Князь Кий - Малик Владимир Кириллович

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107

Кию кажется, что он снова видит тот же жуткий сон, знает чем он закончится, но ничего изменить не может. Точно так же встречал гуннов и воевода Радогаст… И сейчас - всё предопределено…

Правда, у Волчьего Хвоста воинов значительно больше. Но что толку, если они растянуты, как всегда, в одну лаву.

Как и тогда, у Родня, клин гуннов своим острием направляется в самую середину строя полян, в то место, где стоит воевода. За острым, расширяющимся к основанию клином тёмной мглою, необъятной тучей мчится вся орда. Берег сотрясается от топота конских копыт и дикого крика всадников.

Кий щурится от солнца. Гунны совсем близко. Уже хорошо видны оскаленные морды коней, сверкающие лезвия занесённых над головами всадников сабель. Ещё мгновение - и…

Туча стрел слетела с луков полян, смертельным роем впилась в плотную массу нападающих. Упали первые убитые. Споткнулись, вздыбились сотни коней…

Но это не могло остановить клин гуннов, и в следующую минуту он со всего разгона с грохотом врезался в лаву полян. Предсмертные крики, скрежет сабель и мечей, боевые кличи - всё это смешалось в один дикий рёв, взметнувшийся над побоищем.

Клин гуннов ненадолго завяз в первых рясах. Затем легко рассёк войско полян пополам и начал окружать и уничтожать дружины, что стояли на берегу Роси.

Ужас обуял полян. Сбитый конями рухнул наземь Волчий Хвост и был сразу растоптан насмерть. В прорыв ринулись свежие отряды гуннов. Они теснили полян к реке, кололи их копьями, секли саблями, сталкивали в воду - и там одни плыли к противоположному берегу, а другие, раненые и те, кто не умел плавать, тонули.

Русов от первого, самого страшного удара спасла молодшая дружина Щека. Её воины из засады засыпали правое крыло гуннов стрелами и этим сдержали его стремительный натиск, смяли боевые порядки. Однако, гунны, хотя и понесли здесь немалые потери, своим несколько смятым краем ударили и по русам. Одним из первых упал Тур. Стрела гунна пронзила ему грудь и воины на руках отнесли умирающего в лес. Над ним склонился Кий.

- Отче!…

Тур медленно открыл глаза, узнал сына. Через силу произнёс:

- Напрасно не послушались тебя… Всё пропало… Спасай наш род… И всё, что осталось от племени… Пусть боги… берегут тебя…

- Отче! - Кий наклонился над отцом ниже, но тот уже ничего не слышал. - Отче!…

Тур ещё был жив. Но из раны струилась кровь, унося с собой жизнь старейшины.

Кий приказал двум воинам позаботиться об отце, а вам кинулся на поле боя, где русы и воины из других родов, медленно отступая, с неимоверным трудом сдерживали натиск гуннов. Один за другим падали поляне под ноги коней… Всем было ясно, что это - поражение. Осталось одно - спасать остатки войска.

Кий поднял вверх рог, что висел у него на поясе, и трижды протяжно протрубил, подавая всем знак - выходить из боя и собираться в условленном месте.

Этим он, как бы самочинно, принял на себя власть воеводы. Но иначе поступить он не мог. Ведь Волчий Хвост погиб, старейшина рода русов Тур умирает, а других старейшин - не видно и не слышно. Может, они тоже погибли, или тяжело ранены и лежат на земле недвижимо.

Рог Кия вновь трижды протрубил наказ:

«В лес! Всем в лес! Выходить из боя!…»

Все те, кто ещё продолжал отбиваться от гуннов, услышав зов рога, начали быстро отходить и скрываться в густых зарослях деревьев и кустов, переплетённых цепким хмелем. Лес, радушно принимая всех воинов, прятал их в своим глубоких полутёмных чащах, грозной молчаливой стеной становился на пути обезумевших от крови нападающих.

Гунны осаживали коней у кромки леса и, на пытаясь преследовать исчезающих в нём полян, разворачивались и скакали прочь.

Цветанка, проделав дыру в соломенной кровле хижины, выбралась наружу и оказалась во дворе, где на неё сразу набросилась собака.

- Ну-ну, тихо, тихо, моя хорошая! Тихонько, дорогая! На тебе хлебца - только не надо лаять, не держи меня, - приговаривала она бросая куски хлеба, припасённого на дорогу.

