Княжий удел - Сухов Евгений Евгеньевич

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108

– Говори, с чем пожаловал, – оборвал Ивана Василий и дохнул сивухой в самое лицо.

– А пожаловал я вот с чем, князь, – присел Иван Можайский на сундук. Тесно было в шатре, у свечей бесшабашно кружилась мошкара. – Побьет тебя московский князь! Вон он силу какую понабрал, почитай, вся Русь за ним. Даже братья твои единокровные от тебя отворачиваются. Дунет на тебя Василий Васильевич – и нет тебя…

– Уж не затем ли ты пришел, чтобы уговорить в ноги московскому князю поклониться? На милость его просишь положиться?

Грозен был князь Василий во хмелю, боялись к нему подойти бояре.

– Не понял ты меня, – мягко возразил Иван Можайский. – Хочешь, я помогу тебе от Василия Васильевича избавиться да на московский стол сесть?

– Хм… И как же это ты поможешь? – недоверчиво хмыкнул Василий.

– Дай мне сейчас слово, что вотчину мою расширишь и Переяславль отдашь.

– Обещаю! – сказал Василий.

Просто даются обещания во хмелю.

– Ты крест целуй свой нательный, – строго наказал Иван.

Помялся Василий Юрьевич, но рубаху расстегнул. Крест у него большой, посередке каплей крови застыл рубин. Перекладина креста слегка помята – побаловался князь в кулачном бою, вот и попортил матушкин подарок. Приложился Василий влажным ртом к распятию и выжал из себя клятву:

– Ладно, паскудник, клянусь… Обещаю расширить вотчину, когда на стол московский поднимусь. – И пригрозил: – А если обманешь – голова с плеч полетит. Ну теперь говори, с чем пришел, что надумал.

– Как только я уеду, пошли гонца к Василию Васильевичу, пусть он скажет, что ты просишь перемирия до утра. Московский князь поверит, успокоится, а ты на него с полками сразу и наступай. Как в полон возьмешь, так на московский стол и сядешь.

Василий Косой заправил крест под рубаху, откинул с широкого лба русую прядь и решился:

– Хорошо… Только как же я узнаю, что князь поверил мне?

– Гонца от меня жди. А сейчас идти мне нужно. Как бы Василий Васильевич недоброе не учуял.

Стражи вывели князя из шатра, подвели к нему коня и заторопились обратно.

– А подсаживать кто будет?! – осерчал можайский князь.

Знали рынды: не положено князю, как мужику дворовому, влезать в седло, стопы его плечи холопов подпирать должны. Но у них свой князь – Василий Юрьевич! Обругать бы можайского князя матерно, пожаловаться на него Василию Юрьевичу, однако и по-другому обернуться может. Сейчас Иван с их князем сговаривались о чем-то.

– Становись на мое плечо, – согнулся дюжий молодец, – да не поскользнись, князь! Плечо у меня крутое.

Поддал князь стременами в бок коню и был таков.

Все было готово к сражению, однако неспокойно на душе у московского князя.

– Государь… видишь пыль на дороге, никак гонец к нам скачет, полотнищем белым машет, – сказал Иван Можайский.

Пригляделся Василий Васильевич. Узкая лента дороги светлой полосой делила бор на две неровные половины. Дорога стремилась вырваться из плена сосен, которые огромными корневищами держали ее с боков, а величавые кроны укрывали густой тенью. Действительно, у самого леса Василий разглядел всадника. Гонец торопился так, словно бор пугал его криками кикимор и уханьем леших. И сейчас, вырвавшись на простор и увидев дружину московского князя, он во спасение махнул белым полотнищем, призывая воинов помочь супротив нечистой силы.

– Вижу, – угрюмо отозвался Василий.

– Никак ли от князя Васьки Косого. Может, подождешь выступать, Василий Васильевич, послушаем, что князь сказать хочет.

Лихо спешился перед великим князем гонец. Пал в ноги, в самую пыль.

– Письмо тебе везу, великий князь, от Василия Юрьевича. Замирения до утра просит, оказал бы ты ему такую милость, – взмолился гонец, протягивая тугой сверток.

Потянулся было Василий Васильевич к нагайке, чтобы отхлестать холопа, посмевшего советовать великому князю, однако в разговор вступил Иван Можайский:

– Великий князь Василий Васильевич, может, Васька Косой образумился? Может, тебя старшим братом признает? Авось до брани и не дойдет. Обещал ведь подумать…

Василий Васильевич помешкал малость, а потом засунул плеть глубоко за голенище. Гонец не спешил разгибаться, так и стоял с повинной головой. Вот если бы так перед ним Василий Юрьевич согнулся. Простил бы!

