Мастер меча - Чейни Дэвид

Йоритомо был хрупкого телосложения и физически не силен. Замкнутый по характеру, он при необходимости мог быть очень обаятельным, но этот дар расходовал очень скупо, в основном для достижения политических или общественных выгод. Его сила как главы рода складывалась из ума, безжалостности и твердой решимости когда-нибудь победить Тайра и вернуть дому Минамото былое величие.

Когда Йоритомо сохранили жизнь и отправили его в изгнание, ему было четырнадцать лет, возраст, достаточный для принятия самостоятельных решений. Он решил оставить двор в прошлом. Уже в молодые годы Йоритомо чувствовал, что придет к власти не этим путем. За его образованием наблюдал Ходзё Токамаса, князь из старинного рода и сторонник Тайра, который, впрочем, на многое смотрел сквозь пальцы и предоставил подростку большую свободу. Йоритомо запретили обучаться дисциплинам, необходимым воину, но юноша воспользовался добротой Токамасы и в течение многих лет прилежно учился военному мастерству и политике.

Прежде чем Йоритомо исполнилось двадцать лет, его судьбу окончательно определила встреча с Монгаку – полусумасшедшим монахом, который ненавидел Тайра Кийомори. Этот монах посвятил свою жизнь подрывной деятельности против рода Тайра и увидел в Йоритомо хорошее орудие для своих целей. Он принес мальчику череп и объявил, что это череп отца Йоритомо, которого убил Кийомори. Потом Монгаку заставил Йоритомо поклясться, что тот положит все свои силы на уничтожение Кийомори и рода Тайра. Ему не пришлось долго убеждать: хотя Йоритомо тогда был еще молод, он уже мечтал управлять Японией. Монах только подбросил поленьев в огонь снедавшего его честолюбия, и с тех пор Йоритомо был занят лишь одним: поисками путей, могущих вернуть ему и его роду власть, которая – по его мнению – должна была стать благом для империи.

Но Йоритомо уже понимал, какими губительными могут быть слишком поспешные действия. Минамото были почти полностью уничтожены после поражения в восстании Хоген потому, что недостаточно хорошо подготовились к попытке захватить власть. Йоритомо был осторожным человеком и в политических делах был терпелив. Он решил, что будет обеспечивать себе победу старательной подготовкой каждого шага.

Одним из первых шагов молодого политика была женитьба на Ходзё Маса, дочери его тюремщика и благодетеля. Этим браком Йоритомо достигал двух целей: с помощью влиятельного тестя он закладывал основы своей власти, а имея жену, мог не растрачивать себя на любовные увлечения. Маса была выше его ростом, широкая в кости, с крупными чертами лица, тяжеловесная и некрасивая, Но… молодая жена Йоритомо с первых дней совместной жизни показала себя большой умницей. Это качество было для честолюбца неожиданным, но приятным открытием, и он внутренне ликовал, что интуиция помогла ему найти такой бриллиант. По натуре княжна была добрее и мягче своего мужа, временами даже немного сентиментальна. Умиротворяющее влияние этой мягкости также шло на пользу Йоритомо. Он был достаточно умен, чтобы понять: его холодные сухие выкладки лучше принимаются людьми, когда окрашиваются ее эмоциями.

Йоритомо явился организатором провалившегося выступления принца Мочихито, которое произошло в предыдущем году. Этот провал только укрепил решимость князя действовать лишь тогда, когда он уверен в успехе. Принц Мочихито мог придать честолюбивым мыслям Йоримото черты благородного бескорыстия, но августейший отпрыск погиб из-за предательства своего молочного брата. Йоши не сумел спасти принца в бою у моста через реку Удзи, но рассказ о его героической борьбе с непреодолимыми препятствиями дошел до Иоритомо, и с того времени князь Камакуры стремился увидеться с легендарным мастером боя, чтобы добавить его к числу своих многочисленных бойцов.

И вот теперь в ставку прискакали гонцы с сообщением, что Тадамори-но-Йоши в сопровождении слуги скоро прибудет в Камакуру. Было похоже, что планы Иоритомо использовать военное мастерство Йоши близки к осуществлению.

Ходзё Маса вошла в комнату с чашкой чая и тарелкой сухих фруктов. Она была облачена в верхнее платье без подкладки с синим узором, изображавшим бамбук, из-под него выглядывали восемь шелковых нижних юбок различных оттенков – от розового до тускло-оранжевого. Княгиня опустилась на колени перед возвышением, где восседал Иоритомо, и с большим вкусом сервировала приборами для чаепития небольшой лакированный столик, подвинув его ближе к мужу, чтобы тому было удобнее.

