Смерть Аттилы - Холланд Сесилия

— Убирайся! — послышался голос сверху. — Уже темно, а ворота закрываются с заходом солнца. Убирайся!

— Яя, — обрадованно закричал Такс — Это Такс. Впусти меня!

Он прижался к воротам, нажимая на них обеими руками, словно пытаясь проникнуть сквозь дерево. Сверху Яя прокричал проклятие испуганным голосом. Такс глянул на серую лошадь. От нее исходило странное бледное сияние. Темнота и ветер окружали его, наполняя воздух удивительными звуками, полными демонов. У него побежали мурашки по коже от их прикосновения. Они желали сожрать тело Марата. Его лошадка перебирала копытами, прижав уши к голове, и Такс погладил ее по шее.

— Такс умер в Италии, — сказал Яя по другую сторону ворот. — Ты кто? Его дух или ты нарочно говоришь его голосом, чтобы выманить меня за ограду?

— Я — живой, а не мертвый. Это я — Такс, я — живой, а не демон! Яя, впусти меня внутрь.

— Это его голос, — сказал еще кто-то за воротами. — Если ты откроешь ворота, Яя, он станет сосать твою кровь! Он знает твое имя.

Такс закричал:

— И твою, Монидяк. Впустите меня. Здесь за воротами есть настоящие демоны, вы что, оставите меня им?

Он знал, что если он скажет им о теле Марага, они никогда не откроют ему ворота.

— Яя, пожалуйста…

— Нет! — завопил Монидяк. — Это демон… Нет, нет!

Что-то тяжелое стукнулось об ворота, и послышались звуки борьбы. Также было слышно, как кто-то побежал. Такс продолжал колотить в ворота, чтобы они не забыли о нем. Вокруг него выл ветер и была темнота. Они окутывали его, как покрывало. Ворота заскрипели и открылись, и черная лошадка рванулась вперед, таща за собой серую лошадь с телом Марага. Такс схватил в руки жесткую гриву лошади, она отпрянула в сторону, и ворота захлопнулись за ними. Люди с копьями и луками окружили его. Такс поднял руки вверх.

— Это Такс. Вы видите? Если я и демон, вы все равно не можете меня убить. Мертвец там, за вами. Яя!

Он спрыгнул с лошади прямо на руки Яя, тот что-то закричал и поймал его. От радости у Такса перехватило дыхание. Люди окружили их. Они смеялись и обнимали Яя и Такса. Они шутили по поводу демонов и ветра, который выл и рвался в ворота так, что те дрожали на кожаных петлях.

— Это Мараг? — спросил его Монидяк твердым голосом. Смех прекратился, и голоса смолкли. Такс повернулся к Монидяку. Тот стоял у серой лошади, держа руку на тюке с трупом.

— Он умер в снегу, когда мы возвращались домой, — сказал Такс. Ему стало горько, и он закричал.

— Свиньи! — завопила женщина из окна на втором этаже, где находились покои для женщин. — Вы — сыновья змей и демонов. Почему не даете людям спать?

— Ш-ш-ш, — смеясь, все стали успокаивать друг друга.

— Пошли, — тихо сказал Монидяк. — Пошли в дом, там поговорим. Пусть ворота сами себя сторожат. Это твоя лошадь? Да?

Он похлопал лошадь по крупу.

— Она сама о себе позаботится. Мы внесем Марага внутрь, чтобы до него не добрались демоны. Подожди, пока каган не узнает обо всем этом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ардарик терпеливо повторил:

— Да, мой каган, остаются старые проблемы. Прежде чем мы будем надеяться, что нам удастся захватить Италию, мы должны устранить причины, которые привели нас к провалу прошлым летом.

— Ух! — сказал каган. Он сделал движение рукой, как бы отгоняя от себя муху, и положил голову на высокую спинку кресла. — Это все неважно.

— Мой каган, я не могу понять как…

— Прошлым летом мы потерпели поражение, потому что нам заплатили много золота, чтобы мы не смогли выполнить намеченное. В следующий раз мы, может быть, не станем брать деньги.

Ардарик положил руки перед собой на стол:

— Мой каган, армия голодала и погибала от чумы. Мы не смогли найти проход на юг через горы и болота. Не было добычи и пищи для нас, и даже не было травы, и мы не могли достать провиант. Италия — это предательская страна. Если Константин говорил правду, то сами итальянцы не могли покорить эту страну много лет. И в следующий раз нам не удастся поймать их неготовыми отразить наши атаки.

