Севера (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Андрей вернулся в башню. Так и есть, и лестницы, кажется, стали шире, и комнаты больше, а плита в операторской стала просто огромной: три на шесть метров. И все это добро как раз перед сеансом! И Бородулин азартно кинулся переделывать список на поставку.

К обеду специально посланные команды уже облазили и дома, и неизвестный объект. В домах было пусто. Небольшое количество массивной мебели, такое же небольшое количество утвари, сено на сеновале – и все. Плюс – наличие хороших печей, можно расселить тех, кто до сих пор не смог получить комнату в крепости из-за банального отсутствия стекол в окнах. Баки и трубы после тщательного изучения оказались небольшим нефтеперегонным заводом. Правда, чтобы получить топливо, нужно сперва научиться с этим заводом работать. Вот только где бы найти грамотного химика-технолога?

Чтобы не маяться в ожидании возвращения экспедиции, Бородулин решил заняться пулеметами. Собственно, дело не слишком хитрое. Руки прямые, из правильного места, потребный инструмент имеется, да и наставление по сборке-разборке в наличии. Он пристроился к столу, разложил пулеметные запчасти, книжку с инструкциями и принялся за дело. Долго возился с первым, разбирался, что куда вставлять, но, в конце концов, дело пошло на лад. Он уже почти закончил, три пулемета уже стояло на полу, да и с последним делов оставалось немного, и тут с реки донесся гудок. От неожиданности Андрей дернулся, рука дрогнула и тугая пружина, соскочив со своего места, едва не ускакала на другой конец комнаты. Ищи ее потом! Первым побуждением было все бросить и бегом бежать на берег. Но все же Андрей заставил себя сесть, собрал последний пулемет, благо работы оставалось чуть, запер оружие в операторской, чтобы не тащить в оружейку, и, позволив себе отдаться под власть эмоций, следом за остальными кинулся к берегу. Это было то еще зрелище: по реке шел пароход. В тени кустов, скрытый ветками, он смотрелся совсем иначе. Но сейчас, подсвеченный косыми лучами заходящего солнца, он выглядел очень эффектно. Черные борта, идеально белые надстройки, блестящие латунные поручни и надпись красным на ограждении гребного колеса: «Паллада». «Вот же, и эту в мифологию потянуло!» - подумал Бородулин на бегу. Из высокой трубы парохода валил густой дым, бодро крутились колеса, на палубе стояли люди и махали руками. Все население крепости, кроме дежурной смены, уже столпилось на берегу. Даже Хорин хромал туда в ускоренном темпе. Отсюда, с берега, было слышно, как пыхтит машина, как звонко шлепают о воду плицы и через открытую дверь мостика за штурвалом было видно Катю Новикову. Вот она передвинула ручку машинного телеграфа, потянула за шнурок, и над рекой вновь разнесся пронзительный пароходный гудок.

На буксире за пароходом тянулся несуразный кораблик: высокий тупой нос, низкие борта, плоская большая палуба, только на корме высокая надстройка. Классический речной паром. На палубе парома лежали вытащенные изводы моторки, лежали мешки, ящики, а на самом носу стояли ярко-красный гусеничный мини-трактор и защитного цвета бортовой грузовичок с закрытым брезентовым тентом кузовом. Издалека показалось, что это «уазик», но, когда паром подошел ближе, Бородулин распознал чешскую «Татру-805». Правда, было непонятно куда на ней можно ездить. Разве что использовать в качестве тягача, бревна из леса таскать. Следом за паромом шел трофейный катер.

С парома метнули швартовы. Тросы поймали на берегу, пароход отдал буксир, а набежавшие парни подтянули кораблик носом к берегу. Откинулась носовая аппарель, и два человека споро вкатили на палубу приготовленную заранее бочку солярки. Из нее накачали сперва бак трактора, потом бак грузовичка, остальное ушло в танки парома. Трактор и грузовик съехали на берег и отправились своим ходом в крепость. А на пароме зафыркал, завелся дизелек, аппарель подняли и судно уверенно пошло к затону, куда уже, пусть и с третьей попытки, заходил пароход.

