Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир

…Накануне Запольский рассказал о микроскопе, оставленном дома.

— Не беда. У меня тоже есть оптический прибор, — неожиданно сказал Дейбнер.

— И у тебя микроскоп?

— Нет, бинокль.

— А зачем он тебе?

— Чтобы наблюдать за светилами…

— Без телескопа? Разве это возможно?

— Вот, возьми и обо всем узнаешь. — Леня протянул товарищу книгу.

«Глазенап. „Астрономия с биноклем”», — прочел Запольский на обложке.

Вскоре он держал бинокль в руках.

— Днем им нельзя пользоваться, — сказал Дейбнер. — Казаки увидят — заберут.

После ужина юноши спустились к реке. Условия для наблюдения были как нельзя лучше. Небо чистое, а воздух неподвижен. Запольский сразу же направил бинокль на луну и уже не мог оторваться от увиденного. Огромный серебристый шар неодолимо к себе притягивал. Он сразу вспомнил рассказы о лунатиках и даже подумал, что лунатиком легко стать, держа каждый вечер бинокль в руках. Налюбовавшись луной, спросил:

— А где находится созвездие Ориона?

— Его лучше смотреть на зимнем небе. А почему оно тебя интересует?

Запольский вспомнил рассказ, услышанный от учителя географии.

…Была прекрасная женщина Плеона. И было у нее семь дочерей, каждая из которых также цвела красою. Увидел молодых плеяд могучий богатырь Орион и погнался за ними. Тогда взмолилась прекрасная Плеона Зевсу, заклиная спасти дочерей от преследования. Так горько плакала мать, так обнимала колена Зевсовы, что владыка неба и земли сжалился над скорбью ее. Молодые плеяды взлетели на небо и стали звездами. Сестры сбились поближе друг к другу, чтобы не страшно было там, в высоте. Но Орион все еще мчался, потрясая своим мечом. Тогда Зевс двинул бровями, и богатырь остановился, обратившись в созвездие. Пояс его трехзвездный и меч его сверкающий доныне горят в небе. Последовал за охотником и воином его Большой Пес с ярким Сириусом на лбу. Нет на небе прекрасней чуда, как зрелище Ориона, его Большого Пса и сбившихся в кучу сестер Плеяд.

— Интересный миф, — сказал Леня Дейбнер, — но наука несколько иного мнения о происхождении звезд.

И далее, пока они бродили вдоль реки, он прочел настоящую лекцию по астрономии. Рассказал о звездных картах, отклонении земной оси, затмениях и их предсказании, рассказал о Каплере, Галилее и истории телескопа, объяснил, почему звезды подмигивают друг другу. Словом, как всегда, показал необыкновенные знания.

Запольский вдруг остановился. Взял товарища за руку и сказал:

— Смотри, Леня, как сверкает. Наверно, молния. И гром… Слышишь? Пойдем… А то попадем под дождь.

За спиной они услышали шаги и узнали сторожа.

— Что сынки, смотрите? Небось, думаете, зарница полыхает? Нет, то идет большой бой под Камышловом. Попомните мое слово, завтра или послезавтра и здесь полыхать будет. Не место тут для детишек. Совсем не место!..

Прав оказался старик. Утром колонисты услышали сильный взрыв. Это красные взорвали мост неподалеку от Кунара. А на следующий день уже гремели винтовочные выстрелы.

И этим детям пришлось увидеть и пережить многое из того, чему была свидетелем первая колония в Миассе.

Из рассказа Зои Яковлевой-Трофименко:

— Наша колония попала в центр военных событий. Жители деревни ушли в лес, а нас воспитатели прятали где придется. Мы, девочки, лежали на полу в курзале. В окна влетали разрывные пули. Неожиданно вскрикнула Валя Венерт. Оказалось, ее ранило осколком. К нам приползла медсестра и перевязала Вале ногу.

Когда же наступило небольшое затишье, мы выглянули в окно и увидели совсем рядом с нашим домом мертвых и раненых. После боя к нам зашли красноармейцы и стали искать белых. Особенно мне запомнился один из них — высокий и черноволосый. На нем была шинель и шлем с пятиконечной звездой. Когда он приподнял штыком матрас, мы, как испуганные зверьки, со страхом и любопытством выглянули из-под топчана.

