Спартак - Джованьоли Рафаэлло (Рафаэло)
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
— Ты прав, Симплициан, позорна и незаслуженна судьба, на которую мы обречены. Но разве мы повинны в столь великом несчастье? Разве мы не дрались храбро, презирая опасность, чтобы спасти претора Вариния от яростных ударов Спартака?.. Он опрокинул тебя… А я был ранен… Мы попали в плен, нас осилило великое множество врагов! Что могли мы сделать? Если великие боги покинули римлян и допустили позорное их бегство от презренного гладиатора, тогда как до сей поры они охраняли славных римских орлов от всех превратностей судьбы, то что могли, что можем сделать мы, ничтожные смертные?
— Будь осторожен, думай о том, что и как ты говоришь, Оттацилий, — тихо сказал кто-то сиплым голосом, в котором чувствовался страх, — тебя может услышать часовой, и нам из-за твоего языка плохо придется.
— Ах, да замолчи ты наконец! — ответил ему кто-то сурово и строго, но это не был голос говорившего прежде. — Молчи, Меммий, забудь свой постыдный страх.
— К тому же, — заметил тот, кого назвали Оттацилием, — часовой ни слова не понимает по-латыни… Это грубый варвар-галл. Я думаю, он даже своего-то языка не знает…
— Ты не так говоришь, — строгим и суровым тоном прервал его последний из трех говоривших. — Если даже этот низкий гладиатор понимает наш язык, что же, по-твоему, мы не смеем говорить так, как это подобает римским гражданам? Что за подлая трусость! Клянусь Кастором и Поллуксом, покровителями Рима, которые за нас сражались против латинян на Регильском озере, [163] разве ты по меньшей мере пятьдесят раз не стоял лицом к лицу со смертью на поле сражения? Разве для тебя не лучше было бы умереть, чем пережить такой позор — быть обязанными шествовать впереди низкого гладиатора с консульскими фасциями!
Говоривший умолк, и Спартак приблизился к палатке, в которой, как он понял, находились под стражей шесть пленных ликторов Публия Вариния.
— Ах, клянусь двенадцатью богами Согласия! Клянусь Юпитером Освободителем! Клянусь Марсом, покровителем народа Квирина, — опять послышался после минутного молчания голос ликтора Симплициана, — я никогда не думал, что мне в шестьдесят два года доведется стать соучастником такого позора! Когда мне было только шестнадцать лет, в шестьсот тридцать пятом году римской эры, я сражался под началом консула Луция Цецилия Метеллы, победителя далматов; потом я сражался в Африке против Югурты, сперва под началом Квинта Цецилия Метеллы Нумидийского, а затем славного Гая Мария; я участвовал в боях и разгроме тевтонов и кимвров, шел за триумфальной колесницей непобедимого уроженца Арпина, прославившегося еще более тем, что за ним следовали, закованные в цепи, два царя: Югурта и Бокх; я был восемь раз ранен и за это получил два гражданских венка; в награду за оказанные родине услуги я был приписан к корпусу ликторов; в течение двадцати шести лет я шествовал перед всеми римскими консулами, начиная от Гая Мария, который семь раз был удостоен чести избрания его консулом, в шестьсот пятьдесят третьем году в последний раз, и кончая Луцием Лицинием Лукуллом и Марком Аврелием Коттой, которые избраны консулами на текущий год. Клянусь Геркулесом! Неужели же я должен теперь шествовать впереди гладиатора, которого я собственными глазами видел на арене цирка участником позорного зрелища? Нет, клянусь всеми богами, это выше моих сил… слишком жестокий жребий… Я не могу подчиниться судьбе… не могу перенести…
В голосе ликтора слышалось такое глубокое отчаяние, что Спартак был почти растроган. Он считал, что в горе старого и неизвестного солдата было столько достоинства, благородной гордости, такое суровое величие, которые заслуживали и вызывали сочувствие и уважение.