Затон был небольшой, но и кораблики были невелики. Такие вполне можно посчитать за катера. Но, в конце концов, пароход встал бортом к берегу, прочно пришвартованный к паре ближайших сосен. На борту нашлись даже сходни, и экипаж принялся спускаться на берег. Первыми были Толик Фоминых и Зимин, затем лесорубная команда, потом, погасив котлы и спустив пар, из машинного отделения вылез чумазый Эдик Тропинин, следом за ним Валерка. И в последнюю очередь с мостика как королева спустилась Катя Новикова. Оказавшись на берегу, она обвела глазами собравшийся народ. Андрей сообразил, сделал шаг ей навстречу. Люди тут же расступились, образовав коридор, по которому и прошла Катя. Гордая и счастливая, она подошла к Андрею и, бросив руку к вязаному берету легкомысленного розового цвета (кто-то в толпе хихикнул) отрапортовала:

- Товарищ…

Она запнулась на секунду, мгновенно покраснела, но тут сзади ей подсказали.

- Товарищ Бородулин, ваше задание выполнено, речной буксир «Паллада» доставлен к месту назначения.

Андрей ободряюще улыбнулся, осторожно пожал тонкую ладонь и достал заранее приготовленный к этому моменту подарок: белую парадную капитанскую фуражку, со всеми полагающимися кокардами и золотыми шнурами. В ту же секунду берет полетел куда-то в сторону, девушка взяла фуражку двумя руками, словно драгоценную корону, и, машинально поправив челку, осторожно надела на голову. О размере Бородулин, само собой, справился заранее. Катя выпрямилась, вскинув голову, на лице ее засияла счастливая улыбка, а в уголках глаз что-то подозрительно блеснуло. На этом торжественная часть завершилась, да, собственно говоря, пафоса и так было с избытком. Подружки обнимали счастливую до слез Катю, а парни с плохо скрываемой завистью глядели на ее белую фуражку. «Ничего», - подумал Бородулин, - «будет им урок. Не стояли бы, засунув языки в… молча, одним словом, могли бы и сами сейчас фуражку примерять. А теперь поди, отыми у девчонки штурвал – загрызет». Досталось порция славы и Эдику Тропинину, и Валерке, и остальным.

Тем временем в затоне рядом с пароходом встал паром. По аппарели на берег сошли остальные участники экспедиции: Михайленко, Мелинг, сержанты. Следом потянулись какие-то незнакомые женщины, примерно, с десяток. Видно – южанки, смуглые, черноволосые. Еще видно, что по-руски ни бельме. Последним из высокой рубки спустился немолодой, но вполне крепкий человек в тщательно вычищенном черном кителе. Протягивая Бородулину крепкую ладонь, он представился: Ставриди Николай Михайлович.

- Вы из России? – удивился Андрей.

- Когда-то давно жил в Одессе, потом судьба занесла на Балканы.

- А здесь как очутились?

- Наверное, так же, как и все остальные. Только очухался я в рубке вот этого паромчика. Он так и стоял, причаленный к берегу, вместе с этими машинами на палубе. В поселке вовсю хозяйничали албанцы. Меня хотели пристрелить, но их начальник меня узнал. Я, когда на каботажном пароходике ходил, его пару раз перевозил. Ну и то сыграло, что язык я знал. К себе, к своим делам близко не подпускали. Я у них был как батрак, работал за еду. Жил на пароме, албанцам дрова рубил, печи топил, ну и прочие хозяйственные обязанности выполнял. Отношение было хуже, чем к собаке, но и деваться было некуда. Я видел, какие звери ходят по этим лесам. Без оружия – практически, верная смерть. Пару месяцев я так прожил, а потом однажды албанцы почти все снялись и ушли вверх по реке, остался только главарь с двумя охранниками. Два дня их не было, а потом гляжу – выходит из-за поворота ваш пароход, на гафеле – российский флаг. Честное слово, я чуть не расплакался, как сопливый мальчишка. Тут один из албанцев ко мне на паром прибежал, и давай на мостик пристраиваться с пулеметом. Оружия у меня, конечно, не было, но на судне всегда железа много. Вот я его ломиком к палубе и приколол. А когда Станислав Наумович меня начал спрашивать на предмет не желаю ли я со своим паромом присоединиться, я даже и думать не стал. Знаете, там, в старом мире, я все искал местечко посытнее, получше, а тут вдруг понял, что это все пустое. Главное, чтобы рядом были свои.