Испытание - Алексеев Николай Иванович

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105

– Штаб! – Он козырнул Вере, сел в кабину и гулко захлопнул дверцу.

Машина дернулась, побуксовала немного, выбрасывая из-под колес комья мокрого снега, и пошла по дороге.

Вера осталась одна в незнакомой деревне. Ноги от неудобного сидения в машине одеревенели и плохо повиновались, особенно правая: после ранения она была чувствительна к холоду. Вера поставила свой чемоданчик и вещевой мешок наземь и, опираясь рукою на израненный осколками телеграфный столб, стала растирать занывшую ногу. Невдалеке показались два летчика в кожаных пальто и шлемах, они шли Вере навстречу. Один из них показался ей знакомым, он шел, распахнув пальто, сдвинув шлем набекрень и энергично размахивая руками. Когда он приблизился, Вера узнала Костю Урванцева. В этот же момент он окликнул ее и побежал навстречу, разбрызгивая ногами стоявшую на дороге талую воду.

– Вера?.. Вера Яковлевна!.. Жива, чертенок?! – крикнул он, схватил обеими руками ее руку и заглянул в глаза. – Молодец, Вера!..

– Спасибо, Костя, тебе за все!.. – сказала Вера. – Если бы не ты…

– Ну-ну, что ты… – растерялся Костя, увидев слезы, блеснувшие в ее глазах. – Да это бы сделал каждый из нас!.. – Он вдруг вытянулся в струнку и перешел на торжественный тон: – А теперь, товарищ Железнова, разрешите вас поздравить…

– С чем, Костя? – удивилась Вера.

– С награждением вас орденом Красного Знамени!

И он подмигнул подошедшему товарищу.

– И я вас поздравляю!.. – Незнакомый низкорослый летчик протянул Вере руку.

– Спасибо!.. Спасибо!.. – только и могла выговорить Вера, взволнованная неожиданной радостью.

– Идем, – Костя нагнулся к чемодану, – мы проводим тебя до дома, где живут девушки.

Его приятель закинул за плечи Верин мешок. Они все вместе пошли по дороге и за разговорами не заметили, как дошли до избы, угол которой был разворочен снарядом.

– Вот и квартира наших девушек! – остановился возле крыльца Костин приятель.

На дверях висел замок. Костя вскочил на завалинку и посмотрел в окно. В избе никого не было.

– Придется подождать! – сказал Костин приятель, с любопытством поглядывая на Веру.

Она ему понравилась.

Привлекательная внешность сочеталась в ней со скромностью и естественностью поведения, что так свойственно чисто русской красоте. Особенно мил был ему ее глубокий и задумчивый взгляд.

Однако, как ни приятно было постоять здесь с этой девушкой, надо было спешить на аэродром.

– Ну, Вера Яковлевна, мне пора, – сказал он. – От избытка чувств Костя нас с вами не познакомил… Разрешите хоть на прощание представиться – Вихров.

– Летчик-сорвиголова! – добавил Костя.

Косте хотелось задержаться, но возникшее вдруг чувство неловкости заставило его тоже попрощаться.

Вихров понял его состояние. Он улыбнулся и шутливо стукнул его по руке.

– Ты хочешь оставить Веру Яковлевну одну? – спросил он. – Нехорошо, Костя! Невежливо! Если бы не служба, то я бы остался. – И, козырнув, он зашагал в сторону аэродрома.

– И правда, Костя, куда спешишь? – неожиданно для нее самой вырвалось у Веры.

Костя послушно опустился на ступеньку крыльца, откинул полу своей кожанки и пригласил Веру сесть.

Вера отодвинула кожанку и села рядом.

– Застегнись, Костя, холодно! – Она повернулась к нему, чтобы запахнуть полы его пальто, и увидела на его гимнастерке сверкающий эмалью и золотом орден Красного Знамени. И она в свою очередь поздравила Костю.

Разговор не клеился.

– Ну, как вы здесь жили? – спросила Вера.

– Все так же, как и при тебе, – неестественным и каким-то бесцветным голосом ответил Костя. Он сам не понимал, что с ним происходит: присутствие Веры почему-то сейчас стесняло его, и он, досадуя на себя, не находил нужных слов для разговора.

Они снова помолчали.

– Может быть, попытаемся открыть избу? Зачем тебе на улице мерзнуть? – предложил Костя.

Вера кивнула головой.

– Только как мы откроем? – спросила она.

Костя почувствовал облегчение оттого, что можно прервать затянувшееся молчание.

Он спрыгнул с крыльца и стал искать вокруг что-нибудь подходящее для взлома.

Он нашел кусок проволоки и принялся ковырять им в замке.

Вскоре ржавый замок заскрежетал в его сильных руках, и дужка отскочила.

– Милости просим! – Костя распахнул перед Верой дверь и внес в избу ее вещи.

В избе было тепло.

Вера почувствовала себя дома.

Она сбросила с плеч шинель, повесила ее на большущий гвоздь, поправила перед осколком зеркала волосы, села за стол и стала машинально разглаживать рукой скатерть.

– Небось скучала в госпитале без нас? – уселся против Веры за стол Костя. Спросил и вдруг сам покраснел, почувствовав в своих словах некоторую двусмысленность. – То есть по полку, – поправился он.

– Скучала… – ответила Вера, по-прежнему водя рукой по скатерти. – Больше всех по тебе… – Это вырвалось у нее неожиданно, и она тут же решила поправиться:

– Переживала за тогдашний прилет ко мне.

Костя схватил ее руки.

– Скучала?.. Не может быть! – воскликнул он. – Не может быть!..

– Почему же? – Вера подняла на него свои большие карие глаза.

– Потому что я шальной какой-то. Все мне это говорят.

– Тогда, в лесу, я узнала, какой ты!.. Ты, Костя, не шальной, ты…

Ее рукам стало больно, так сильно Костя сжал их, и Вера с трудом их высвободила.

– Вера!.. Вера!.. – повторял Костя, потому что других слов у него не находилось.

– Ты бесстрашный, самоотверженный… Ты настоящий товарищ… В госпитале я много думала о тебе и волновалась за тебя… – Вера почувствовала, что краснеет, поднялась с места и стала к окну спиной к Косте.

Костя подошел к ней, снова взял ее руку, склонил голову и прижался горячей щекой к ее пальцам. Вера протянула к нему другую руку и погладила его вихрастые черные волосы.

Костя вздрогнул. Пристально посмотрел на Веру. Но в его темных цыганских глазах на этот раз не было обычного озорства, а какая-то грусть и даже беспокойство.

– Что с тобой? – спросила Вера.

Костя ответил не сразу.

– Теперь мне будет очень тяжело уехать отсюда… – сказал он и тихо прикоснулся губами к ее руке.

– Ты уезжаешь? – спросила Вера и почувствовала, как у нее защемило сердце. – Зачем?

– Я еду в Качу учиться на летчика-истребителя.

– Когда?

– Завтра утром… Может быть, мой самолет передадут тебе…

– Нет, Костя, не передадут, – сказала Вера, и глаза ее наполнились слезами. – Я уже отлеталась…

– Кто сказал?

– Врачи… Такие ранения без последствий не проходят.

Костя нежно взял ее за плечи.

– Врачи часто ошибаются. Ты поправишься и снова полетишь… Я в это верю…

– Мне приговор уже вынесен, – сказала Вера и вытерла глаза. – К летной службе не годна…

– Мало ли что бывает!.. Ты же не механизм, а человек! А у человека раны заживают, и все со временем восстанавливается. Ты будешь летать! Вот увидишь!

Вера отрицательно покачала головой. Костя молча гладил ее холодные тонкие пальцы. Потом отпустил их, взял с окна оставленную кем-то деревянную ложку и сжал ее в руках.

– А знаешь, Вера?.. – сказал он. – Я ведь думал, что все будет по-другому… Я знал, что тебе не нравлюсь… Мне даже казалось – ты меня ненавидишь… Может быть, сейчас ты просто ошибаешься. Забыла, какой я…

– Что ты, Костя, как тебе не стыдно! – воскликнула Вера.

Но Косте во что бы то ни стало нужно было высказать все, что лежало у него на душе.

– Я помню все твои упреки, твои наставления, твои уничтожающие взгляды… Многое тогда я делал тебе назло… Считал тебя маменькиной дочкой… Но когда тебя ранили, что-то во мне перевернулось. Я готов был на все, лишь бы спасти тебя, я почувствовал, что не переживу, если ты погибнешь!.. И понимаешь, когда ты была в госпитале, я стал ломать себя… старался быть более выдержанным, спокойным, надеялся, может быть, тогда ты станешь ко мне лучше относиться… – Деревянная ложка в руках Кости вдруг хрустнула, черенок выпал из рук и покатился по полу. «Вот так и мы разлетимся в разные стороны, сломается то, что началось…» Костя схватил черенок и старался приладить его на прежнее место.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105