Вечное - Скоттолайн (Скоттолини) Лайза (Лиза)

Глава шестидесятая

Марко стоял в коридоре второго этажа Палаццо Венеция, дворец заполонили фашистские офицеры, члены Совета и персонал. Муссолини должен был произнести речь со своего балкона и объявить войну Великобритании и Франции. У Марко голова шла кругом от поворотов судьбы, изменившейся всего за одну ночь.

Уже на следующее утро после того, как он пал с неизмеримой высоты, застав невесту в объятиях лучшего друга, Марко снова оказался на вершине. От предательства его мутило, но он взял себя в руки. И поклялся никогда больше с бывшим другом и бывшей невестой не видеться.

Прошлой ночью Марко работал, ни на секунду не сомкнув глаз. Ему приказали подносить кофе, воду в бутылках, еду, телеграммы и все, что потребуется сегодня Буонакорсо и остальным. Марко не верилось, что он находится здесь в такую важную минуту. Огромная толпа на площади Венеции скандировала так громко, что внутри дворца отдавалось эхо.

— Дуче, Дуче, Дуче! — кричали они.

Офицеры, что заслоняли ему обзор, рвались к балкону, а Марко смотрел на все это со своего места, надеясь хоть мельком увидеть Муссолини. Слухи о войне ходили уже давно, и Марко выдался шанс наблюдать за торопливыми обсуждениями, телефонными звонками и офицерами, склонившими головы над картами. Волнение электрическим разрядом пробежало по его телу. Он стоял на пороге великих приключений, как и его страна.

— Дуче, Дуче, Дуче!

Офицеры вокруг Марко замолчали, а с балкона послышалось начало речи Муссолини. Толпа в ответ взревела так громко, что военные заткнули уши и повернулись друг к другу, переглядываясь, ухмыляясь и широко распахнув глаза. Толпа ревела и ревела, пока Дуче не заговорил снова.

— Бойцы на земле, на море и в воздухе! — воззвал Муссолини. — Чернорубашечники революции, легионы! Мужчины и женщины Италии, империи и Королевства Албания! Слушайте!

Марко завороженно слушал речь Дуче, чей голос, усиленный громкоговорителями, транслировали с помощью радио на весь Рим и все крупные итальянские города.

— Для нашей Родины пробил час, назначенный судьбой! Час бесповоротных решений! Объявление войны уже вручено послам Великобритании и Франции…

— Марко, — сказал кто-то позади него, он повернулся и увидел офицера Ди Филлипо, из писарей. — Сходите в диспетчерскую. Для меня пришла телеграмма без грифа секретности. Принесите ее.

— Да, синьор. — Марко пробился к выходу и зашагал вниз по широкой лестнице под звуки голоса Муссолини, рикошетом разлетавшегося от мраморных стен. Марко спустился в подвал, прошел по коридору в диспетчерскую, оказавшись в помещении без окон, заставленном телеграфными аппаратами. В комнате не было никого, хотя вчера вечером там дежурил пожилой работник, который собрал для Марко все нужные телеграммы — что было хорошо, ведь сам он не мог их прочитать.

Марко подошел к первому аппарату, но телеграмм в нем не обнаружил. Проверил следующий, но и там ничего не нашлось. Пуст был и третий. Марко предположил, что их кто-то забирает, поскольку в прошлый раз их было очень много. Он заметил дверь в дальнем конце помещения, направился к ней и распахнул, перепугав симпатичную секретаршу, которая сидела за своим столом и печатала документы, между делом лакомясь панна-коттой.

— Боже, синьор, чем я могу вам помочь? — Секретарша так и подскочила, а потом заслонила собой десерт, будто пытаясь его спрятать.

— Да, я искал телеграмму для офицера Ди Филлипо.

— О, я только что ее вытащила из аппарата. — Секретарша взяла телеграмму и протянула Марко, торопливо вытирая крем с нижней губы.

— Спасибо. Можешь не прятать от меня свой десерт. — Марко улыбнулся, разглядев прекрасные зеленые глаза незнакомки, темно-рыжие волосы, волнами спускающиеся к плечам, и округлости фигуры, которые подчеркивала военная форма.

— Пожалуйста, не говори моему шефу. Мы готовили угощение для приема, но предполагается, что оно для высших чинов.