Затем появились белые солдаты. Они к нам ввалились целой толпой и тоже стали везде тыкать штыками. Одного тяжело раненного красноармейца наши мальчики перенесли в лазарет, где врач оказал ему помощь. Как вдруг пришел прапорщик. Никого не найдя, он собрался уже уходить, но заметил неприметную дорожку вглубь парка. Там находился наш лазарет. Молодого солдата вытащили, сорвали бинты и стали избивать, нисколько не думая, что рядом дети. Его забили насмерть, и девочки очень плакали.

И вот так повторялось несколько раз. Прибегут чехи: «Куда ушли красные?» Потом вдруг красноармейцы: «Не знаете, где белые? А вы никого не прячете?» Вопросы эти нам задавали постоянно с обеих сторон.

Из рассказа Веры Шмидт-Линник:

— Когда к нам с обыском приходили солдаты, всем велено было лежать на полу. В нашем домике я была самая старшая и ответственная, хотя мне только-только исполнилось пятнадцать лет. Я объясняла солдатам, что здесь живут голодные дети. Но напрасно… Они все равно разрывали штыками соломенные матрасы.

Раз в день к нам из гостиницы пробиралась какая-нибудь воспитательница с ведром супа или каши. Иногда бывал и черный хлеб. И я делила его. Даже крошки делила среди маленьких обитательниц нашего двухкомнатного домика.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

НА ЧУЖОМ БЕРЕГУ

Военный вал прокатился над головами детей. Прокатился с востока на запад. Они себя чувствовали как мореплаватели, выброшенные на далекий чужой берег. Но не показывался на горизонте корабль, который подобрал бы колонистов и вернул в родной Петроград.

Отпущенные на дорогу деньги иссякли. Питание становилось все скуднее. Зачастую дети были предоставлены сами себе. Наставники колонистов были явно растеряны. Каждый день головоломка: где добыть хлеб и крупу, жир и картошку? Соли — и той нет. Хоть как-то младших прокормить… Ну а старшие что-то сами придумают.

Пока лето и осень — дети жили на подножном корме. Лес их одаривал грибами и ягодами. Ходили в соседние деревни. Обменивали свои вещи на продукты. Добытую муку смешивали с водой и пекли пресные лепешки.

Голод толкал детей на попрошайничество и даже воровство. Это вызывало неприязнь крестьян.

Голодала и «семейка» Зои Яковлевой. И они вместе с сестрой Валей решили отправиться в Сухой Лог, ближнюю деревню, попытать удачи: вдруг удастся разжиться мукой и картошкой.

Сначала девочки шли по проселочной дороге, достаточно хорошо знакомой. Рядом шумела река. Идти по дороге скучно, и Валя предложила:

— Пойдем берегом.

Они подошли к обрыву, готовясь спуститься к реке. Над обрывом стояла большая отара овец. Пастуха рядом не было, а животным хотелось пить. И вот, присев на задние ноги, овцы друг за дружкой скатились с песчаного откоса.

Сестрам понравился такой способ, и они вслед за овцами съехали как на салазках.

Заботы у Зои и Вали были взрослые. Но сами-то они были детьми. Вот почему, позабыв, куда и зачем идут, несколько раз поднимались на косогор, чтобы снова и снова скатиться оттуда.

Так, смеясь и шутя, сестры добрались до окраины деревни. Но прежде чем в нее войти, завязали, как их учили, особым образом платки и сделали скорбные лица.

Девочки пошли от дома к дому и жалобными голосами начали рассказывать свою историю. Если и была в этом рассказе выдумка, то совсем небольшая. Многих своих слушательниц они довели до слез. И вскоре разжились целым ведром простокваши. А заплечный мешок наполнился хлебом, шаньгами и даже вареными яйцами.

Одна молодая хозяйка, пригласив их к себе, накормила и обласкала. А так как уже было поздно, а девчонки притомились, предложила остаться на ночлег. Подумав, они согласились и пошли на сеновал. А ночью проснулись от собачьего лая и чьих-то криков. Им стало страшно. Да и сон пропал. Посовещавшись шепотом, решили немедля уйти.

Мешок был рядом, а вот простокваша, к их досаде, осталась в хозяйских сенях. Но, махнув рукой, они осторожно вышли за ограду. Шли через спящую деревню, натыкаясь в потемках на овец и телят, которые улеглись ночевать прямо на дороге в теплой пыли.