- Да, - ответил Курт, не задумываясь, когда его разум атаковал его изображениями Блейна, целью которого было удовлетворять потребности тела саба так, как он считал нужным, лишая его возможности прикоснуться и почувствовать его под своими ладонями. Его тело было сейчас, словно жидкость, и он почти не мог спокойно усидеть в своем кресле, когда представлял себе, как он будет чувствовать все это на себе, и он с трудом уловил следующий вопрос.
- Кляп?
- Мне нравится звук твоего имени на моих губах, - автоматически ответил он, а потом покраснел, прикрывая губы руками.
- Боже, ты прикончишь меня, прекрасный, - выдохнул Блейн, глаза которого приобрели более темный оттенок, а зрачки слегка расширились, и вдруг Курт понял, что не только он один представлял их друг с другом.
- Извини, - застенчиво улыбнулся он, и Блейн покачал головой, немного выразительно поерзав в своем кресле, пока он откашлялся.
- Все нормально. Так значит, кляп это «нет»? – он приподнял бровь, глядя на Курта, и он покраснел, снова опуская голову.
- Запиши его под «возможно». На всякий случай.
И Блейн записал это во второй колонке.
- Хорошо…гм…прозвища? – спросил он, и Курт испуганно вскочил, а его улыбка мгновенно растаяла.
- Я не хочу, чтобы меня унижали. Я не хочу унизительных прозвищ, вроде шлюхи, раба или чего-то подобного…
- И я это разделяю. Для меня унижать тебя это вообще не вариант. Я в большей степени говорил о прозвищах, которые возможно в процессе… гм…заставят тебя почувствовать себя хорошо? Если существует что-то подобное… - объяснил он, и Курт на секунду об этом задумался.
- Я, эм… Мне очень нравится, когда ты называешь меня прекрасным, но эм…я не думаю, что хочу ассоциировать это с сексом, потому что ты зовешь меня так в присутствии других людей и я…Думаю, что я хочу сохранить это имя как…гм…ну ты понимаешь… - он взмахнул руками, и Блейн улыбнулся.
- В качестве ласкового прозвища? – добавил он, и Курт засиял ему в ответ.
- Да, точно.
- Хорошо, это имеет смысл. Есть какие-то другие прозвища из тех, которыми я тебя называю, что тебе нравятся? – с любопытством спросил он, но Курт покачал головой.
- Мне стыдно, - покраснел он, и Блейн опустился перед ним на колени.
- Тебе никогда не должно быть стыдно передо мной. Просто скажи мне все, как есть, и мы поговорим об этом, - ободрил он, и Курт поднял взгляд, сделав глубокий вдох.
- Мне нравится, когда ты называешь меня…каким-нибудь своим мальчиком, - выпалил он, и Блейн тихо рассмеялся.
- Каким-нибудь моим мальчиком?
- Да…гм, наподобие твоего красивого мальчика или…или твоего хорошего мальчика…или твоего милого мальчика, - сказал он, и его щеки становились все краснее с каждым произнесенным словом, а тело все глубже погружалось в кресло, словно оно могло заставить его исчезнуть.
- Я тоже люблю называть тебя этими прозвищами. Тем более, ты на самом деле мой милый, хороший, красивый мальчик, - Блейн поцеловал кончик его носа, и Курт издал мягкий смешок, когда Дом записал их в колонке «да».
Они добились больших успехов, и он, наконец, почувствовал, что может выдохнуть и расслабиться теперь, когда узнал, что он мог или не мог себе позволить делать с Куртом, и он верил, что саб чувствовал то же самое.
- Хорошо, гм…Я думаю, что на данный момент это должно работать. Мы можем вернуться и пересмотреть его, чтобы добавить или удалить пункты, когда мы будем продвигаться вместе вперед и выясним, что работает для нас, а что нет. У тебя есть еще какие-либо идеи на этот счет? – спросил Блейн, быстро скользя по бумаге, довольный тем, чего они достигли.
