Расстаемся ненадолго - Кулаковский Алексей Николаевич

Не удивительно, что обоим очень хотелось повидаться. К тому же Андрей приехал после тяжелой операции; как он выглядел, как себя чувствовал – это было очень важно и для брата, и для старушки-матери, – она всегда волновалась и переживала за Андрея.

Костя пришел с полустанка усталый и заметно взволнованный. Целую ночь он не спал, давно ничего не ел, – кусок застревал в горле. С полустанка тоже не сразу нашел дорогу в поселок, где никогда не бывал. Чтобы поднять настроение брата и придать встрече больше тепла, Андрей сходил в магазин. Водку уже не продавали, и пришлось взять разливного вина, на которое еще не было запрета. Вино – горьковато-кислое, будто с полынью, но, вероятно, последнее, и его особенно охотно пили сейчас стеклодувы.

Взял этой кислятины и Андрей.

Сели за стол. Устин Маркович сразу опрокинул полстакана и, поморщившись, покачал головой:

– Помои! Пускай его черти пьют!

Он торопливо вылез из-за стола, попросил гостей подождать и исчез за дверью. Вернувшись, поставил поллитровку на стол:

– Война войною, – сказал старик, – а выпить нужно.

В полдень братья отправились в лес. Здесь было по-прежнему красиво, тихо, уютно, а спелой земляники, кажется, еще больше, чем вчера: никто ведь сегодня не собирал ее. Шли узкой лесной просекой. Андрей – статный, подтянутый, ничего, что с палкой в руках; Костя – не такой рослый, но более подвижный, с неразлучной папиросой во рту и постоянной привычкой часто приглаживать рукой темно-русые волосы. Братья только начинали разговаривать, как вдруг на перекрестке просеки с дорогой появлялись грузовики, набитые людьми и узлами.

– В военкомат едут, – отмечал кто-нибудь из них, и разговор прерывался. Запах перегоревшего бензина щекотал ноздри. Снова начинали говорить, и снова что-то мешало.

Так в молчании и дошли до того места, где были вчера всей компанией. Трава здесь была еще примята. Забытый букетик цветов лежал недалеко от сосны. Цветы завяли, страдальчески сморщились. Андрей поднял их, понюхал, – запах цветов оказался резким и почему-то напомнил бензиновый перегар.

– Здесь вчера нас застала война, – сказал Андрей, стараясь казаться спокойным. – Присядем.

Костя сел на траву, скрестив ноги, и опять закурил. Дым от папиросы поднимался вверх, сливаясь с туманно-зелеными сосновыми иглами. Андрей задумчиво смотрел на знакомые, казалось, навсегда запомнившиеся места. Вот тут сидела Вера, тут Валя с маленькой пухлощекой Ларой… Тут была разостлана газета, а на ней – горка красных и черных ягод. Вот тут, почти рядом с Андреем, стоял Сашка и часто, взволнованно моргал…

Недавно все это было, а кажется, что прошло уже немало времени: очень многое изменилось за сутки.

– Рассказывай, – попросил Андрей, – как дома?

Костя, глубоко затянувшись, начал было говорить, и как раз в это время над лесом появились два самолета. Они пролетели над сосной, под которой сидели братья, потом – над поселком, над железнодорожным мостом через року и подались на запад.

– На фронт пошли, – приподнявшись, сказал Костя, – наши, бомбардировщики.

Андрей встал, приложил козырьком ладонь ко лбу, долго смотрел вслед самолетам. Потом молча сел, озабоченно понюхал вялый букетик.

Костя вопросительно следил за выражением его лица.

– Не похожи на наши, – хмуро сказал Андрей. – Я не авиатор, но, судя по всему…

– Так ведь на запад пошли! – то ли спрашивая, то ли возражая, отозвался Костя.

– На запад-то на запад, – согласился Андрей, – но ведь на восток они могли лететь и другой стороной.

– Неужто так далеко залетели?

– Мне тоже не хочется верить, что это так, – задумчиво сказал Андрей. – Из военкомата вчера передали: «Отдыхай, поправляйся, в случае чего позвоним». А все же…

Сокольный снова встал, снова приложил ладонь к пилотке.

– Что там? – начиная тревожиться, поднялся и Костя.

– Видишь? – Андрей махнул рукой в сторону запада. – Кажется, возвращаются!

Прикрывая глаза от солнца, он напряженно смотрел на усеянный белыми облаками небосвод. Рука начала неметь, в глазах покалывало от напряжения, а Андрей все старался не выпустить из поля зрения две загадочные темные точки.

