Время дракона - Лыжина Светлана

- Нет, я не желал.

- Желал, - настаивал дракон, - но не хочешь признаться.

- Так значит, ты выражал мои тайные чувства? - мысленно подытожил Влад. - Мои, а не свои? Значит, ты не дьявол, раз у тебя нет своей воли.

Змей обиженно фыркнул, но осталось непонятным, из-за чего - из-за того, что его не принимают за настоящего беса, или из-за того, что ему напомнили, как он ничтожен, поскольку является выдумкой.

- Скажи мне правду, - мысленно повелел правитель.

- Правда в том, что ты не можешь знать, дьявол я, или нет, - улыбнулась тварь. - Ты можешь только гадать.

- Я могу повелеть тебе исчезнуть, - возразил Влад. - Если ты не исчезнешь, значит, ты нечистый дух со своей волей.

- Если я исчезну, тебе будет скучно без меня, - прошипела тварь. - Ты это знаешь, поэтому не хочешь, чтобы я исчез. Поэтому я не исчезну. Выходит, твоя проверка ничего не покажет. Ты не можешь узнать, дьявол я или нет.

- Тогда оставим наш разговор, - решил Влад, понимая, что беседа с драконом движется по кругу.

Между тем княжеский конь почувствовал настроение хозяина и начал ускоряться. Только что двигался спокойной рысью, а теперь побежал так резво, как только мог. Он весь напрягся, готовый сорваться в галоп от малейшего движения пятки, ждал знака и будто просил: "Ну же, хозяин! Если кто и заколдовал дорогу, мы всё равно доберёмся до конца пути! Даже если сам дьявол мешает нам, я как-нибудь договорюсь с ним по-свойски. Я ведь вороной масти, а все твари чёрного окраса - дальние дьяволовы родственники".

Конь разволновался, однако хозяин - в свою очередь, заметив горячность четвероногого - успокоился и немного придержал его. "Пусть конь продолжает бежать рысью, - сказал себе князь. - Всё-таки я спешу не настолько, чтобы изнурять его скачкой. Я успею добраться. Наверняка, уже кое-что наверстал. Успею".

К сожалению, очень скоро настала пора снова тратить драгоценное время. После размашистой рыси требовалось проехать шагом, чтобы конь восстановил силы. К тому же, дальше гнать было некуда - впереди, на месте соединения двух проезжих путей, собралась толпа.

Отдельных людей Влад ещё не мог различить. Ему виделось лишь пёстрое нечто, по кромке которого происходило шевеление. "Сейчас попросят творить суд, - подумал князь. - Конечно, этого можно избежать, если объехать толпу по широкой дуге, через пастбища, но государю неприлично бегать от своих подданных".

Влад решительно направил коня к толпе, и всё же велел охране перестроиться. Двенадцать конников снова заслонили государя спереди и по бокам, а остальная охрана и слуги прикрывали тыл. Лишь боярину Войке князь велел остаться, как есть, справа и вдруг вспомнил про недавние странности в поведении боярина. "Так вот же доказательство, что дьявол настоящий! - сказал себе правитель. - Он мерещится не мне одному". Влад всё ждал, когда Войко снова начнёт высматривать что-нибудь в дорожной пыли, но слуга-богатырь как нарочно ничего не высматривал. Государь несколько раз оглянулся на него, но тот ни разу не бросил взгляд вниз.

"Неужели, чешуйчатая тварь всё-таки выдумана?" - размышлял правитель, и вдруг его потянуло заговорить с кем-нибудь, кто точно не выдуман. Владу захотелось произносить слова не мысленно, а вслух, и поэтому он проворчал:

- Ну и толпа там впереди! Что за напасть такая! Почему никто не обращается ко мне, когда я выезжаю на охоту или посещаю крепости и заставы? Я мог бы без сожаления тратить на судейство час или два во время таких поездок. За два часа дикие гуси не успеют улететь зимовать, и коменданты с таможенниками никуда не денутся. А вот обедня закончится! Почему надо донимать меня именно по дороге в монастырь!?

- Господин, - сказал Войко, крайне удивлённый этим ворчанием, - мы не раз заводили об этом беседу, и я не раз говорил тебе, что просители рассуждают иначе, чем ты.

