Время дракона - Лыжина Светлана

- Дорогая невестка, я хочу с тобой поговорить, - произнёс Влад, - и ты должна меня выслушать.

Сёчке выпрямила спину и села в кресле очень ровно, став чем-то похожей на натянутую струну.

- Я буду говорить даже при них, - продолжал Влад, указывая взглядом на Иволу, Чиллу, Ануцу, Марику, Лию и Беке, - но лучше бы они ничего не слышали.

Наверное, в тот миг и разрушилось хрупкое волшебство, созданное благодаря совету змея. Своими словами княжич ясно дал понять, кем увлечён на самом деле, а за кем ухаживал просто так. Сёчке побледнела.

- Так что? Мне начинать? - спросил Влад.

Невестка, тоже оглядев служанок, строго произнесла:

- Подождите в соседней комнате и закройте за собой двери, - повернувшись к Владу, она так же строго добавила. - Наша беседа не продлится долго.

Дальнейшее уже можно было предугадать, но княжич ещё на что-то надеялся:

- Ты ведь не любишь моего брата? - начал он, когда услышал, как дверь за спиной закрылась. - И жить с ним тебе не нравится? Я вижу, что не нравится. А со мной? Ведь я нравлюсь тебе. Я знаю, что ты меня не любишь, но ты смогла бы меня полюбить, если бы мы жили вместе? Смогла бы?

- Я - жена твоего брата, - возразила Сёчке. Несомненно, её голос прозвучал теплее теплее, чем она хотела сама, но прозвучал твёрдо.

А вот Влад не замечал очевидного. Он заметил только плохо скрытую теплоту и обнадёжился ещё больше:

- Я знаю, что мне ещё мало лет, - сказал княжич, - поэтому сейчас я завишу от родни, но если ты подождёшь три с половиной года, пока мне не исполнится семнадцать, мы с тобой сбежим. Уедем в далёкую страну, где нас никто не знает. Я наймусь там на службу к государю или другому важному человеку...

- Подождать три с половиной года? - невестка вдруг улыбнулась. - Боже мой! Слышал бы ты сам, что говоришь!

- А что?

- Боюсь, что через три с половиной года я никуда уже не смогу уехать, потому что у меня появятся дети.

- Дети? - в замешательстве переспросил Влад. - Но ведь мой брат избегает тебя. Я это знаю точно!

- И всё же он посещает меня раз в неделю, - Сёчке пожала плечами, - во всякую неделю, если на дворе не пост.

- Не может быть! - воскликнул княжич. - Я ведь видел, что Мирча даже улыбается тебе натужно.

- Это так, - невестка опять пожала плечами, - но брак это обязанность, поэтому твой брат всё равно ко мне приходит, а я его принимаю.

Влад увидел на лице Сёчке снисходительную усмешку: "Мальчик, ну до чего же ты ещё глупый!" - однако он смутился из-за этой усмешки лишь на секунду и тут же предложил новый выход из положения:

- Тогда... тогда я просто скажу всем, что я тебя люблю. Хочешь?

- Даже думать об этом не смей! - воскликнула Сёчке. Только что она сидела, держа в руках вышивание, но слова деверя заставили её всё бросить и вскочить.

- Почему не сметь? - удивился Влад, внимательно глядя на невестку. - Ты боишься, что о тебе подумают плохо? Не бойся. Я не стану говорить, что мы с тобой целовались. Я просто попрошу отца и Яноша, чтобы тебя отдали мне.

- Отдали? - переспросила Сёчке, посмотрев на Влада, как на безумца. - Я жена твоего брата, и этого не изменить. Или ты думаешь, что можно обратиться за разрешением на развод в Константинополь...

- ...к патриарху, - подсказал княжич, но его подсказка осталась неуслышанной.

- Никто не станет этого делать. Пойми! - закончила невестка.

Влад был согласен с этим замечанием, но продолжал верить, что жизнь можно повернуть по-другому:

- Главное, чтобы мой отец и Янош согласились, а мой брат не будет долго обижаться, ведь ты ему не нравишься. Ваша с Мирчей женитьба это всё политика, а для политики нет большой разницы, кто с тобой живёт - я или он.

- Не смей никому говорить эту ерунду! - твердила невестка. У неё сделалось такое лицо, как будто она падает в бездонное ущелье, и не за что ухватиться.

