Nautilus Pompilius - Порохня Леонид Иванович

Один из последних концертов в данном составе “Наутилус” отыграл в Питере на концерте памяти Джона Леннона.

В ноябре 1993 года Илья Кормильцев, отчетливо осознавая всю безнадежность ситуации, объявляет себя продюсером группы, не вынося это решение за рамки коллектива. Основная задача, стоявшая перед ним, заключалась в обеспечении в кратчайшие сроки нормальных условий для записи чистового варианта альбома “Титаник”.

“Фили” долго тянули с окончательным ответом и в итоге опоздали на два дня. Когда они наконец-то созрели выпускать “Титаник”, группой уже был подписан контракт с “Jeff Records” – фирмой, на которой “Наутилус” издавал “Отчет”, а позднее – “Чужую землю” и “Разлуку”.

Это была ошибка.

Всем тогда казалось, что студия “Jeff Records” устраивает “Наутилус” по всем параметрам.

Она находилась в Свердловске – на первом этаже местной киностудии в комнате под номером восемь – в том самом месте, где более десяти лет назад записывался “Урфин Джюс”. Затем это помещение было выкуплено у государства одним из местных банков, и теперь здесь, на новом современном оборудовании, записывалась масса свердловских рок-групп – в частности большинство альбомов “ЧайФа” и “Агаты Кристи”.

Но когда должна была стартовать запись, вдруг начались неприятности. Между двумя директорами “Jeff Records” разразился грандиозный скандал, в котором были замешаны и деньги, и женщины, и местные бандиты. Власть над студией переходила из рук в руки. Студию то опечатывали, то распечатывали. Никто не знал, кто из двух директоров возьмет верх сегодня и можно ли будет при данной власти работать в студии завтра. В таких условиях 15 ноября в Свердловске началась запись альбома “Титаник”.

Запись “Титаника”

По образному выражению Бутусова, “альбом делался с пистолетом у виска и с ножом у горла”. Запись “Титаника” состояла из следующих компонентов. Постоянно врывающиеся в студию какие-то бритоголовые шкафы с оттопыренными карманами и монологами примерно следующего содержания: “Где этот пидорас, который... <цензурная купюра>”. Вслед за ними приезжал отряд охранников банка, в смету которого была заложена студия. С суровыми лицами и без лишних слов они опечатывали помещение.

Музыканты из студии то выгонялись, то снова в нее впускались. Тем не менее, несмотря на непрерывные боевые действия, 40-градусный мороз и больные зубы, сам Бутусов просто излучал вдохновение. За ним уже давно была замечена привычка концентрироваться и обретать второе дыхание, когда вокруг бушует огонь и начинается прессинг.

После того как состав группы оказался усеченным до трех человек: Копылова, Потапкина и Бутусова, – сама жизнь заставляла “Наутилус” писать “Титаник” каким-то комбинированным составом. Избранная форма диктовала соответствующее содержание. Учитывая тот факт, что Бутусов все-таки вернулся к концепции модного электронно-цифрового саунда, было логично пригласить на запись временно находившегося не у дел Вадима Самойлова. Лидер “Агаты Кристи” уже успел зарекомендовать себя в качестве толкового саунд-продюсера во время записи последних альбомов “Агаты Кристи” (“Позорная звезда”) и “Насти” (“Невеста”), и, вдобавок ко всему, он прекрасно знал особенности данной студии.

Самойлов скромничал. Помимо программирования и работы с цифровой техникой, он предложил более удачную аранжировку к композиции “Негодяй и Ангел”, а также отредактировал концовку в “Колесах любви” – уменьшив ее в размерах и заменив гитару на клавиши.

Вадик работал с энтузиазмом. Дела в “Агате” на тот момент шли плохо, концертов не было, отношения между братьями не озонировали кислородом и не были особенно братскими. Глеб Самойлов также принимал участие в записи и, в частности, пытался подпевать на “Элоизе” – примерно в той же манере, что и на “Маленьком Фрице”.

Большая часть нагрузки выпала на этот раз на долю Потапкина. Пока в одной комнате Бутусов с Самойловым работали с “цифрой”, Алик с Полковником в другой комнате прописывали “живьем” большинство гитарных партий. С точки зрения того же Полковника, “Титаник” фактически записывали три человека – Бутусов (вокал, гитара), Самойлов (клавиши, гитара) и Потапкин, которому, помимо гитар и клавиш, иногда даже приходилось играть партию баса.

Несмотря на организационные проблемы и полувоенную обстановку, именно Потапкин в компании с Самойловым были основными носителями позитивной энергии и оптимистичного подхода к жизни. Во-первых, Вадик умел поднимать всем настроение своим гурманским отношением к пище. Он любил много и вкусно поесть, и окружающие получали немалое удовольствие от того, с какой скоростью и аппетитом он поглощал с подноса заказанный через “home-service” обед. Обед органично перетекал в ужин, который, в свою очередь, превращался в ночную дискотеку.

Дискотеки были для музыкантов отдельной песней. Как правило, проходили они с участием кого-нибудь из администрации студии, Алика, Вадика и приглашенных физкультурниц из местной секции шейпинга. Одна из таких дискотек завершилась опрокидыванием массивных студийных мониторов и очередным приездом бандитов с наганами.

Как пишут в газетах, скучать особенно не приходилось.

Ближе к концу записи подъехал Сакмаров, который наиграл свои партии на флейте и недавно купленном midi-саксофоне. Вскоре он уехал, поскольку был теперь достаточно плотно занят в “Аквариуме”. Участие в записи “Титаника” стало одной из его последних студийных сессий в составе “Наутилуса”.

Из-за переизбытка клавишного баса “живой” бас-гитары Копылова на альбоме оказалось значительно меньше (в сравнении с предыдущими работами). В процессе создания “Титаника” Копылов не в последнюю очередь отличился благодаря “полезным советам” (смотри внутреннюю часть обложки) и знаменитой истории с Воеводиным.

Дело происходило следующим образом. Вся группа сидела в валенках у рефлектора и тщетно пыталась согреться от суровых уральских морозов. Находящийся спиной к двери Копылов, тягостно вздохнув, сказал: “Эх, хорошо было при Воеводине! Взял бы сейчас и налил полтаху”. При этих словах лица у музыкантов, сидящих лицом к двери, начали медленно вытягиваться в форму Курской дуги. Проследив направление их взглядов, удивленный Копылов развернулся на 180 градусов и неожиданно для себя увидел у входа в студию... Игоря Воеводина. В левой руке у бывшего директора “Наутилуса” находилась недопитая бутылка “Распутина”, а в правой – пистолет. “Я слышал, тут происходят какие-то разборки, – вполне разборчиво произнес Воеводин. – Скажите, кто вас обижает?”

Той зимой Воеводин проходил курс лечения в одной из свердловских больниц. Услышав о неспокойной обстановке вокруг студии, Игорь тут же рванул из больницы на помощь к своим любимцам. Если бы в тот момент Воеводин увидел, что жизнь музыкантов находится под угрозой, остановить его не смог бы никто.