— Ну и что ж? Что ты хочешь и что можешь ты сделать против воли богов? Как будешь бороться с превратностями несчастливой судьбы? — спросил после минутного молчания у Симплициана ликтор Отгацилий. — Придется тебе, как и нам, примириться с незаслуженным несчастьем и позором, посланным судьбой…
— Клянусь всеми богами неба и ада, — гордо ответил Симплициан, — я не склоню благородного чела римлянина перед таким непереносимым позором и не подчинюсь несправедливой судьбе! Я римлянин, и смерть избавит меня от поступков, недостойных того, кому боги ниспослали счастье родиться на берегах Тибра…
И из палатки до Спартака донесся крик. Это в ужасе кричали пять ликторов; слышен был топот сбегавшихся людей, голоса, восклицания:
— О, что ты сделал?
— Несчастный Симплициан!
— Да, это настоящий римлянин!
— Помогите, помогите ему!
— На помощь, на помощь!
— Подними его! Берись с этой стороны!
— Положи здесь!
В одну секунду Спартак обошел вокруг палатки и оказался у ее входа, куда, привлеченные криками, сбежались жившие в соседней палатке гладиаторы, сторожившие пленных.
— Пропустите меня! — крикнул фракиец.
Гладиаторы с уважением расступились и дали дорогу своему вождю, перед глазами которого предстало ужасное зрелище. Старый Симплициан лежал на куче соломы, его окружали и поддерживали остальные пять ликторов; белая туника его была разорвана и вся в крови; она лилась из глубокой раны под левым соском, которую он только что нанес себе. Один из ликторов поднял с земли и держал в руке тонкий и острый кинжал — его Симплициан с силой вонзил себе в грудь по рукоятку.
Кровь текла из раны непрерывной струёй, а по загорелому лицу неустрашимого старого ликтора быстро разливалась смертельная бледность; но ни один мускул не дрогнул на этом суровом, спокойном лице, ни одно движение не обличало раскаяния или муки.
— Что ты сделал, мужественный старик! — сказал умирающему Спартак дрожащим от волнения голосом, с почтительным удивлением глядя на это зрелище. — Почему ты не попросил, чтобы я избавил тебя от обязанности шествовать передо мной с фасциями, раз тебе это было так тяжело?.. Сильный всегда поймет сильного, я понял бы тебя и…
— Рабы не могут понять свободных, — торжественно произнес слабеющим голосом умирающий.
Спартак покачал головой и, горько улыбнувшись, сказал сочувственно:
— О, душа, рожденная великой, но измельчавшая от предрассудков и чванства, в которых ты был воспитан… Кто же установил на земле два рода людей, разделил их на рабов и свободных? До завоевания Фракии разве я не был свободным, а разве ты не стал бы таким же рабом, как я, после поражения при Аквине?
— Варвар… ты не ведаешь, что бессмертные боги… дали римлянам власть над всеми народами… не омрачай мои последние минуты своим присутствием…
И Симплициан обеими руками отстранял своих товарищей, которые старались перевязать его рану лоскутами, оторванными от туник.
— Бесполезно… — произнес он, задыхаясь от предсмертного хрипа. — Удар был… точно рассчитан… а если бы меня постигла тут неудача, завтра же я повторил бы… Римский ликтор… шествовавший впереди Мария и Суллы… не станет позорить… свои фасции… шествуя впереди гладиатора… бесполезно… беспо…
Он упал, откинув назад голову, и испустил дух.
— Эх, старый глупец, — произнес вполголоса один из гладиаторов.
— Нет, он старец, достойный уважения, — строго сказал Спартак, лицо которого побледнело, стало серьезным и задумчивым. — Он великой души человек и смертью своей мог бы доказать, что народ, среди которого есть подобные ему, действительно имеет право властвовать над миром!
163
Регильское озеро. — Согласно римской легенде, Кастор и Поллукс во время битвы на Регильском озере в 257 г. римской эры сражались за римлян против латинян. (Прим. автора.)
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
Похожие книги на "Спартак", Джованьоли Рафаэлло (Рафаэло)
Джованьоли Рафаэлло (Рафаэло) читать все книги автора по порядку
Джованьоли Рафаэлло (Рафаэло) - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.