйти и оставить их двоих наедине. Блейн обнял дрожащего Курта, тесно прижимаясь к нему всем телом, желая прогнать страх и печаль, как он лучше всего умел это делать.
- Что случилось, прекрасный? – осторожно спросил он, и Курт повернул голову и зарылся лицом в его шею, охлаждая горячую кожу влагой своих слез.
- Это…это Джефф… они снова добрались до него. Они…они напали на него и пытались…о боже, Блейн…ему так страшно и одиноко, и я…я, - он пытался выговорить эти слова, но его рыдания сокращали их наполовину.
Блейн осторожно успокаивал его, легонько укачивая его в объятьях, но это, похоже, нисколько не останавливало его истерику.
- Дыши, Курт, - твердо приказал он. – Дыши для меня, прекрасный.
Он слышал, как Курт запнулся, пытаясь выполнить команду, подбадривая и направляя саба все это время, поглаживая его по спине и волосам.
- Вот так, ты такой хороший мальчик для меня, прекрасный, - он хвалил его снова и снова, пока самое худшее не миновало, оставив позади себя рваные вздохи и хлюпанье носом.
- Мне нужно увидеть его, - хрипло прошептал Курт. – Я…о-он не доверяет никому, Блейн. Мне необходимо с ним увидеться и убедиться, что с ним все в порядке!
Блейн издал утешительный звук, мягко пытаясь остановить очередной срыв. Он кивнул головой, находящейся возле макушки Курта, и оставил там нежный поцелуй.
- Мы вылетим сегодня вечером.
Курт отстранился. Его лицо было заплаканным и таким грустным, что сердце Дома защемило.
- Правда?
Блейн высушил щеки саба, смахнув с них слезы большими пальцами, и очертил ими остальную часть его лица.
- Джефф важен для тебя, а это значит, что он важен и для меня тоже, да?
- Но…ты забронировал отель и столько за все это заплатил и… - Курт запнулся, зная, что где-то должен был быть подвох. После целой недели, где он не ощущал ничего, кроме терпения и понимания, не было никакой возможности, чтобы Блейн смог превзойти сам себя и стать еще более удивительным, чем был для него все это время.
Но видимо, его Дом был столь совершенным, каким только было возможно, потому что он ласково приложил палец к его губам, останавливая его болтовню и успокаивающе улыбнулся.
- Просто не беспокойся об этом. Мы позвоним им и отменим бронь отеля, они всего лишь удержат депозит, и мы будем в порядке. Ты только постарайся успокоиться. Когда я вернусь после того, как организую наш отъезд, я хочу снова видеть улыбку на твоем великолепном лице. Понял? – сказал он строго, но с дразнящим блеском в глазах, и Курт почувствовал волнение, когда он изо всех сил пытался бороться с вернувшимися слезами и улыбнуться, но образ Джеффа, одинокого и напуганного, заставил его задрожать и зарыться глубже в объятия Блейна, ища в них поддержку.
После этого он снова расплакался, и Блейн печально улыбнулся, прежде чем нежно поцеловать его в лоб, шепча в его кожу, когда Курт прижался к нему:
- Все будет хорошо, прекрасный. Я все улажу.
