Серапис - Эберс Георг Мориц

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81

Дьяконисса встала с колен и, наклонившись к трупу, запечатлела легкий поцелуй на лбу покойника; она обещала Евсевию исполнить его просьбу и вышла из атриума.

Брат милосердия хотел последовать за ней, как вдруг до него донесся тихий плач. Удивленный дьякон стал прислушиваться, потом грустно покачал седой головой и тихо заметил про себя: «Одному Богу известно, почему наш земной путь усеян столькими терниями!»

Он приблизился к рыдавшей Агнии, которая тотчас поднялась со скамьи, и ласково спросил ее:

— Ты плачешь, милое дитя? Верно, и у тебя сегодня есть близкий умерший?

— Нет! — торопливо отвечала девушка, сделав отрицательный жест рукой.

— Кого же ты ищешь здесь в такой поздний час?

— Решительно никого, — с волнением произнесла молодая христианка. — Для меня все кончено! Боже мой, вероятно, я просидела здесь очень долго? Я хорошо знаю, что мне нельзя здесь оставаться, и сейчас уйду.

— Но разве тебя некому проводить? Агния грустно покачала головой.

Евсевий пристально посмотрел ей в лицо и добавил:

— В таком случае я сам отведу тебя домой. Ты видишь: я стар и к тому же дьякон. Где ты живешь, дитя мое?

— Я, я? — невнятно произнесла девушка и вдруг воскликнула, заливаясь слезами. — Господи, куда же мне, наконец, идти?

— Так у тебя нет никакого пристанища? — продолжал расспрашивать старик. — Доверься мне, дитя, и скажи откровенно, что с тобой; может быть, я буду в состоянии помочь тебе.

— Ты? — с горечью сказала Агния. — Но ведь ты тоже один из пресвитеров александрийского епископа?

— Я дьякон, а Феофил — настоятель нашей церкви, но потому-то именно…

— Нет, — прервала его девушка несколько жестким тоном. — Я никого не хочу обманывать. Мои родители были ариане, и так как я тоже принадлежу к тому же вероисповеданию, то епископ безжалостно и сурово отказал мне в своей помощи.

— Неужели? — заметил старик. — Но тебе следует помнить, что он пастырь множества христианских душ и потому должен всегда иметь в виду главную цель: чистоту христианского учения. Ему некогда вдаваться в мелочи, о которых гораздо приличнее заботиться незначительным людям вроде меня. Я охотно выведу тебя из затруднения. Видишь ли, в чем дело, бедное дитя: сам Христос сказал: «В доме Отца Моего обителей много». Арий только впал в заблуждение, но, тем не менее, он исповедовал веру Христову. Ты не сделала ничего дурного, если твердо держалась того, чему научили тебя родители. Как твое имя?

— Меня зовут Агнией, господин.

— Прекрасное имя! А так как я христианский пастырь, хотя и самый незначительный, то позволь мне предложить тебе приют, бедная беззащитная овечка! Почему ты плачешь? Что привело тебя к Феофилу? Как могло случиться, что ты осталась без пристанища?

Все это было сказано с такой задушевностью, таким отечески-ласковым тоном, что Агния невольно ободрилась и откровенно передала Евсевию свои обстоятельства.

Выслушав девушку, он предложил ей идти к нему в дом, где старушка, жена дьякона, позаботится о бесприютной сироте.

Молодая христианка с радостью согласилась. Выходя из дворца, Евсевий велел привратнику привести к нему маленького Папиаса, если ребенок найдется.

Агния бодро шла по городу за своим новым покровителем, чувствуя полное нравственное облегчение.

Миновав множество улиц и переулков, дьякон остановился перед маленьким садиком.

— Вот мой дом! — заметил он. — Мы рады поделиться с неимущими всем, что имеем, но мы совершенные бедняки. Да и можно ли позволять себе какую-нибудь роскошь, когда другие гибнут от голода и нищеты?

Проходя между цветниками, Евсевий указал на одно дерево.

