Время дракона - Лыжина Светлана

- Что же это делается!? - заметался Кукувя. Он беспомощно поворачивался то к одному, то к другому. - Это ж мне и до именин не дожить! В декабре... В этом году на воскресенье выпадет... Мне яблочного пирога дадут...

Жалобный вид недавнего сквернослова почему-то никого не тронул.

- Ишь, совсем по-другому заговорил! - усмехнулся кто-то в толпе.

- А ты веди себя тихо, - посоветовал старику один из соседей Хории, - тогда можешь не бояться.

Кукувя сверкнул на непрошеного советчика глазами, угрожающе потряс палкой:

- А ты... а ты... ты..., - начал он, но вдруг сник и замолчал.

- Вот как сразу стало тихо и хорошо! - воскликнул князь.

- Государь, - запричитал Кукувя, - скажи им, что ты пошутил, а то они ж на самом деле меня укокошат! Я же знаю этих окаянных! Я же им как соль в глазу! Ух... - он сдвинул брови, хотел что-то выпалить и вдруг снова сник.

- Нет, всё останется, как есть, - ответил Влад. - А чему ты удивляешься, старик? Ты долго сквернословил, столько раз поминал дьявола, что дьявол к тебе явился. Ты не зря упоминал дьяволово семя. Моего отца называли Дракул, а я Дракулов сын. Получается, что дьяволово семя - это я и есть. Поэтому не жди, что я поступлю как человек богобоязненный. Я - Дракул, поэтому у меня всё навыворот и не как у людей. Вот, к примеру, я выехал сегодня со двора с твёрдым намерением успеть в монастырь к обедне. А теперь посмотри на солнце и сочти, который час! Обедня в монастыре вот-вот начнётся, а мне надо одолеть ещё половину пути! Вместо того чтобы заботиться о спасении своей души, я теряю время на склочников вроде тебя!

Тут староста, многозначительно оглянувшись на толпу, подступил к князю и произнёс:

- Государь, а не желаешь ли послушать обедню у нас? Конечно, наша обедня будет попроще, чем монастырская. У нас читают хуже и поют не так красиво, но всё-таки это лучше, чем ничего. Раз уж сегодня ты окончил судейство в то время, когда положено начинаться обедне, так останься, пока служба не кончится. Мы просим!

- Государь, мы просим! Просим! - хором грянула толпа.

Влад задумался, но совсем ненадолго - обстоятельства сами подсказывали, что приглашение надо принять. К тому же Войко, который на протяжении всего судейства ничем не привлекал к себе внимание, вдруг встрепенулся и поддержал общую просьбу:

- Останемся, господин?

- Что ж, - произнёс князь, ещё немного помедлив для вида, - если мне случилось оказаться здесь в урочное время, то я, пожалуй, останусь. Видно, сам Бог так устроил. К тому же, меня мучает жажда, а вода из колодца лучше, чем из походной фляги.

- Я покажу дорогу, государь! - воскликнул обрадованный Тадеу, ухватил княжеского коня за повод и потянул за собой.

Толпа заволновалась, загомонила и почти сразу пришла в движение, освобождая проход к одной из улиц, ответвляющихся от наезженного тракта. Когда Тадеу свернул на эту улицу, из людской гущи вдруг выскочил мальчик, который, почти прилипнув к боку старосты, спросил:

- Деда, деда... Бабушке что сказать?

- Беги, скажи, чтоб несла воду в серебряных стаканах, - отвечал Тадеу. - И хлеб чтоб несла. Прямо к церкви чтоб несла, - он на мгновение задумался, а затем добавил громовым голосом, обращаясь к толпе. - Эй, братцы! Вы не мешкайте, позаботьтесь о государевых слугах. Я ведь говорил вам, что государя принимать - дело непростое. Когда государь ест и пьёт, это значит, что едят и пьют все его люди.

- Это верно, - усмехнулся правитель.

- Государь, - совсем тихо произнёс староста, - а старика ты хорошо напугал. Может, месяца на три он и успокоится.

- Я дал вам средство, как успокоить старика навсегда, а не на три месяца, - громко ответил ему Влад. - Я не шутил, когда советовал. Не пытайся толковать мои слова так, как тебе удобнее.

Князь Влад согласился присутствовать на службе в деревенском храме не потому, что хотел оказать местным жителям милость, а из-за странного чувства, будто соприкоснулся с таинственной и великой силой. "Ты старался успеть к обедне? - сам себе говорил правитель. - Так вот она обедня. Именно тогда, когда ты смирился с мыслью, что на обедню не попадёшь, тебе предложили послушать обедню. Разве не чудо? Чудо. И притом самое настоящее".

"Конечно, - рассуждал Влад, - Бог мог тотчас перенести тебя вместе со всеми твоими слугами к монастырским воротам, но Он предпочёл перенести обедню к тебе", - так что неожиданная просьба сельчан казалась князю не менее удивительной, чем возможный полёт над облаками.

А впрочем, полёт тоже состоялся, ведь всю дорогу до церкви толпа окружала государя так плотно, что он не видел земли, по которой ступал его конь. К тому же движение человека в плотной толпе происходит почти само собой - его будто несут - и вот таким образом Влад "долетел" до большой площади, с краю которой стоял маленький храм.

Этому храму как нельзя более соответствовало выражение "дом Божий", ведь он сильно напоминал дома деревенских жителей - те же белёные стены чуть выше человеческого роста, та же четырёхскатная крыша из дранки, те же маленькие окошки. Правда, у дома Божьего имелось резное крыльцо-паперть, которое делало всю церковь на треть длиннее и забирало часть крыши на себя. В деревенских хатах такое крыльцо, занимающее треть жилища, посчитали бы роскошью, так что этим крыльцом дом Божий отличался от обычных домов прежде всего.

Чтобы отличие стало ещё заметнее, на крыше церкви поставили островерхую деревянную башенку с крестом на макушке, но вряд ли этот крест удалось бы заметить с соседних улиц. "Бог в этой деревне живёт по-простому и не задаётся", - подумал Влад. А ещё он подумал, что своды у таких домов-храмов всегда дощатые, поэтому, даже не видя их, можно было утверждать, что доски старательно побелены, а поверх побелки некий сельский художник нарисовал святых, ангелов и всё, что есть на небе.

Правитель охотно посмотрел бы на роспись, но понял, что не посмотрит, ведь служить готовились не в самой церкви, а на площади перед ней. Это казалось разумно, ведь в церквушке поместилось бы полсотни человек, а на площади собралось уже сотни две народу, не считая государя с охраной и слугами.

Перед крыльцом храма, обращённым как раз к площади, кто-то уже выставил два стола, один из которых служил престолом, а другой - жертвенником, и на столах этих уже разместилось всё нужное для богослужения, до поры укрытое вышитыми холщёвыми покрывалами.

Под покрывалом престола угадывалось очертание пухлой книги с застёжками. Рядом с ней, судя по всему, лежал крест. По этим предметам Влад и понял, что это престол. А вот жертвенник, на котором стояла большая чаша, круглое блюдо на ножке, винный кувшин, тарелка с просфорами и прочее, скрытое под тканью, казался обычным праздничным столом, ожидающим гостей, ведь в летнее время принято накрывать кушанья полотенцем или платком, чтоб мухи и осы не трогали.

Вид жертвенника прямо наводил на мысль о праздничном столе, а причина, по которой в голове Влада родилось подобное сравнение, могла заключаться в том, что государь давно не участвовал в церковных службах на улице. В храмах престол и жертвенник скрывались за Царскими Вратами, отворявшимися лишь иногда, а здесь всё было на виду. Тем не менее, открытость и простота поддерживали в князе ощущение чуда. "Бог словно пригласил тебя в гости, но без церемоний, по-приятельски", - говорил себе правитель.

Вокруг жертвенника ходил юноша в рясе, который, как заботливая хозяйка, заглядывал под покрывало то с одного края, то с другого и проверял, всё ли на местах. Рядом стояли ещё человек десять: мужчины разного возраста и трое мальчиков. Очевидно, юноша в рясе служил чтецом, мужчины исполняли обязанности церковного хора, а мальчики помогали в алтаре.

Вдруг чтец озадаченно сдвинул брови, сказал что-то одному из мальчишек, и тот опрометью кинулся в храм.

Видно было, что к обедне готовились второпях. "Значит, готовиться начали в то время, когда я закончил судить цыган", - догадался Влад.