Искры на воде (сборник) - Архипов Вячеслав

Допахали поле спокойно. Больше кони не беспокоились.

Но медведь не ушёл, он ходил вокруг деревни. Женщины пошли за черемшой к болоту — он их там напугал. Приходил к Камышлееву в усадьбу: собаки подняли такой лай, что было слышно в деревне. Никола спустил кобелей, так они угнали медведя на болото. Трифон встретил медведя возле своей мельницы. Люди стали бояться ходить в лес, тогда мужики решили устроить облаву на зверя. Собрались на краю деревни, спустили собак. Некоторые сразу затеяли драку меж собой, другие помчались в лес. Дерущихся собак разогнали пинками.

Вскоре из леса донёсся собачий лай и рёв медведя. Мужики поспешили на шум. На поляне сидел медведь, окружённый собаками. Стреляли все сразу, наверное, от страху. Медведя застрелили, при этом убив одну и ранив двух собак. Медведь оказался молодым, скорее всего, он наблюдал за людьми из любопытства. Но зверь есть зверь, поди, разберись, что ему надо и что он вытворит в следующий момент.

— 

Хорошо, что друг друга не перестреляли, — сказал Никодим Фирсанов. — Была бы охота.

— 

Не каркай, — осадили его, — сам небось тоже палил?

— 

Нет, чего я буду в собак палить? Из-за них и медведя не было видно.

— 

Медвежатник? — спросил Лятин.

— 

У тебя понятия нету? Собаки кругом, а ты палишь.

Сначала мужики разругались, а потом и помирились, вспоминая действия каждого.

— 

С медведем что делать?

— 

А чью собаку застрелили?

— 

Мою, — сказал Мехонов. — На цепи был, бестолковый, а сгинул достойно.

— 

Может, ты сам и пристрелил его? — захохотали мужики.

— 

Я тоже стрелял, там пойми, от чьей руки пал кобель.

— 

Медведя пострадавшему, — решили все единогласно.

Вечером в деревню пришёл Егор, попросил собрать мужиков.

— 

Я пришёл с просьбой. После посевной надо помочь ставить жильё для переселенцев. Бригада будет работать, но сил у них не хватит. Сразу приедут порядка десяти семей, надо до осени собрать дома. Да, как я понимаю, молодожёнам нашим тоже надо поставить дома. Меня просили не допустить, чтобы в зиму поселенцы остались под открытым небом. Всем вам помогали, и вы должны помочь. Что скажете?

— 

Работы много, за один присест не сделаешь. Придёт время, и сено косить надо будет.

— 

Это само собой. Строить будем до покоса, — добавил Егор.

Помочь согласились все. Кто от чистого сердца, кому деньги были

нужны, а кто просто не хотел выделяться.

Егор только вчера приехал из Тайшета. Ручкин рассказал, что едет большая партия в Тайшет. Часть людей останется в Тайшете, но семей десят! Илья Ильич пошлёт в Камышлеевку. Подписав договор, получив финансовую помощь на строительство, Егор забрал семью и выехал домой. Фёдор подрос за зиму, очень соскучился по родным местам, там были деревенские друзья-сверстники, с которыми играли, ходили на рыбалку. Хотелось поскорее их увидеть, прогуляться вокруг дома, посмотреть, где нынче понастроили гнёзда птицы. Покупаться в Дунайке. Как ему не хватало всего этого здесь. Он устроился рядом с отцом, управляя лошадью.

— 

Ты сам управишься? — спросил он сына.

— 

Управлюсь, немаленький.

— 

Тогда управляй сам, а я к матери поближе подвинусь. Не испугаешься в лесу?

— 

Чего в лесу летом бояться?

— 

Как чего? Недавно прямо возле нашего дома медведя застрелили. А ты говоришь, кого бояться.

— 

Серьёзно, что ли? — спросила Настя.

— 

Ещё как серьёзно. При этом убили одну собаку и двух поранили. — Егор со смехом рассказал про горе-охотников.

— 

Хорошо, что медведь молодой был, помял бы и собак, и охотников.

— 

А ты чего не помог?

— 

Я был в Туманшете у Игната.

— 

Как они поживают?

— 

Живут нормально. Деревня у них большая стала, раза в два больше нашей.

— 

У нас с голого места строить стали, а там уже домов пятнадцать было. Что у нас дома?

— 

Всё хорошо. Чисто, тихо, уютно, только вас нет. Сынок, забыл тебе сказать, у нас жеребёнок маленький есть, с тобой хочет познакомиться.