Лицо кагана не изменило своего выражения. Какое-то время он не сводил взгляда с Ардарика, и тот, зная, как Аттила ненавидел людей, которые не могли выдержать его взгляда, смотрел ему прямо в глаза, хотя он не любил и считал грубым такой обмен взглядами. Он уперся локтями в полированный дубовый стол, стоявший между ними. В любом случае они не станут выступать до весны, пока не расчистятся проходы через Альпы, и поэтому они проведут всю долгую зиму в спорах, сидя в тепле в этой маленькой комнате с зажженным очагом и высокими кувшинами медового напитка и награбленного римского вина. Они станут сидеть на мехах, наброшенных на деревянные лавки. Ардарик всегда гордился своим терпением.

— Извини, — вдруг сказал каган. — Скоттас!

Открылась дверь, расположенная справа от кресла кагана, и в комнату вошел и поклонился Скоттас. Он был заместителем кагана по управлению армией и всегда стоял недалеко в охране. Каган слегка повернулся к нему и что-то сказал тихим голосом.

Ардарик только глянул на Скоттаса и сразу отвел глаза в сторону. Подобно всем гуннам, и даже Аттиле, Скоттас был плотным человеком с круглым плоским лицом и грудью, как бочка, что делало его безобразным. И подобно остальным гуннам, за исключением Аттилы, он был поразительно тупым. Ардарик — гепид высокого роста, обладал сильным телом, роскошными и густыми светлыми волосами и бородой, за которой он тщательно ухаживал и даже иногда душил.

Из двери, расположенной слева от трона, появился раб и подкинул в огонь дрова. Ардарик повернулся к огромному каменному очагу позади него. Обычно на таких совещаниях присутствовал Эдеко. Другие гунны и германцы считали его знающим человеком. Сейчас Эдеко был в Константинополе, а в Хунгваре больше не было человека соответствующего ранга.

— Король, — обратился к нему каган. Ардарик быстро повернулся.

— До сегодняшнего утра я был согласен с тобой. Мне тоже казалось бесполезным нападать на Италию так быстро. Теперь я в этом не уверен.

Он жестом показал на дверь. Скоттас вышел из комнаты.

— Ты помнишь Такса?

Ардарик нахмурился. Имя ему было знакомо, но он не смог связать с ним никого — это было имя гунна и каким-то образом оно было связано с Италией.

— Мой каган, ты знаешь, что моя память на имена… Дверь открылась, и Такс, прихрамывая, вошел в комнату.

Ардарик сразу же припомнил его. Такс был ниже ростом обычного гунна, ноги его были кривыми от какого-то заболевания, поэтому он мог ходить с большим трудом. В Италии он был разведчиком, и Ардарик, которому иногда требовались определенные сведения, несколько раз прибегал к его услугам. Он отвел от него взгляд, но краем глаза продолжал с интересом наблюдать за маленьким гунном. Он был совершенно уверен, что Такс умер, когда его и еще одного человека, чье имя он тоже позабыл, оставили в Италии.

Когда армия неожиданно двинулась вперед, там осталось более дюжины солдат, и никто из них не вернулся.

Прямые черные волосы Такса свисали по его плечам, и в них были вплетены перья, вставлены камешки и ягоды. Его одежда состояла из какой-то промасленной вонючей шкуры. От него здорово воняло. Каган наклонился к нему и заговорил. Да, это был Такс. Ардарик поразился: как он смог выжить — может, римляне схватили его в плен и в качестве подарка вернули Аттиле. Командир римлян Этиус и Аттила были старыми друзьями, поэтому это могло быть вероятным.

— Король Ардарик, — сказал Аттила, — ты помнишь Такса?

Каган схватил Такса за плечо и потряс.

— Прошлой ночью мои люди едва не впустили его за заграждение. Они испугались, что он — демон.

Каган откинул голову назад и захохотал. Улыбнулся и Такс, не отводя взгляда узких глаз от Ардарика. Ардарик не понял, что было сказано смешного, но он тоже вежливо улыбнулся.

— Когда мы покинули Италию, — продолжил каган, — Такс и его друг Мараг поехали на юг, а не на север вместе с нами. Прошел уже месяц, когда они узнали, что мы покинули наш лагерь. К тому времени легионы императора — вандалы и готы — снова бродили по стране. Они все ненавидят хунну. Мараг умер, но Такс наконец вернулся домой.