Пять столетий тайной войны - Черняк Ефим Борисович
Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 218
Два Биго
Еще одна гипотеза была предложена довольно известным историком П. Сен-Клер Девилем. Она изложена в его нашумевшей в свое время книге «В поисках Людовика XVII».
Аргументы Сен-Клера Девиля сводятся в основном к следующему. Эксгумация трупов, произведенная на кладбище Сен-Маргерит во время Реставрации и в последующие годы, показывает, что похороненный там юноша не был дофином (обследование скелета доказывает, что речь шла о подростке, которому было значительно больше, чем 10 лет). Присутствие дофина в Тампле можно доказать лишь до 10—11 плювиоза II года (30—31 января 1794 г.), а после этого лишь наличие какого-то заключенного в запертой комнате на втором этаже. Меры, принятые вслед за неожиданным визитом двух членов — Гупило де Фонтене и Ревершона в Тампль в ночь с 7 на 8 брюмера (28—29 октября 1794 г.), указывают на то, что после этой даты похищение дофина стало невозможным. Следовательно, оно было осуществлено в период между 30—31 января и 28—29 октября 1794 г.
Те изменения в правилах содержания дофина, которые позволяли скрыть похищение, были произведены по приказам руководства Коммуны — Шометта и Эбера или по крайней мере последнего, который более непосредственно занимался контролем над тюрьмой Тампль. Из переписки Л. де Фротте с Шарлоттой Аткинс следует, что при тайной встрече вождя конституционных роялистов графа Пюизе с У. Питтом, состоявшейся в конце сентября или начале октября 1794 г., француз заверил британского премьера, что дофин похищен из Тампля и находится в руках его, Пюизе. Правда, сам Пюизе прожил до 1827 г. (и к гому же, добавим, в Англии, где ему нечего было считаться с интересами сменявших друг друга режимов во Франции). Он написал оставшиеся неоконченными «Мемуары» в шести объемистых томах. После его смерти в Британский музей попали наброски к последующим томам «Мемуаров» и чрезвычайно обширная переписка — и нигде в этих бумагах нет ни малейшего упоминания об организации бегства и последующей судьбе дофина. Точнее, наоборот, во втором томе «Мемуаров» можно прочесть:
«Робеспьер, по политическим мотивам или из боязни, должен был по крайней мере сохранить жизнь дофина. Совершение преступления досталось его преемникам. Причина и обстоятельства смерти дофина являются одной из тех страшных тайн, распутать которую способно только время». Приводя всю эту цитату, Сен-Клер Девиль считает, что она «чрезвычайно туманна и может быть истолкована при желании как угодно». Что же касается молчания Пюизе вообще о похищении, то оно, конечно, «может показаться странным, но его нельзя, однако, рассматривать как опровержение отстаиваемой гипотезы». Пюизе молчал, поскольку увезенный из Тампля дофин либо умер через несколько месяцев, либо после ряда неудачных выступлений роялистов в 1795 и 1797 гг. был увезен в Америку (в Канаду), где следы его были потеряны. Если бы Пюизе публично заявил об этом, его обвинили бы в обмане и сторонники Людовика XVIII, и республиканцы, и ему оставалось лишь молчать о деле, окончившемся провалом.
Читатель может задать вопрос: неужели все «доказательства», приводимые Сен-Клером Девилем, ограничиваются вышеизложенными, каждое из которых, как мы в дальнейшем убедимся, может быть без труда опровергнуто? Автор считает загадкой, почему Эбер и руководители Клуба кордельеров 14 вантоза (4 марта 1794 г.) неожиданно изменили своему умеренному курсу, которого придерживались перед этим в течение трех месяцев. И почему на процессе Эбера осталось совершенно в тени обвинение в попытках учредить регентство, хотя это обвинение было выдвинуто (без указания конкретных имен) в речи Сен-Жюста в Конвенте за день до ареста эбертистов и повторено через три дня опять-таки в Конвенте в выступлении Кутона. Все это немаловажно само по себе, но никак не может служить доказательством сговора Эбера с Пюизе с целью увоза дофина из Тампля и тем более осуществления такого намерения.
Однако Сен-Клеру Девилю казалось, что он обнаружил недостававшее звено, подкреплявшее все остальные предположения. Еще в октябре 1793 г. граф Пюизе на пути в армию вандейцев познакомился с неким Жозефом Биго, доверенным лицом и управляющим графа де Бобриля. Этот Биго стал одним из наиболее активных агентов Пюизе. «Вообразим себе, — пишет Сен-Клер Девиль, — что Биго был избран Пюизе для того, чтобы предпринять опасную попытку вырвать Людовика XVII из рук тех, кто его держал под стражей». Биго явился в Париж, снабженный деньгами и рекомендациями от его коммуны в Бреале, где пользовался влиянием. Чтобы проникнуть к Эберу, Биго отправился к старшему брату своего шефа маркизу Пюизе, который проживал в доме э 13 на улице Французского театра, которая входила в секцию Марата, где наибольшим влиянием пользовался Антуан Франсуа Моморо. По утверждению Сен-Клера Девиля, этот левый якобинец находился в приятельских отношениях с маркизом Пюизе, что помогло тому спастись от ареста и даже оказывать небескорыстную помощь другим, которые стремились не попасть в списки подозрительных эмигрантов. Через Моморо Жозеф Биго связался с Эбером, который мог строить планы вернуть на трон дофина в качестве «короля санкюлотов». Эбер добился удаления Симона и устроил так, чтобы Биго получил доступ в Тампль.
2 плювиоза (22 января 1794 г.) в числе четырех лиц, направлявшихся в качестве дежурных комиссаров, был некто Клод Биго — член Генерального совета Коммуны от секции санкюлотов. Однако в официальном документе, который должны были предъявить комиссары, фамилия интересующего нас дежурного была записана как Bigaud и лишь потом исправлена на Bigot. При этом, в отличие от обычной практики, правильность произведенного исправления не была подтверждена поставленной рядом подписью одного из секретарей Коммуны. Это тем более странно, что в составе Генерального совета Коммуны тогда не было никакого Bigot. Еще более необычно, что та же процедура повторилась два раза в документах, которыми свидетельствовали полномочия дежурных комиссаров, а именно 11 плювиоза (31 января 1794 г.) и 11 вантоза (11 марта). В оба эти дня писцом была написана фамилия Bigaud, а чья-то рука выправила ее на Bigot, причем проделала это исправление значительно более ловко и незаметно, чем в первый раз. 2 плювиоза Bigaud был как новичок назначен дежурным вне очереди, a ll плювиоза и 11 вантоза — в обычном порядке, по алфавиту. Менее чем через месяц, 8 жерминаля, вновь наступила очередь Bigaud, но на этот раз исправления фамилии уже не последовало, так же как и при последующих дежурствах 15 прериаля и 22 мессидора.
Итак, «исправление» производилось до 11 вантоза (1 марта) и более не возобновлялось. Напомним, что Клод Биго был новым членом Коммуны. Его товарищи по караулу, вполне возможно, не знали его в лицо. Документы с перечислением имен дежурных заранее пересылались в Тампль. Когда произносили имя Биго, для остальных трех комиссаров было неясно, что речь шла не о Bigaud, а о неизвестном им Bigot. Тот предъявлял тюремным властям удостоверение личности на имя Bigot и, не заподозренный никем, вступал в обязанности дежурного комиссара. Кто же вносил «поправку» в документ? Это вряд ли мог быть секретарь Куломбе, хотя бы потому, что он подписал лишь один из трех документов с исправленной фамилией, а два других — заместитель секретаря Дора-Кюбьер. Это мог проделать служащий экспедиции, которому передавались бумаги для регистрации перед их отсылкой в Тампль. Но можно подумать и о руководителях Коммуны Шометте или Эбере — кто мог что-то заподозрить плохое в том, что один из «них взял просмотреть документы перед их отправкой в Тампль? Если предположить, что изменения фамилии дежурного комиссара были связаны с заговором, то трудно представить, что они осуществлялись без их участия. Кстати, только они могли на время „нейтрализовать“ Bigaud (например, поручив ему то или иное задание) в то время, как Bigot мог действовать в Тампле.
После отставки Симона были созданы условия для организации бегства дофина и подмены его дефективным ребенком. Тот был подвергнут строгому заключению в его комнате, были прерваны все его контакты с окружающими. К тому же он в любом случае не мог своими ответами на вопросы разоблачить обман. Вероятнее всего, бегство было организовано 12 вантоза, когда в последний раз в 1794 г. Bigot нес дежурство. А вечером того же дня один из лидеров эбертистов, Ронсен, в Клубе кордельеров публично призвал к восстанию. Эбер его дезавуировал, считая призыв преждевременным, поскольку беглецы могли быть еще в пределах досягаемости властей (могло ведь быть вдобавок затруднено их бегство из Парижа). Когда же эти опасения отпали, вечером 14 вантоза Эбер сам повторил призыв Ронсена, который назавтра поддержал Моморо в секции Марата.
Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 218
Похожие книги на "Пять столетий тайной войны", Черняк Ефим Борисович
Черняк Ефим Борисович читать все книги автора по порядку
Черняк Ефим Борисович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.