Заре навстречу (Роман) - Попова Нина Аркадьевна
Об этом беседовал Илья с Ириной в своей сводчатой комнатке вечером, когда сумерки еще боролись с дневным светом.
Отойдя к окну, Илья медленно заговорил:
— Да, Ира, я должен, хоть мы и условились не говорить о личных делах… Ты должна знать…
Он не договорил, опустил взгляд, но тут же, точно рассердившись на свое малодушие, вперил в нее строгие глаза.
— Ты должна знать, Ира, что венчаться я никогда не буду.
— Венчаться?
На миг перед Ириной мелькнула вуаль, восковые цветы, букет — все поэтические атрибуты свадьбы… Но ни вздоха сожаления не позволила себе девушка, ни удивленного взгляда. Она поняла, что наступила решающая, поворотная минута… и с легким сердцем отказалась от своей мечты.
— Но невенчанная ты будешь в ложном положении.
Она прошептала:
— Гордиться буду таким положением!
…И вот Илья стоит в своей комнате один… он еще слышит последние слова невесты, ощущает ее присутствие… Самый воздух, кажется ему, согрет ее дыханием…
Но чувствуя ее присутствие, свою неразрывную связь с нею, он думает сейчас не о личной их судьбе. Эта судьба решена. Больше нет места сомнениям и колебаниям!
Илья думает о революционной борьбе.
Не стало областного комитета. Разгромлен и городской комитет.
Зимой трудно будет провести большое собрание и выборы. Надо кропотливо, осторожно собирать силы, восстанавливать связи. И почувствовал, что большое, сложное дело собирания сил ему по плечу.
За несколько дней до провала комитета Вадим Солодковский пришел к Рысьеву. Хозяйки не было дома, и приятели могли говорить не стесняясь.
Рысьева удивило настроение Вадима, его независимый вид.
— Сияет, как медный грош, — сказал насмешливо Рысьев. — Ну, садись рассказывай!
Вадим загадочно улыбнулся:
— Да что… вот на службу привинтился… в горное управление.
— Ага! Мы теперь — люди независимые! Взрослые!
— Смейся!..
— Дяденька поддержит… повытянет нас за уши, и пойдем мы вышагивать по служебной лестнице, только держись!.. У нас уж и теперь в предвкушении рожа замаслилась, как блин. Заарканим богатую невесту и будем сыты, пьяны и нос в табаке! Признавайся, Вадька, — продолжал он, — это куда приятнее, чем судьба подпольного работника. Скажи спасибо мне. я отговорил тебя от революционной работы.
Юноша обиделся.
— Почему думаешь, что, если я поступил на службу, мои идеалы изменились? И, во-вторых, ты не отговаривал меня, а отказался ввести в подпольный кружок, — это вещи разные. Но знай: меня глубоко оскорбило твое недоверие.
— Чудак! Я тебе русским языком сказал: не имею отношений с подпольщиками! Ожегся один раз, больше, мамочка, не буду!
— Значит, не я, а ты изменил идеалам.
Рысьев молчал, грыз ногти, насмешливо поглядывал на Вадима.
— Идеалы! — наконец сказал он. — Хочешь, скажу, кто мой идеал, мой образец и все такое? Епископ Николай, вот кто! Не знаешь такого? Фофан ты! Мало читаешь. «Борьбу за престол» Ибсена читал?
— A-а, этот! — обиженно сказал Вадим. — С ним говорят серьезно, а он…
— Мой Николас умница! Сила! А изворотлив как! Как лукав! Куда там Маккиавелли! Далеко ему до Николаса!.. Вадька, не злись ты! Если хочешь преуспеть в жизни, Николасовой линии держись.
Вадим потерял терпение.
— Послушай, Валерьян, — заговорил юноша, расхаживая по тесной комнате, — оставь этот тон. Зачем издеваться? Ты совсем меня не знаешь, приписываешь мне чужие чьи-то побуждения… желания… Я, Валерьян, не так легко схожу с намеченного пути.
Рысьев, потушив насмешливый блеск глаз, казалось, сочувственно слушал Вадима. «Чем-то он меня ошарашить хочет!»
— Я — член революционной организации! — отчеканил Вадим, остановившись перед Рысьевым и наслаждаясь его изумлением.
— Вадька, не ври!
— Не лгу, — с достоинством ответил Вадим. — Может быть, я не должен говорить об этом тебе, ты отошел от нашего дела… Но я, Валерьян, верю в твою порядочность, знаю тебя… Как видишь, роли у нас переменились, — добавил он с некоторым самодовольством, — теперь я — бунтарь, а ты благонамеренный.
— Кто же тебя вовлек в это дело?