«Чьи они?»

Вначале самолеты виднелись в отдалении, так, что трудно было понять, в какую сторону они летят, но потом стали быстро увеличиваться в размерах. Значит, возвращаются! Но ведь и наши могут возвращаться…

Чем ближе, тем самолеты опускались ниже к земле, о к мосту подходили совсем на бреющем полете.

– Погоди, погоди, – пробормотал Андрей сквозь крепко сжатые зубы, – сейчас узнаем в чем дело…

В то же мгновение земля дважды вздрогнула.

– Садись! – вырвалось у Кости, но сам он не шелохнулся, не отвел глаз от самолетов, со страшным ревом приближавшихся к лесу.

Стоял под сосной и Андрей. Стоял молча, с посеревшим лицом.

Самолеты проревели над головой, едва не задев вершины деревьев, а Сокольный все еще смотрел б ту сторону, где послышались взрывы. Наконец сел, осторожно вытянув на примятой траве негнущуюся ногу, и с тревожным удивлением посмотрел на брата. Костя сел рядом.

– Все понятно, – как-то особенно поспешно пригладив волосы, сказал он. – Метили в мост.

Андрей утвердительно кивнул.

Разговор не клеился. Каждый думал о том, чего не хотелось говорить вслух. Как будет дальше? На кого оставить старушку-мать? Как переживает все это Вера? Что сказать, что посоветовать ее родителям? Самому тяжело, мучительно думать об этом, а скажи вслух, и другим станет еще тяжелее. Нет, лучше молчать…

– А дни какие ясные! – глянув на солнце, сказал Андрей.

Костя тоже окинул взглядом небо, хотя и знал, что не об этом думает Андрей, не это у него на сердце. Рядом с вытянутой на траве ногой брата лежала его палка, та самая, отшлифованная в руках, с которой Сокольный приехал на побывку. Костя заметил, как потухали у брата глаза, когда он смотрел на палку.

– А не выпить ли нам еще немного этой кислятины? – предложил Андрей. – Выпьем, потом ты приляжешь, поспишь немного, – ведь не спал целую ночь. Завтра, кажется, рано будет пригородный, вот и поедешь.

– А сегодня поезда нет? – поинтересовался Костя.

– Не знаю. Спросим.

– Вино-то мы допьем, – смущенно улыбнувшись, сказал Костя. – А поеду я сегодня.

– Ладно, будет видно, – согласился Андрей и взял в руки палку: – Пошли!

Не успели они сделать и нескольких шагов, как встретили Веру с Сашкой. В руках у Веры узелок, у Саши – бутылка воды.

– Мы думали, вы здесь и обедать будете, – виновато, будто оправдываясь, сказала Вера.

– Дома пообедаем. Там ведь у нас вино есть, еще какое! – попытался отшутиться Андрей.

– Пока вино, может, воды попьете? – улыбнулась Вера. – Саша, дай дяде бутылку.

– Дяде! – засмеялся Андрей. – Какой же я ему дядя?

– Я все забываю, – спохватилась Вера и тоже засмеялась.

Как ни старалась она шутить, Андрей видел, что глаза жены полны тревоги, тяжелого раздумья. Он посмотрел на брата. Костя шел, положив руку Саше на плечо, о чем-то говорил с ним, а с лица его не сходило не свойственное ему выражение беспокойства. Андрей подумал, что, наверное, и у него самого сейчас такой же вид, хоть и старается держаться спокойно.

Когда подходили к поселку, Вера сказала:

– Люди в лес идут, а мы из лесу.

– Почему в лес? – не понял Андрей.

– Боятся, что опять налетят самолеты, – сразу упавшим голосом пояснила Вера. – Говорят, в городе разбомбили вокзал. А тут вон завод, железнодорожный мост через реку… Ничего, пойдем. Отец тоже дома: сидит возле хаты, лодку конопатит. «Поеду, говорит, вечером бреднем рыбу ловить, не то всю бомбами поглушат».

Саша услыхал их разговор, вмешался:

– Бомба в песке глубоченную яму вырыла, – часто-часто моргая и слегка заикаясь, сообщил он. – Хата наша спрячется, вот какую. Мы было залезли туда, так чуть вылезли. А в воду попало возле моста, так белый столб поднялся… Высокий-высокий, как заводская труба! Мертвой рыбы мало всплыло, под мостом она не любит жить, поездов боится.