- Да, я помню, о чём ты говорил, - бросил Влад. - Мои подданные проявляют смекалку. Они уверены, что во время паломничества я буду милостив. Дескать, по дороге в святую обитель государь не станет выносить суровых приговоров, потому что не захочет отягощать свою душу. Хитрецы! Думают, что разгадали меня. По их мнению, государь-охотник не может быть милостив, потому что убивает. А если государь едет куда-то с проверками, то становится слишком придирчивым, и обращаться к нему тем более не следует. Да, ты говорил так, и я давно с тобой согласен.

- Так в чём же дело? - спросил боярин.

- Сейчас я веду речь о другом, - пояснил правитель, - Мне досадно, что люди желают мне добра только на словах. Вот ты говорил, что подданные довольны мной. Да, довольны, но это не значит, что меня любят. Люди знают, что я тороплюсь в монастырь, но мешают мне позаботиться о моей душе. Им нет дела, попадёт государь в рай или не попадёт. Им бы только решить свои дела. Вот как люди поступают с государем!

- Тогда поехали в объезд, - шутливо предложил Войко. - Раз люди не заботятся о тебе, ты можешь поступать с ними так же. Ещё не поздно свернуть с дороги. Если миновать эту толпу, не останавливаясь, и дальше нигде не задерживаться, мы к обедне как-нибудь успеем.

- Нет, сворачивать поздно, - ответил Влад и добавил. - Ты думаешь, я ищу повод, чтобы откреститься от своих обязанностей? Нет. Мне просто хочется пожаловаться на тяжёлую судьбу. Тяжело быть государем.

Войко лишь усмехнулся. Тогда правитель предложил:

- Знаешь, что? Давай я передам свою судебную власть тебе. Давай, разбирать чужие житейские дрязги будешь ты.

Боярин перестал усмехаться и с притворным испугом вытаращил глаза:

- Нет, господин. Избавь меня от этого.

- Ага! Не хочешь быть государем! - весело заметил Влад. - Никто не хочет, когда речь заходит об обязанностях.

Пока продолжалась беседа, путешественники успели вплотную подъехать к месту соединения двух трактов - вернее туда, где этому месту следовало бы находиться. Оно скрылось под ногами множества людей, стоявших и ждавших правителя. Поодаль, на поле, какие-то дети играли в догонялки, весело визжа, а вот взрослым было не до веселья. Они стояли, сохраняя серьёзные лица. Сбились в одну кучу.

Одежда у просителей казалась одинаковая - снизу тёмная, сверху светлая - и пусть местами её украшала яркая вышивка, но всё равно у каждого просителя одежда была льняная. "Значит, опять тут одни крестьяне", - подумал Влад.

Народу собралось столько, что пересчитать по головам было трудно, однако число вихрастых затылков, шапок, платков, косынок и сплетённых из соломы широкополых шляп явно превышало несколько сотен.

Вдруг шапки и шляпы в толпе сползли с голов, а сама толпа согнулась в поклоне и замерла.

- Государь! - выкрикнул кто-то. - Дозволь нам предстать перед тобой, выслушай и рассуди!

Влад уже собрался вести привычные разговоры, но вдруг подался вперёд и начал пристальнее вглядываться в толпу, потому что увидел кое-что необычное и даже забавное - среди просителей стояла корова.

На первый взгляд обычная серая корова - узколобая, с лохматым чубчиком и длинными рогами, грозно торчащими из-под него. Князю даже показалось, что коровий нос, являвшийся единственном тёмным пятном у этой животины, медленно поворачивался туда-сюда.

Румынские коровы не отличаются высоким ростом, среднему человеку - по грудь. Вот почему, пока толпа не начала кланяться, скотинка полностью скрывалась за спинами людей, а теперь, когда все вокруг согнулись вполовину роста, стала хорошо видна.

Правитель на всякий случай протёр глаза:

- Войко, посмотри. Мне чудится, или там, среди просителей корова? Неужто, она тоже пришла ко мне на суд?

Войко при его богатырском телосложении мог обозревать округу, почти как птица с неба - он встал на стременах и посмотрел поверх голов княжеской охраны:

- Всё верно, господин. Там корова. А с ней трое телят одного возраста.

- Трое? - переспросил Влад. - Этого не может быть.

- Господин, их трое.