В Камакуре многие предметы придворной атрибутики, например, ширмы для знатных дам или вуалетки, были отменены. Большинство мужчин и женщин, хотя и не были равны между собой – и каждый здравомыслящий человек понимал, что никогда не будут равны, – одевались просто и жили просто, по-сельски. Ходзё Маса одна позволяла себе роскошь одеваться как при дворе. Она знала, что наряды позволяют ей скрывать недостатки фигуры. Впрочем, княгиня свободно обходилась без ширм и занавесок и считала себя вполне современной женщиной.

Йоритомо надкусил ломтик сухого яблока, потом вновь положил его на поднос.

– Ты слышала? Тадамори-но-Йоши, тот самый знаменитый мастер меча, через час прибудет в наш лагерь.

– Да, одна из моих фрейлин принесла мне эту новость. Этот тот человек, который едва не спас принца Мочихито?

– Да. Но мы не должны забывать о главном.

– О чем?

– Он его не спас.

– Но препятствия были слишком велики. Князь Чикара из рода Тайра бросил почти тридцать тысяч человек против горсточки храбрецов, и все-таки Йоши продержал их целых два дня у моста Удзи. А мы так и не вознаградили его!

– Награждать за поражение? Как бы доблестно ни сражался Йоши, бой закончился смертью принца и нанес огромный урон нашему делу.

– Ты не можешь винить его.

– Я не виню, но и не награждаю за такие дела. Впрочем, посмотрим на него, когда он приедет.

Йоритомо немного помолчал, затем добавил:

– У Йоши есть дар военачальника: он доказал это. Я хочу, чтобы он принял под свое начало отряд воинов и сразился с передовыми войсками Тайра.

– У тебя много других военачальников. Зачем посылать именно Йоши?

– Мои разведчики доложили мне, что молодой Шигехира ведет тридцать тысяч воинов через провинцию Мино. Пусть Йоши проявит свои качества в битве с ними.

– Да, мой супруг, это мудрое решение, поскольку мы едва ли сможем выделить для этого и вдвое меньше людей, чем у противника.

Йоритомо улыбнулся тонкой холодной улыбкой и опустил руку в вазочку с фруктами. В этот раз он, не разжевывая, проглотил половину абрикоса и запил его чаем.

У главного входа звякнул колокольчик: явился посетитель.

В дверь осторожно постучали. Слуга. Йоритомо невозмутимо раскусил еще один ломтик фрукта и на этот раз стал жевать его очень медленно, Немного подождав, он сказал: «Войди!»

Слуга торопливо приблизился к нему на коленях, пригибая голову к самому полу.

Йоритомо улыбнулся Маса, и его губы беззвучно произнесли: «Йоши».

– Прибыл посланец от князя Кисо и требует, чтобы вы его приняли сейчас же, – сообщил слуга.

– Требует? – между бровями Йоритомо появились две продольные морщины – признак раздражения и недовольства. – Впусти его.

Слуга поспешно удалился, и на его месте появился самурай в запыленных доспехах. Посланец Кисо с вызывающим видом подошел к возвышению и приветствовал Йоритомо легким кивком.

– Я Окабе-но-Сантаро, командир в войске дьявола среди воинов, Кисо Йошинаки. Я прибыл с сообщением и просьбой.

– Говори, Окабе-но-Сантаро, – произнес Йоритомо.

– Я скакал много часов без остановки. Сначала я хотел бы освежить пересохшее горло, так мне будет легче говорить.

Йоритомо нахмурился, но едва заметно, и только Ходзё Маса разглядела его недовольство. Князь подумал, что чопорный придворный этикет имеет и свои хорошие стороны. Эти горские воины нового поколения не соблюдают простейших правил вежливости, которые обеспечивают нормальную работу власти. Йоритомо внимательнее вгляделся в Сантаро и увидел перед собой крепко сложенного широкоплечего горца с густой бородой, судя по всему грубого в общении, но одетого в хорошие доспехи синего цвета, скрепленные фиолетовыми кожаными ремешками. Шлем свой самурай снял, однако остался в башмаках из звериной шкуры, которые оставили пыльные следы на лакированном полу. Неотесанный деревенский малый, но держится как воин.