— Оно принесло в прошлом году триста семь персиков, а все-таки не засохло, — сообщил добродушным тоном хозяин.

Из хижины в глубине сада светил приветливый огонек; при входе в узкие сени старик был встречен странной собакой, которая с радостным визгом принялась ласкаться к своему хозяину. Она скакала на передних лапах, между тем как задняя часть ее туловища беспомощно волочилась по земле, скривившись на один бок.

— Вот мой друг, убогий Лазарь, — весело сказал дьякон. — Я нашел этого несчастного калеку на улице и принес домой. Господь заботится не только о людях, но и о бессловесных тварях своих!

Слова Евсевия звучали так весело и добродушно, что Агния не могла удержаться от улыбки. Вскоре к ним присоединилась хозяйка дома, жена дьякона. Она приняла молодую христианку как нельзя более ласково и приветливо. Бедная девушка была глубоко тронута участием добрых людей, и только тревога о пропавшем брате отравляла ей этот счастливый вечер.

Между тем усталость и изнеможение взяли свое: Агния едва прикоснулась к предложенной пище и вскоре крепко уснула на чистой и опрятной постели, рядом со старушкой Елизаветой.

Старик уступил ей свое место, а сам решил провести ночь на узкой скамье в своей рабочей комнате.

Когда почтенные супруги остались одни, Евсевий рассказал жене о своей встрече и разговоре с Агнией.

— Я принципиально не могу осуждать тех, кто следует учению Ария или принадлежит к иной еретической секте, — заметил он в заключение, — христианская вера спасительна для всякого, если не искажает самого духа учения Христова. Если правда на нашей стороне — в чем я, конечно, вполне уверен, — и Сын Божий единосущен Отцу, то, следовательно, Он беспорочен и Его божественная благость не знает границ. Поэтому Спаситель не может гневаться на тех, кто называет Его только богоподобным; Он не станет наказывать несчастных людей, впавших в заблуждение. Постарайся хорошенько вникнуть в мои слова. Вот я в своей церкви не поднялся выше дьякона; представь же себе, что в наш приход явится какой-нибудь мальчик и назовет меня простым служителем или чем-нибудь в этом роде. Неужели я рассержусь за такую ошибку и стану бранить неразумного ребенка? Конечно, нет. Так и наш Спаситель, Который стоит неизмеримо выше любых человеческих заблуждений, не может отвергать неразумных ариан, потому что и они принадлежат к его стаду. Когда один из подобных еретиков явится на том свете в селения небесные и увидит Христа в Его божественной славе, то он, наверное, падет перед Ним ниц, поглощенный восторгом и мучимый раскаянием. Тогда милосердный Искупитель скажет ему: «Безумец, теперь ты видишь, кто Я. Да простится тебе твое заблуждение!»

— Это непременно будет так! — отвечала Елизавета, согласно кивая Евсевию. — Господь не отверг покаявшейся блудницы и оставил нам в назидание трогательную притчу о милосердном самарянине. Бедная Агния! Вот мы с тобой горевали, что у нас нет дочери, и благое Провидение послало нам эту сироту. Как она кротка и прекрасна! Милосердный Бог услышал наши молитвы и послал нам утешение в старости. Однако ты, вероятно, очень устал? Ложись спать, Евсевий!

— Сейчас иду! — сказал старик, но вдруг он с досадой хлопнул себя по лбу и промолвил: — Боже, ведь я совершенно забыл, что у меня есть еще одно важное дело! Мне необходимо повидаться с Марком. Он совершенно сбился с толку, и если я не переговорю с ним сегодня вечером, то этот юноша совершит какое-нибудь безумство. Я действительно ужасно утомился, но исполнение долга должно стоять превыше всего. Нет, Елизавета, не уговаривай меня остаться дома и отдохнуть! Подай мне лучше плащ: я после найду время для отдыха, а теперь мне надо спешить к бедному огорченному Марку!

Таким образом, несмотря на позднее время и крайнюю усталость, старик немедленно отправился в дом вдовы Марии на Канопской улице.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81