Пока собака глотала хлеб, Цветанка, пятясь ушла за поветь, оттуда в кусты, а там - и в лес. И побежала что было сил, не думая о том, куда, в каком направлении. Лишь бы подальше от ненавистного старика, который все эти долгие дни держал её взаперти, как ему велел Чёрный Вепрь. Спускалась в долины и овраги, поднималась на взгорки, продиралась сквозь густые заросли болиголова, ожины и хмеля, которые безжалостно рвали её одежду.

Лес казался выросшей в степных просторах отроковице мрачным, чужим и враждебным. Коренастые, поросшие мхом деревья, с высохшими ветвями и черными дуплами в стволах, напоминали ей дряхлых колдунов, следящих за каждым её шагом. Под кустами извивались ужи и гадюки. А где-то рядом могли бродить медведи, волки и барсуки. И вообще весь лес, казалось ей, населён духами, добрыми и злыми, которые могут либо помочь тебе, либо, скорее всего, навредить. Цветанка бежала, пока несли ноги. Потом, едва переводя дух, отдохнула минутку и далее пошла ускоряя шаг. Теперь её начала тревожить мысль: как найти дорогу к Каменному Острову?

Ей почему-то казалось, что если пойти правее, то можно попасть к жилью Чёрного Вепря, прямо перед нею - Днепр, позади хижина бортника… Значит, остаётся повернуть налево. Вот и направилась она быстро по долине, оставляя заметный след в высоких травах, в противоположную сторону от солнца.

Местность была холмистая, с крутыми спусками и подъёмами. Цветанка проголодалась и с сожалением вспомнила, что, задабривая собаку, не оставила себе ли кусочка хлеба. Постаралась отмахнуться от мысли о еде. Попадётся, ведь, по пути какое-нибудь поселение - люди покормят. А сейчас нужно собрать все силы и бежать! Как можно быстрее и дальше! Чтобы ни бортник, ни Чёрный Вепрь не смогли догнать.

Она прошла ещё совсем немного, и вдруг лес кончился. С высокой кручи открылся широкий голубой простор Днепра и буйных днепровских плавней. И вокруг никакого человеческого жилья.

Цветанка постояла на круче, раздумывая, что же ей делать, возвратиться в лес или спуститься вниз, к речке. Она колебалась. Возвращаться назад не хотелось. Да и страшно - там остались враги. А внизу - вода. Можно напиться, умыть лицо и немного передохнуть после тяжёлого блуждания в лесных чащах…

Она нашла стежку, по которой звери ходили на водопой, спустилась по ней на берег и, войдя по колени в воду, умыла лицо, шею, руки. Потом нарвала корешков ситника и рогозы, чтобы немного утолить голод.

Коренья на вкус были сладковатые, но вызывали тошноту, и Цветанка с отвращением выплюнула их. Нет, уж лучше поголодать, чем есть это противное зелье.

Она села под вербой и склонила голову на её корявый ствол. Была так утомлена, что не заметила, как и заснула. Тёплый ветерок ласково гладил исцарапанные руки, белую шею, порозовевшее во сне лицо. Днепр приносил прохладу, а шум задумчивых камышей убаюкивал её как ребёнка. Спускающееся за рыжеватый пригорок солнце, согревало и по-матерински ласкало, обволакивая приятной дремотой.

Но сон её был чутким. Как только зашелестели прибрежные кусты и с вербы испуганно вспорхнула какая-то птица, Цветанка мигом открыла глаза и в ужасе вскочила на ноги. Отчаяние ледяным холодом сжало ей сердце.

С трёх сторон к ней приближались воины Чёрного Вепря. Прямо с горы надвигался рябой Лют, слева - Малк, справа - Мыслята. Ведь это они выкрали её в ночь Купайлы и запрятали в диком вековом лесу в хижине старого бортника. А теперь снова хотят схватить и отвезти назад, отдать ненавистному княжичу.

- Это опять вы, проклятые? - хрипло воскликнула, чувствуя, как дрожат и подгибаются ноги.

- Да, это мы, - нахмурился Лет, останавливаясь на значительном расстоянии. - Мы нашли тебя, княгиня, чтобы отвезти к князю… Чёрному Вепрю. Тебе не след убегать от своего счастья…

- Как ты сказал… Я… княгиня?… Разве Чёрный Вепрь стал князем? - удивилась девушка, для которое это известие явилось неожиданностью.

- Да, - кивнул Лют. - И, думаю, ты никогда не пожалеешь, что мы с Малком и Мыслятой нашли сегодня тебя и возвратим нашему князю. Думаю, что ты за это не будешь иметь зла на нас, - ведь мы желаем тебе только хорошего! Ты теперь будешь нашей княгиней!…

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107