– Замирение, говоришь, просит до утра?.. Ладно, так и быть! Скачи к своему князю и скажи, что будет ему замирение до утра. Но не более! Если надумает помириться совсем… пусть приходит утром, все прощу. Так и передай Ваське, только один может быть господином, остальные все младшие братья.

Гонец сел на коня и поскакал обратно, скоро пыль скрыла его от глаз великого князя.

Полки разошлись каждый в свою сторону. Главный полк вернулся в город, полк, занимавший правую позицию, ушел к реке, левый – встал на дороге, рать Ивана Можайского распустили по посадам.

Ничто в эту ночь не предвещало беды.

Безмятежно, как в далеком отрочестве, уснул Василий Васильевич. Снилось ему розовое утро, когда солнце только поднимается из-за леса, чтобы опалить алым светом сугробы, зажечь их разноцветными огнями и подарить искрящуюся радость малым ребятишкам.

– Князь Василий, просыпайся! Беда пришла! – Верный Прошка не мог разбудить московского князя. – Василий Косой договор нарушил, сюда идет!

Открыл глаза Василий Васильевич и не мог понять, что за беда. Желтым пламенем горела свеча и казалась продолжением сна, и от ее ласкового свечения в шатре было уютно и спокойно. Только испуганный голос Прошки нарушал безмятежность:

– Васька Косой заставы побил, сейчас здесь будет!

– Как?! – князь вскочил с ложа. Травинки запутались в волосах, но он не замечал этого.

– А вот так! Только один отрок и уцелел. На коня вскочил и через лес к тебе прискакал.

– Да как же он посмел?! – Великий князь спешно натягивал сапоги.

– А вот и посмел, великий князь. Как только ты полки распустил, он на тебя и пошел. Знает, шельма, что не одолеть нас в открытом поле, он на хитрость и решился. Сонного тебя хотел полонить.

– Вятичи это все! Они его надоумили договор нарушить! Не мог меня Василий обмануть! Не мог!

Князьям возражать всегда трудно, только хмыкнул Прохор в бороду и выбежал вслед за государем.

– Где гонец?! Сам хочу услышать!

– Здесь он, государь. Эй, Никита, поди сюда! – прокричал Прохор.

Навстречу из темноты шагнул отрок. Изрядно тощий, в рваной рубахе, он вылупил на князя глаза и с перепугу забормотал:

– Поторапливайся, государь, Васька Косой с полками сейчас из леса покажется.

Полки московского князя отдыхали. Воины сидели у костров, неторопливо вели беседу, попивали из кружек брагу. Костры, потрескивая, догорали.

– Трубач! Трубач где?! – надрывался московский князь. – Боевую тревогу пусть трубит! Полки Василия Косого к городу подходят!

Дружина стряхнула с себя хмель. Заорали сотники, забегали воеводы, ржали кони, ахнула пушка.

– Трубач где?! Найдите трубача! – орал Василий.

Трубач, паренек лет семнадцати, до смерти перепуганный, спешил на крик. Запутавшись в полах кафтана, он растянулся прямо перед великим князем.

– Дай сюда! – вырвал трубу у него великий князь.

Первые звуки боевой тревоги пронеслись над полем. Из леса выступила рать Василия Косого. И схлестнулись полки не на жизнь, а на смерть. Бились воины до рассвета. Вместе со всеми рубился и Василий Косой: рядом падали, сраженные стрелами, ратники, а он, не ведая усталости, отбивался от наседавших всадников.

Возможно, ушел бы Василий Косой с остатками своей дружины, да споткнулся верный конь и, ломая ноги, рухнул на землю.

Василия Косого схватили. Повязали ему веревками руки и подвели пред светлые очи Василия Васильевича.

– Так кто же из нас старший брат? – усмехнулся московский князь. – Первым хотел быть, на московском столе хотел сидеть. Будет тебе место на Москве! Но только в яме. Посидишь, ума наберешься, а там посмотрим, как с тобой далее быть.

– А не много ли ты себе позволяешь, князь? Одного брата в Коломне в заточении держишь и другого в яму решил посадить. Уж не придушить ли ты нас тайком хочешь?

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108