— Не спрашивай. Ты понимаешь, я могу говорить о себе, но не о товарищах.
— Ух, как бла-а-родно! Да ты, оказывается, и конспиратор хоть куда! И что же ты делаешь в организации? Не секрет?
— Нет, отчего же? Тебе я могу сказать, не вдаваясь в подробности: провожу беседы с рабочими, письма зашифровываю.
Рысьев встрепенулся:
— Доверие тебе оказано большое! Письма… Какие письма, Вадим? Ну, удивил ты меня!
— Содержание я не могу тебе передать, не имею права. Но я назову адресат, и ты поймешь важность… Письма идут в Заграничную организационную комиссию.
Эти слова, как молния, осветили Рысьеву все: «Письма примиренцам в ЗОК! Попал Вадька к мекам в лапки!.. Значит, они нам все-таки палки в колеса… ясно!»
— Сознайся, Вадим, это Полищук тебя оседлал.
По растерянности Вадима видно было, что стрела попала в цель.
— Как ты?.. Почему Полищук? Совсем не Полищук!
— Да уж не отпирайся, знаю я. Доверие так доверие… а не доверяешь — пошел к черту!
— Валерьян, — с достоинством сказал Вадим, придя в себя после испуга, — я тебе доверяю, но не имею права говорить о партийных делах… пока ты вне организации. Иди к нам! Будем работать вместе… Это еще больше укрепит нашу дружбу.
— Нет уж, спасибо на угощении! — хмуро ответил Рысьев. После долгого молчания он сказал, поднявшись с креслица: — Если свою Фроську ждешь, не жди! Уехала, дура, в Пермь, женихом сестра поманила, наклевывается там женишок.
— Ты намекаешь, чтобы я ушел?
— Намекаю.
Вадим не обиделся.
— Я ведь к тебе, Валя, по делу зашел. Августа просила, чтобы ты ее навестил. Когда сможешь?
Вспышка дикой радости обожгла Рысьева.
— Какого же черта ты молчал? Пойдем. Сейчас же пойдем.
Монастырь, казалось, спал под снегом.
Вадим повел Рысьева по тропинке между сугробами к отдаленному, тихому корпусу.
Августа жила в угловой келье. Одно окно выходило на широкий монастырский двор, второе — на кладбище.
«Все время — моменто мори, — подумал Рысьев, и сердце у него сжалось. — Сидит, лелеет свою грусть печальная невеста!»
Он почтительно склонил голову перед Августой и, не имея силы взглянуть на нее, стал осматриваться по сторонам.
В келье стояли узенькая, застланная белым покрывалом кровать, стол под клеенкой, шкафик с глухими стенками, сундук. Пол покрывали тканые шерстяные половики в бордовую и синюю полосу. Все было чисто, строго. В углу перед «Молением о чаше» слабо мигала лампадка синего стекла.
Августа пригласила садиться. Вадим передал сестре поклоны от тетки, от Люси, спросил, не надо ли чего ей принести… Вытащил из-за пазухи книгу, — Августа сунула ее в шкафик. Судя по обложке, это был сборник стихов Блока.
Посидев несколько минут, Вадим поднялся:
— На днях зайду к тебе, Гутя. Бальмонта принести или Ибсена?
— Принеси книг побольше.
Вадим ушел.
— Вы звали меня? — тихо спросил Рысьев.
Ни словом, ни взглядом он не смел обнаружить чувство. Он стал осторожен, как охотник… точно по трясине пробирался: «Не оступиться! Не вспугнуть!»
Рысьев задушил, загнал внутрь все, что могло оттолкнуть, насторожить Августу. Глядел в ее изжелта- бледное бесстрастное лицо, стараясь изо всех сил выразить во взгляде почтительную дружбу. Некоторое время Августа молчала… но вот она подняла на него взгляд, почти лишенный выражения.
— С годами мы делаемся мягче, человечнее…
— Да, Гутя?
— Я сурова, слишком сурово обошлась с вами, Валерьян, в последний раз. Это меня мучает… И вот я решила…
— …Подачку сунуть нищему, — закончил ее мысль Валерьян, холодея от оскорбления. Поборов это чувство, он сказал с почтительной нежностью:
— Разве я не понимаю вас, Гутя? Давайте поговорим откровенно! Хоть раз! Я знаю, что вас мучает… В ваших глазах я не живой, страдающий человек, а тяжелое напоминание… Словом, вы не можете простить ни себе, ни мне то, что были известные отношения, обидные для… Лени…
Похожие книги на "Заре навстречу (Роман)", Попова Нина Аркадьевна
Попова Нина Аркадьевна читать все книги автора по порядку
Попова Нина Аркадьевна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.