— 

Как его звать?

— 

Вот сам и назовёшь. Я думаю, ты за ним будешь ухаживать.

— 

Конечно, я, кто же ещё?

Они всю дорогу болтали, словно полжизни не виделись. Как хорошо им было вместе…

— 

Ты про этих ничего не слышал? — вдруг спросила Настя.

— 

Про кого?

— 

Зимой было.

— 

Да перестреляли вроде бы их. Ограбили они мужика с Догадаевки, его сыны разыскали этих мужиков да и разобрались с ними по-своему. Говорят так, а как на самом деле — никто точно не скажет. Но с тех пор тихо стало. Мне Тимофей Ожёгов рассказывал. А он всё знает. Волков нынче не было, даже следов не видел. Никола петли ставил на зайцев возле дома, поймал с десяток. Вот и всё. На перевозе, пока Тимофей гнал паром, Егор успел поплескаться в холодной в это время воде. Река была чистой, лёд прошёл, вода упала. Большого половодья ещё не было, снег в верхах только начал таять. Пройдут дожди в верховье, каждый распадок подкинет водицы в Туманшет, вот тогда покажет он свою силушку.

— 

Выучился? — обратился Тимофей к Фёдору.

— 

Первый класс закончил, — сказал гордо Федя.

— 

Ишь ты? А учился хорошо?

— 

Хорошо.

— 

А не врёшь? — спросил Тимофей.

— 

Не приучен врать.

— 

Ну, если учился хорошо да врать не приучен, залезай тогда, а иначе не повёз бы.

Егор улыбнулся рассуждениям сына.

— 

Видишь, Петрович, не приучен врать-то сын. Придётся везти.

— 

Придётся, — согласился Егор.

Вечером уже были дома. К их приезду Никола истопил баню. Фёдор сразу пошёл смотреть жеребёнка и, угостив его кусочком хлеба, побежал домой, пообещав наведаться ещё.

Напарившись с сыном, Егор сидел и попивал квас из березового сока. Благодать дома. С полотенцем на голове пришла Настя.

— 

Попей квасу. — Егор подал ей ковш.

— 

Холодный?

— 

Нет, согрелся уже.

Настя не пила после бани ничего холодного, могло разболеться горло. Зная за собой такое, она осторожничала.

— 

Погодите маленько, сейчас соберу поесть, — сказала она и легла на кровать отдохнуть.

Фёдору было не до еды. Он разглядывал картинки в новой книге.

— 

Тять, а где медведя застрелили, покажешь?

— 

Бояться не будешь?

— 

Чего бояться, медведя убили же

— 

Покажу. Потом как-нибудь, время ещё будет, целое лето впереди.

Фёдор опять стал смотреть картинки. Поужинали поздно.

Хороший месяц июнь для работы. Светает рано, а солнце садится нехотя, работай да работай, пока сила есть, пока не трясутся коленки. Благодарный месяц июнь. Ещё не палит жарой, обильно идут дожди, и все растения напитываются живительной влагой. Когда придёт время косить сено, будет жарко. Косить легче рано поутру, когда росой смочена трава и бодрит свежесть, правда, невозможно: вылетает из травы чёрная туча гнуса. Лезет в глаза, в рот, за шиворот, и нет от неё спасенья, не помогает и дёготь. Только когда солнце поднимется повыше, можно брать косу и валить ровные ряды трав. Пьянеешь от аромата скошенных цветов. В самую жару работать невозможно: солнце прожигает через рубаху, пот заливает глаза и выедает солью. Часа два косари валяются в тени, пока пройдёт самый жар. После обеда обычно появляются облака и спасительный ветерок, приходит время подворачивать валки. Сено, скошенное раньше, просыхает с одной стороны, его надо перевернуть. Пока дует ветер, он быстро просушит остатки. А ближе к вечеру надо сложить копны, в них сено не пропадёт. Потом ставится зарод и огромные стога. Ребятишки на конях таскают копны в одно место. Длинную крепкую верёвку одним концом привязывают к хомуту, другой заводят вокруг копны и привязывают к хомуту с другой стороны. Конём срывают копну с места и волокут. На землю предварительно укладывают длинные берёзовые ветки, на них и складывают сено. В каждой семье есть свой специалист по укладке и завершению зародов. Если плохо сложить, пробьёт дождём, и тогда сено «сгорит»: сопреет изнутри, покроется белым налётом и почернеет. С таким сеном зимовать — молока не видать. И скотина голодная будет. Но до покоса надо было поставить дома для переселенцев.