- Эээ… я не думаю…нет, - сказал Курт, взгляд которого был немного хмурым, когда он тщательно рылся в своем сознании, чтобы что-то найти.
- Отлично, тогда мы это сделали, - сказал он, откинувшись в кресле со счастливой улыбкой, чувствуя облегчение от того, что для них обоих все прояснилось. Были проведены четкие границы, а неверные представления развеяны.
- Что теперь? – спросил Курт, и Блейн снова взял ручку.
- Мы подписываем его, и после этого он становится официальным. Мы начинаем жить по нему, - объяснил он, и Курт попытался немного улыбнуться, чувствуя мягкое, теплое покалывание в своих внутренностях от слов своего Дома.
- Ладно, ты первый, - он поманил рукой, и Блейн подмигнул ему, когда он нацарапал подпись сверху листа над импровизированной линией.
- Вот и все… - он улыбнулся и протянул ручку Курту, который взял ее, нажимая кончиком на бумагу и ставя едва заметную точку, прежде чем в панике вскинуть голову.
- Сэр?
- Что, прекрасный? – спросил Блейн обеспокоенным и напряженным голосом.
- А что насчет преклонения колен? – Курт закусил губу и застенчиво отвел глаза.
Он почувствовал теплую ладонь, которая захватила его щеку и приподняла его лицо, чтобы он встретился глазами с Домом и его мягкой, ободряющей улыбкой.
- Я буду самым счастливым человеком из всех живущих, если когда-нибудь заработаю от тебя эту честь. Теперь подпиши это, - мягко приказал он, и Курт в ответ засиял, в результате чего ручка поставила размашистую подпись.
Курт Хаммел, саб.
========== Привлечь внимание. Часть 1. ==========
В Далтоне все было таким, каким он себе воображал.
От зданий, имеющих уютный и горделивый вид благодаря их богатым темно-коричневым и бордовым цветам, до учителей, которые все были приветливыми, понимающими и желающими помочь, и одноклассников, в большинстве своем не претенциозных и доброжелательных по отношению к нему и Курту.
Легкая улыбка тронула его черты, когда он подумал о своем друге и о том, как он расцвел в заботливых руках своего Дома. Он свободно высказывал свою, в большинстве случаев, осторожную точку зрения и набрался мужества, чтобы острить, смеяться и шутить с несколькими людьми, с которыми он вышел за рамки официального вежливого общения, общаясь с ними перед занятиями и после них.
Правда, они в основном разговаривали с Куртом, так как он был еще слишком замкнут в собственном сознании, чтобы отпустить себя и попытаться вписаться сюда, как он всегда хотел, но он был счастлив от того, что никто не давил на него и не издевался над ним.
У него была своя комната, где его ночные кошмары не могли кого-то побеспокоить, у него было место, чтобы рисовать без чужих глаз, которые видели, насколько плох он был теперь, когда он так подавлен, у него было пространство, чтобы скрыться от всего и от всех в те дни, когда он просто не мог справиться с проблемами теми способами, которым научился.
Он был далек от благополучия и сам об этом знал.
Но Далтон дал ему шанс на существование с меньшим страхом и меньшим количеством напоминаний о том, кем он на самом деле являлся.
Конечно, он все еще ловил взгляды учеников на свою испорченную метку, и он до сих пор слышал перешептывания, но они были тихими и редкими, чтобы действительно причинить ему боль. Далтон дал ему убежище, старт для новой жизни и возможность существовать без ощущения, что он мешает кому-то тем, что просто дышит.
Далтон и многочисленные влюбленные и счастливые пары дали ему надежду на то, что, возможно, мир был не настолько плох, даже если ему и не предназначено было испытать счастья.
Далтон дал ему мир.
И он дал ему…его.
Мальчик с волосами цвета его любимого горячего шоколада и глазами такими теплыми, что ему казалось, что он растает, если он когда-нибудь заметит его существование и посмотрит на него, действительно посмотрит на него так, как будто знает его, как будто считает его достойным внимания.