- Почему ты думаешь, что это ерунда? - успокаивающе спросил Влад. - Ведь я могу сказать Яношу, что для политики будет лучше, если с тобой буду жить я, потому что я пойду к Яношу на службу, и сделаю всё, что он скажет, если тебя отдадут мне. Всё, что он скажет! Главное, чтобы мой отец был согласен, - княжича вдруг осенило. - Мой отец повелит, чтобы в той книге, которая хранится в митрополичьем соборе в Тырговиште, исправили запись, кто с кем повенчан. Пусть счистят имя Мирчи и впишут моё. Тогда не надо будет обращаться в Константинополь.

Отроку казалось, что это действительно совершится, но Сёчке продолжала смотреть на него, как на безумца, и схватилась за голову:

- Боже мой! Ты так ничего и не понял. Ничего! Эржебет думала, что ты поймёшь, и уговорила меня попробовать, а теперь... Я знала, я с самого начала знала, что именно этим всё закончится, - она уронила руки, как будто её только что приговорили к казни.

- А что я должен был понять? - спросил Влад.

- То, что я навсегда отдана твоему брату! Навсегда! - отрезала невестка. - И что ты не можешь любить меня так, как хочешь, но ты мог бы любить меня по-другому.

- По-другому?

- Помнишь, Эржебет спрашивала тебя, что ты знаешь о рыцарях и дамах?

- Она спрашивала меня про моего отца и про кольцо, которое тот выиграл, а не про рыцарей и дам, - ответил княжич.

- Эржебет подумала, что ты понимаешь, как проявлять обходительность в любовных делах, - сказала Сёчке, - но Эржебет ошиблась.

- Нет, она не ошиблась, - усмехнулся княжич. - Я всё понял. Любить тебя по-другому это значит, что мы будем обниматься и целоваться на людях, но при этом говорить: "Ведь праздник же! А в честь праздника можно". Так ваши рыцари и дамы делают? Да? Я так не хочу.

- Разговор окончен, - строго сказала невестка. - Я устала слушать глупости. И знай, что если ты заговоришь с Яношем или со своим отцом обо мне, я не стану тебе помогать. Я буду повторять, что мой грех только в этом, что я учила тебя танцам, и из-за этого тебе взбрело в голову, что ты должен стать моим мужем. А про Цветочное воскресенье я буду говорить, что ты всё выдумал. Никто не подтвердит, что мы целовались.

Княжич вдруг обнаружил, что Сёчке считает его своим врагом, и это так просто не исправить. Она смотрела почти с ненавистью и говорила:

- Ты не настолько глуп. Ты знаешь, что твоя дурацкая затея уговорить всех может и не удаться, но ведь тебе терять нечего. Если что, тебя поругают и простят, а вот меня... Твой брат и твой отец, и даже Янош до конца моих дней будут считать меня... я даже боюсь представить, кем. Не говори, что ты не думал об этом.

Невестка ошибалась - Влад действительно не думал, но теперь задумался и потому засомневался в себе. Княжич чувствовал, что должен оправдаться, но не мог подобрать слов, а пока он стоял в растерянности, Сёчке уже подошла к двери и открыла её.

Служанки, которых в начале разговора выставили вон, сидели в соседней комнате на стульях и пристенных лавках, скромно сложив руки на коленях. Девицы делали вид, что так и оставались всё время, но по лицам было заметно - только что подслушивали, приникнув к дверной щели.

- С этой минуты я запрещаю вам шестерым разговаривать с моим деверем, играть с ним в игры и даже находиться с ним рядом, - ледяным тоном произнесла невестка. - И вы больше не должны принимать от него никаких подарков. Ясно?

Влад укоризненно посмотрел на рассерженную Сёчке: "Ну, зачем ты так?" - однако она стойко выдержала этот взгляд, и гостю ничего не оставалось, как уйти. Попросить прощения княжич не пытался - решил подождать, ведь он уже понаделал дел.

В бездействии прошло полторы недели. Затем вернулся Янош Гуньяди, а вместе с ним приехали отец и старший брат. Все приехали без войск, лишь с небольшой свитой.

Увидев родителя, Влад поначалу похолодел. Теперь он прекрасно сознавал - если отец узнает, что делал сын в замке последний месяц, то не одобрит такого поведения. Наверное, поэтому Влад не стал обниматься с отцом, а просто пожелал ему доброго дня, в ответ заслужив похлопывание по плечу.