— Кто бы устоял перед панна-коттой? — Марко вдруг понял, что впервые за долгое время флиртует. Он чувствовал себя неловко, ведь в кармане у него все еще лежало обручальное кольцо Элизабетты.

— Только не я. Я ее обожаю.

— И я. Как тебя зовут?

— Фиорелла. А как тебя зовут, я уже знаю — Марко, — улыбнулась Фиорелла. — Я видела, как ты вскарабкался на колонну на приеме комендаторе Буонакорсо. — Ты был великолепен.

— Правда? — оживился Марко. Ему стало хорошо, как в старые добрые времена. Фиорелла — красивая девушка, а он так долго воздерживался от сладкого. Отныне он будет лакомиться всем.

— Я знакома с Тино из Палаццо Браски, он говорил, что у тебя есть девушка.

— Уже нет. — Усилием воли Марко вышвырнул Элизабетту из головы. — А у тебя есть парень?

— Нет.

— Ну и повезло мне сегодня. — Марко убрал прядь волос, что заслоняла ее прекрасные глаза. — Можно попробовать твою панна-котту?

— Конечно. — Фиорелла потянулась к тарелке, но Марко остановил ее легким прикосновением, а затем склонился к ней, чтобы поцеловать.

Вечером Марко шагал домой по городу, бурлящему от возбуждения. Народ заполонил улицы, бары и рестораны, люди праздновали, спорили, обсуждали невероятные новости. Никогда еще Марко не чувствовал себя так потрясающе в своей форме. И хотя ему хотелось быть старше, чтобы вступить в армию и сражаться, Марко был доволен своей службой в Палаццо Венеция. Его переполняли адреналин и гордость за себя и свою страну. Италия вступает в войну и непременно победит!

Марко подошел к Понте-Фабричио и поднялся на мост, вдыхая знакомый запах Тибра. Поскольку шагал он в сторону Трастевере, Марко снова вспомнил об Элизабетте и запустил руку в карман, нащупав кольцо. Оно по-прежнему было там, но Элизабетта осталась в прошлом. В будущем его ждало множество других девушек. Он уже начал с Фиореллы.

Марко сошел с моста и заметил отца у бара: Беппе носился от клиента к клиенту. Столики на улице были переполнены. Будь их отношения получше, Марко с радостью рассказал бы отцу, что поступил на службу в Палаццо Венеция. Он задумался, на самом ли деле те дни уже минули.

Марко подошел к отцу.

— Папа, ты был на Пьяцца Венеция, когда Дуче произносил речь?

— Нет, у меня куча дел здесь, — нахмурился отец. — А ты где прохлаждался?

— Меня вызвал Буонакорсо. Теперь я служу в Палаццо Венеция. Представляешь, я был в одной комнате с Дуче. Какой замечательный день для Италии!

— Может, война и необходима, но ничего замечательного в ней нет, — поджал губы отец. — А еще до меня дошли слухи, что вчера ты был возле дома Массимо и наговорил там всяких мерзостей. Позор!

Во рту у Марко пересохло.

— Я же не всерьез, просто злился…

— Иди надевай фартук, умник!

Глава шестьдесят первая

Женщины собрались за длинным столом в «Каса Сервано», Элизабетта подала всем кофе. Война шла все лето, Лондон и другие города подверглись ужасным бомбардировкам. Рим пока не пострадал, и повседневная жизнь в столице продолжалась почти без изменений. Местные предприятия процветали благодаря наплыву важных шишек и военных. Не хватало мужчин и продуктов, но последнее тревожило Элизабетту больше. С любовью она покончила.

Нонна, уже выздоровевшая после воспаления легких, восседала во главе стола.

— Усаживайтесь, дамы. Пора начинать.

Элизабетта заняла свое место за сияющей черной «Оливетти» — пишущей машинкой с красивыми белыми клавишами с черными буквами. Женщины успокоили малышей, взяв их на руки, — это были матери, которые, проводив мужей на войну, управляли ресторанами в Трастевере. Нонна основала неофициальный союз рестораторов, чтобы им помогать, ведь ее завалили вопросами. Теперь старушка тоже распоряжалась в «Каса Сервано» одна, ее сына Паоло призвали в армию.

— Начнем с того места, где остановились. Элизабетта, пожалуйста, прочти нам протокол последнего заседания.