- Ты не б-боишься его мести? Он л-легко тебя найдет, - спросил Ян.
- Я ничего не боюсь, малыш, - серьезно ответил я.
- Ты лишь чуть-чуть старше меня, - ага, раз уже возмущаться принялся, то мальчик начал успокаиваться.
- Это только так кажется, - я легонько чмокнул его в лоб. – Поднимайся давай, приведем тебя в порядок и водички попить тебе надо.
- З-зачем?
- Икаешь ты. Хотя так даже смешнее. Знаешь что? Спой мне песенку, а я поржу.
- Иди на ф-фиг.
- Пойдем вместе.
- Идем уж.
В комнате Яна, я подождал, пока он помоется, мало ли что взбредет ему в подростковую голову. Но мои опасения не оправдались, Ян вышел довольно-таки быстро, был немного бледен и глаза у него были красными.
- У тебя нос красный и картошкой, - сообщил ему я.
- На себя посмотри, - буркнули мне в ответ.
- Я к своему уже привык, а ты свой сам натер.
Мы намазали друг друга заживляющей мазью, завтра и следа не останется от наших «боевых» ран.
- Ад… - Ян немного помялся. – Ты не мог бы остаться со мной на ночь… Ну… Мне страшно… одному…
Я улыбнулся:
- Нет проблем, малыш.
Ян поджал губы, но возмущаться не стал, боялся, что передумаю. На ночь мы разместились на его узкой кровати, пришлось прижаться вплотную к спине Яна и обнять его за талию.
- Мог бы есть побольше, об твои кости порезаться можно, – ворчал я.
- Тебе не противно? - вдруг спросил он.
- Ты о чем? – я не понял.
- Я говорю, тебе не противно прикасаться ко мне?
Блин, а я уже надеялся, что обойдется без тараканов, что у ребенка железная психика.
- Не-е-ет, - удивленно ответил я. – А должно быть?
- Тот… тот лапал меня…
- Ты совсем дурак, не помнишь ничего. Я в него навозом кинул «после», а не «до».
- Тогда поцелуй меня, - потребовал Ян. – Если не противно, поцелуй.
Он завозился, разворачиваясь ко мне лицом. Я что, ненормальный, что ли, отказываться, когда предлагают? «Тем более это в целебных целях», - успокоил я сам себя.
Я чуть подался вперед к губам Яна, он смотрел на меня огромными карими глазами и ждал. Вот дурашка, неужели он думает, что может быть противным? Я осторожно прикоснулся губами к уголку его рта и поцеловал, потом втянул себе в рот нижнюю губу и провел по ней языком, снова невинный поцелуй. Ян приоткрыл рот, а я воспользовался случаем и сделал поцелуй глубоким. Малыш был сладким, и поцелуй получился со вкусом меда и корицы. Мои же руки жили уже отдельной жизнью, одна залезла под ночную рубашку, другая приспустила пижамные штаны, я гладил спинку Яна и массировал его копчик.
Мое помешательство длилось ровно до тех пор, пока Ян не решил мне ответить. Я отпрянул.
- Ты девственник?
Малыш тяжело дышал и смотрел на меня шалыми глазами, не понимая, почему все закончилось и чего от него требуют. Соблазн в чистом виде.
- Ты девственник? – повторил я для тех, до кого с первого раза не доходит.
Ян кивнул и снова потянулся к моим губам.
- Не-не-не, - стал я отказываться от щедрого дара. – Ян, да послушай же меня!
Ян обиженно закусил губу, глаза подозрительно заблестели. Ну вот, опять – двадцать пять!
- Ян, - с расстановкой стал говорить я. – Я не могу взять на себя такую ответственность, как лишение тебя девственности.
- Но почему?
Я вздохнул.
- Вот скажи мне, ты любишь меня?
Ян перестал возмущенно сопеть, потом неуверенно помотал головой.
- Во-о-о-от… Я тоже не люблю тебя. А терять девственность лучше с тем, кого любишь или, по крайней мере, испытываешь большую, просто огромную, симпатию. А знаешь почему?
Ян опять помотал головой.
- Потому что тогда и сам процесс будет интереснее, и после ты не почувствуешь разочарования.
- Но ты мне нравишься.
Я обреченно застонал.
- Ты мне тоже, но этого недостаточно. Мы переспим, потом даже повторим несколько раз, если мне понравится. Но в любом случае, я смогу легко уехать и забыть про тебя. Ты понял или нет? Ты должен быть уверен в любимом человеке. Чтобы потом не страдать.
- Я не буду страдать.
Я терпеливо ответил:
- Не стоит отдавать свое тело первому встречному, разумный должен быть приятен тебе духовно.
Ян задумался, а потом тихонечко спросил:
- И что же теперь делать?
Я мысленно хлопнул себя рукой по лбу. Точно! Потом выразительно посмотрел на его промежность и рявкнул:
