Книга судьбы - Паринуш Сание

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106

– Чепуха! – отмахнулась госпожа Парвин. – Бедняжка невинна, как малое дитя. И ничего такого уж страшного не произошло. Юноши всегда будут влюбляться в красивых девочек – и что, сжечь ее на костре, если кто-то на нее поглядел? Разве это ее вина?

– О да, да, я же знаю мою дочку! Пусть она порой недостаточно усердна в посте и молитве, но ее сердце предано Аллаху. Только позавчера она сказала, что мечтает отправиться в Кум, в паломничество к гробнице имама Абдул-Азима. Пока мы жили дома, она, бывало, каждую неделю сходит помолиться к гробнице благословенной Масумэ. Не поверите, как она горячо молилась! Во всем виновата та скверная девчонка, Парванэ. Чтобы моя дочь по своей воле впуталась в такую историю? Никогда!

– Не надо торопиться. Быть может, юноша вернется и женится на ней и все уладится. Он ведь неплохой мальчик, детки приглянулись друг другу. Все о нем очень хорошо отзываются. А скоро он станет врачом.

– О чем вы толкуете, госпожа Парвин? – возмутилась мать. – Ее братья говорят, что раньше отдадут ее ангелу смерти Азраилю, чем тому негодяю. И что-то он не спешит постучаться к нам в дом. Что Аллаху угодно, то и будет. Судьба каждого написана у него на лбу от рождения, и каждый получит то, что назначено ему в удел.

– Значит, и не надо торопиться. Пусть сбудется, что суждено.

– Но ее братья говорят, что пятно позора не будет смыто, пока мы не выдадим ее замуж и не избавимся от нее. Сколько еще нам держать ее взаперти? Они опасаются, что отец пожалеет ее и смягчится.

– И стоило бы пожалеть бедняжку. Она так красива. Дайте ей время оправиться и увидите, какие объявятся женихи.

– Аллахом клянусь, я каждый день готовлю ей рис с курятиной. Суп из ноги ягненка, кашу пшеничную с мясом. Я посылаю Али купить овечью голову и ножки, готовлю холодец ей на завтрак. Все стараюсь, чтобы она прибавила в теле, не казалось больной и приглянусь порядочному человеку.

Мне припомнилась сказка, прочитанная в детстве. Чудовище похитило ребенка, но девочка была такой тощей, что чудовище не стало ее сразу есть, а заперло и приносило ей угощение, чтобы девочка поскорее разжирела и превратилась в лакомое блюдо. Вот так и мое семейство решило меня откормить и бросить чудовищу в пасть.

Меня выставили на продажу. Теперь главным событием в нашем доме стал прием гостей, явившихся с серьезными намерениями. Братья и мать пустили слух о том, что подыскивают мне супруга, и повалил всякий люд. Некоторые женихи оказались столь никудышными, что даже Махмуд и Ахмад их отвергли. Каждую ночь я молилась о возвращении Саида и по меньшей мере раз в неделю просила госпожу Парвин сходить в аптеку и узнать, нет ли новостей. Доктор сказал, что Саид написал ему всего один раз, а письмо, которое доктор послал в ответ Саиду, вернулось нераспечатанным – должно быть, адрес был неверный. Саид растаял, как снег, и впитан землей. По ночам я порой выходила в гостиную помолиться и поговорить с Богом, а потом вставала у окна и следила, как тени движутся по улице. Несколько раз я замечала знакомую мне тень под аркой дома напротив, но стоило мне открыть окно, тень исчезала.

Одна только мечта манила меня в постель по ночам, убаюкивала, помогала забыть страдание и боль этих однообразных дней: мечта о жизни с Саидом. Я представляла себе маленький, уютный дом, убранство каждой комнаты. Я обустраивала свой маленький рай. Я придумала нам детей – красивых, здоровых, счастливых. То была мечта о вечной любви и нерушимом блаженстве. Саид был образцовым мужем: мягкий, с кроткими манерами, добрый, разумный, внимательный. Мы никогда не ссорились, он в жизни меня не унизил. О, как я его любила! Любила ли хоть одна женщина своего мужа так, как я любила Саида? Если б мы могли жить в мечтах!

В начале июня, едва завершились выпускные экзамены, семья Парванэ переехала. Я знала, что они подумывают о переезде, но не думала, что это произойдет так скоро. Потом я узнала, что они хотели уехать даже раньше, но решили дождаться, пока Парванэ закончит школу. Ее отец давно уже говорил, что наш район испортился. Он был прав. В нашем районе было хорошо только таким, как мои братья.

Жаркое утро. Я подметала комнату и еще не отодвинула ставни, как вдруг услышала голос Парванэ. Я выбежала во двор. Фаати открыла дверь. Парванэ пришла попрощаться. Мать добралась до двери первой и придержала ее, не дав Парванэ войти. Она вырвала у Фаати конверт, который той дала Парванэ, и велела:

– Уходи! Уходи немедленно, пока мои сыновья не увидели тебя и не задали ей взбучку. И ничего больше не приноси.

Я услышала сдавленный голос Парванэ:

– Госпожа, я всего лишь написала несколько слов на прощание и свой новый адрес. Проверьте сами.

– В этом нет нужды! – отрезала мать.

Я обеими руками ухватилась за дверь и попыталась ее открыть. Но мать держала дверь крепко, а меня пинком оттолкнула прочь.

– Парванэ! – закричала я. – Парванэ!

– Ради Аллаха, не наказывайте ее так жестоко! – взмолилась Парванэ. – Клянусь, она не сделала ничего дурного.

Мать захлопнула дверь. Я сел на пол и заплакала. Прощай, моя подруга, моя защитница и наперсница.

Последним соискателем моей руки выступил приятель Ахмада. Я часто гадала, как братья выискивали этих мужчин. Неужели Ахмад прямо так и сказал другу: у меня, дескать, имеется сестра на выданье? Они меня рекламировали? Что-то сулили? Препирались из-за меня, как торговцы на базаре? Уверена, как бы они ни взялись за дело, все это было крайне для меня унизительно.

Асгар-ага, мясник, брат-близнец Ахмада – и возрастом, и грубыми ухватками, и обликом. И вдобавок необразованный.

– Мужчина должен зарабатывать деньги силой своих рук, – рассуждал он, – а не скорчившись в уголке над бумагами, как полуживой писец, который ничего тяжелее ручки не поднимет.

– У него есть деньги, и он сумеет справиться с девчонкой, – настаивал Ахмад.

А что до моей худобы, Асгар-ага сказал:

– Не беда, я принесу ей столько мяса и жира, что через месяц она с бочку толщиной сделается. Глазенки-то у нее бойкие.

Мать его, старая, страшная женщина, безостановочно ела и вторила каждому слову сына. Да и все одобряли речи Асгара-аги. Мать так и сияла: молодой, неженатый. Ахмад дружил с ним и во всем поддерживал, тем более что после драки в кафе “Джамшид” Асгар-ага поручился за него и Ахмада не арестовали. Отец – и тот согласился, потому что мясная лавка приносила хороший доход. А Махмуд сказал:

– Он торговый человек, это нас устраивает, и он сумеет справиться с девчонкой, не позволит ей разболтаться. Чем скорее мы это устроим, тем лучше.

Никому и дела не было до моих мыслей, и я не пыталась даже заговорить о том, как противна мне мысль стать женой грязного, невежественного, грубого парня, от которого даже в тот день, когда он пришел свататься, воняло сырым мясом и бараньим жиром.

На следующее утро госпожа Парвин в панике прибежала к нам.

– Говорят, вы решили выдать Масумэ за мясника Асгара-агу. Ради Аллаха, и не вздумайте! Этот юнец – хулиган. Он не расстается с ножом. Пьяница, бабник. Я его знаю. По крайней мере расспросите людей, что он за человек.

– Не шумите так, госпожа Парвин, – остановила ее мать. – Уж наверное Ахмад лучше его знает. И он все нам рассказал о себе. Ахмад верно говорит: мало ли что молодой человек творил до женитьбы, все это он отставит, как только обзаведется женой и детишками. Он поклялся могилой отца и даже прозакладывал свои усы, что после женитьбы ничего подобного себе не позволит. Да и где нам сыскать лучше? Он молод, Масумэ станет первой женой, он богат, у него две мясные лавки, и характер у него твердый. Чего еще желать?

Госпожа Парвин поглядела на меня с такой жалостью, с таким сочувствием, словно видела перед собой приговоренную к казни. На следующий день она сказала мне:

– Я просила Ахмада не настаивать, но он знать ничего не хочет. – Так впервые она призналась вслух в тайной связи с моим братом. – Он сказал мне: “Держать ее дома небезопасно”. Но ты-то почему ничего не пытаешься сделать? Разве ты не понимаешь, что за несчастье тебя ждет? Или ты согласна выйти замуж за этого грубияна?

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106