Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166

Подбежавших к камням врагов он встретил выстрелами в упор и выхватил из ножен саблю. Ну, басурманы, сколько вас возьму напоследок? Одному угодил в лицо рукоятью пистолета, а второго достал клинком. И пошла кровавая потеха! Удержать татар от прорыва к тропе он уже не мог, поэтому вертелся волчком, стараясь хотя бы помешать им спуститься к морю. Надо дать браткам лишнюю минуту, чтобы успели они уйти подальше от берега.

Яростно крича, он, как безумный, бросался на сабли и заставлял врагов отступать. Наносил страшные, быстрые, неотразимые удары. Приседал, отпрыгивал, поспевал отогнать норовивших зайти со спины. Через несколько мгновений вокруг него образовалось свободное пространство, татары боялись приближаться к ужасному черному человеку с окровавленной тряпкой на голове.

— Шайтан! — крикнул кто-то из них.

Тимофея попробовали достать копьем, но он молниеносно отрубил его наконечник, оставив в руках незадачливого стражника кусок древка. И тут же прыгнул вперед, грозя саблей. Враги попятились.

— Не стрелять! — повелительно крикнули из темноты.

В напряженной тишине было слышно, как позвякивает уздечка коня и сердито щелкает плеть.

— Не стрелять! — повторил всадник, и стражники нехотя опустили ружья. — Живым взять! Огня!

Тимофей заметался в кругу копий, щитов, выставленных навстречу ему клинков и жадно ловивших каждое движение казака узких глаз. На него пока больше не нападали, но и не давали вырваться из круга, тревожа сзади и заставляя постоянно кидаться из стороны в сторону.

Зажгли несколько факелов. Вернулись успевшие спуститься к морю стражники и сообщили, что не нашли там никаких следов. Услышав это, Головин презрительно засмеялся и полоснул концом сабли не в меру ретивого татарина, вздумавшего ударить его краем щита. Тот с воплем зажал разрубленное плечо и, шатаясь, ушел в темноту.

— Не дайте ему умереть! — гремел из темноты все тот же повелительный голос. — Взять живым!

Неведомым чувством Тимофей уловил новую опасность и успел упасть на колени — над плечом чиркнула стрела. На границе света и мрака взобрались на валуны татарские лучники и начали метать в него стрелу за стрелой с тупыми наконечниками, целясь в голову, грудь и правое плечо, чтобы заставить выронить оружие. Несколько стрел он отбил саблей, от других ловко увернулся, но сзади тоже появились лучники, а стражники, подбадриваемые бранью начальника, принялись тыкать в казака древками копий, размахивая ими, как палками. Головин понял, что это начало конца: он долго не сможет одновременно успевать уворачиваться от стрел, отбивать удары и держать на расстоянии нападающих. Даже у хорошо натренированного, опытного бойца есть предел возможного. Слишком много врагов против него одного, и он ранен. Оставалось попробовать прорваться или умереть! Главное уже сделано — струг ушел в море, увозя похищенного мурзу.

Вращая перед собой клинок, Тимофей ринулся на выставленные навстречу ему острия копий, но тут тупая стрела ударила его сзади в голову, а спереди достала другая, угодив в правое плечо. Почти ослепший от боли, он все же успел сделать еще шаг, прежде чем упал, сбитый с ног подкравшимся стражником.

Сразу же навалились другие: били каблуками по пальцам, сжимавшим рукоять сабли, выламывали за спину руки, пинали ногами, стараясь злобно отомстить за пережитый ужас. Еще бы, только что каждый из них с содроганием ждал молниеносного разящего удара его клинка, а теперь, когда противник повержен, им казалось, что, добивая его, они уничтожают свой страх.

* * *Освободившись от седоков, выносливые кони помчались еще быстрее. Ивко, как опытный табунщик, гнал их к проселочной дороге, уходившей от берега моря к предгорьям. Скорее это была даже не дорога, а широкая каменистая тропа, начинавшаяся за студеным, сбегавшим с гор ручьем и проходившая через густой лес.

Он не знал, что татары разделились, и за ним бросилась в погоню только часть преследователей, поэтому решил не торопиться, а подольше водить их за нос. Но и затягивать смертельно опасную игру не имело смысла: настигнут — не помилуют! Выстрел в упор или удар острой сабли покажутся счастливым избавлением от тех мук, которые ожидают в случае плена: ордынцы изобретательны на жестокие, нечеловеческие пытки и не остановятся ни перед чем, чтобы до конца проникнуть в тайну серба и его хозяина. Открытого боя Ивко тоже не выдержать: у него только два пистолета и широкий длинный кинжал. Впрочем, он больше надеялся не на оружие, а на собственную хитрость и удачливость. Главное — дотянуть до леса! И он тянул изо всех сил, гортанными криками подгоняя распаленных скачкой лошадей.

Погоня не отставала. Ордынцы упрямо стремились настичь похитителей мурзы. Утешало одно: здесь татары не могли кинуться наперерез — мешали камни. Зная местность, они не станут рисковать, боясь в темноте покалечить ноги коней. Однако враги мчались, что есть мочи и пусть медленно, но приближались. Если так пойдет и дальше, то скоро они уже начнут дышать в спину Ивко.

Серб пожалел, что у него нет «чеснока». Как бы сейчас пригодилось это древнее, простое, но безотказное средство, способное надолго задержать любую конницу. Умелые кузнецы издревле выковывали толстые острые шипы примерно в половину пальца длиной и соединяли их по четыре таким образом, что, как ни брось маленького железного ежа на дорогу, всегда один шип торчал острием вверх, а три других служили упором. Впиваясь в копыта, раздирая шкуру и ломая кости на ногах лошадей, «чеснок» всегда был надежным помощником уходящих от погони. Естественно, возить его приходилось в мешке из сыромятной кожи, а на руку, которой бросали на дорогу «чеснок», надевать толстую рукавицу. Да и вес у «чеснока» немалый — ведь нужно несколько десятков стальных «ежей». Но только попробуй заказать их кузнецу-татарину! Он тут же донесет стражникам, что неверный, по милости хана живущий на благословенной земле орды, просит изготовить страшное оружие против конницы. Нет, такой риск не оправдан. И что теперь жалеть о том, чего не имеешь?

Ивко никогда не жалел о том, чего нет, или о том, что уже сделано. Минувшего не воротишь! В юности он участвовал в восстании против турецкого владычества и после его поражения покинул родные края, спасаясь от палачей. Ветер странствий долго носил его по свету, пока серб не познакомился с купцом Спиридоном и, после долгих проверок, не был посвящен в тайну дела освобождения славян. Не колеблясь, Ивко начал активно помогать греку и поехал вместе с ним в Крым. Он прекрасно понимал, что ежедневно рискует головой и рано или поздно попадет в застенки Азис-мурзы, но старался быть хитрым и изворотливым, чтобы этого не случилось.

Какой прок сидеть, сложа руки? Турки и татары только и жаждут, чтобы ты покорился, чтобы тобой овладело тупое безразличие, и душа стремилась к одному — лишь бы сохранить свой тесный мирок в неприкосновенности. Тогда иго будет вечным: угаснет у покоренных народов боевой дух и никто не захочет жертвовать собой ради освобождения. А уж отдавать жизнь ради свободы других и подавно…

Оглянувшись, серб увидел, что погоня уже приблизилась на расстояние полета стрелы. Почему же не натягивают луки? Боятся в темноте поразить похищенного мурзу? Или надеются взять отчаянных смельчаков живыми, загнав их в ловушку среди скал?

Дорога стала забирать в гору, скоро кони долетят до ручья, а за ним начнется заветный лес. Отсюда до дома Спиридона путь не близкий, и, может быть, придется бежать, чтобы успеть до рассвета. Но это Ивко не пугало: не отличавшийся богатырским сложением, серб на самом деле был очень вынослив, ловок и обладал завидным умением не поддаваться унынию.

Шумно разбрызгивая ледяную воду быстрого пенистого ручья, лошади выскочили на противоположный берег, к долгожданному спасительному лесу. Ивко выхватил из-за пояса пистолет и, не целясь, выстрелил в сторону приближавшейся погони. Он не надеялся, что пуля достанет хоть кого-то из врагов или свалит чужого коня. Просто ему хотелось немного отпугнуть татар и одновременно разжечь в них злость, заставить сломя голову кинуться следом. Улюлюкая и по-волчьи подвывая, серб погнал свой небольшой табун по тропе, убегавшей все дальше в чащу. Татары не обратили на его выстрел никакого внимания: они перешли через ручей и, от излишней торопливости мешая друг другу, втянулись на тропу, с обеих сторон зажатую вплотную подступавшими деревьями.

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166